— Кто там? — спросил неуверенный старческий голос. — Все порядке, мадам! — крикнул в ответ Минкин. — Полиция. Дверь седельной скрипнула, в проеме появилась Дамарис Оукли в шляпе покойного отца — желтоватой панаме — и старомодном холщовом платье с отрезной талией. На ногах сильно поношенные матерчатые туфли с дырками на косточках. — По-моему, — возмущенно сказала она, — я вас не знаю. Минкин предъявил удостоверение и представил инспектора. — Мы приехали из Лондона, мадам, оказать помощь следствию. — Ах да, конечно. Алан предупреждал о вашем приезде. Зачем вы здесь? — Она внимательно изучила документ и вернула. — Я Дамарис Оукли. — Просто осматриваемся, мисс Оукли. — Местные полицейские уже все осматривали, — сообщила Дамарис. — Желаете поговорить со мной или с сестрой? Сестра сейчас спит. Все это сильно ее утомило. — В данный момент мы ни вас, ни ее беспокоить не станем, — сказал Минкин. — Завтра зайдем, когда с деталями ознакомимся. Мы с инспектором только сегодня приехали. Дамарис взглянула на них: — Не поймите превратно, но я не понимаю, зачем вам надо было приезжать из Лондона. — Мы не задаем вопрос «зачем», — смиренно ответил Минкин и получил в ответ пристальный взгляд хозяйки усадьбы. — Верно. Хотя я твердо верю, что больше никто не умрет. Лондонцы ошеломленно вытаращили на нее глаза. — Еще кто-то должен умереть? — вымолвил Минкин. — Нет, конечно. Я не ожидаю, — сурово сказала Дамарис. — Просто вспомнила стих, который вы процитировали. «Вопрос „зачем“ не задавай, иди вперед иль умирай». «Атака легкой кавалерии». Мой отец очень любил цитировать Теннисона.[14] — Она помолчала и задумчиво проговорила: — Теперь ясно, что я не понимала смысла, читая его в юности. Кто-то ведь должен спросить «зачем», правда? «Иди вперед и умирай» никому не поможет. Будем ждать встречи с вами, суперинтендент. И она удалилась. — Чокнутая или как? — спросил Хейес. — Нет… — На лице Минкина расплылась уважительная улыбка. — Очень хитрая старая птичка. — Думаешь, способна кого-то убить? — Что?.. О да, — кивнул Минкин. — Если решит, то убьет. Возможно, даже сочтет своим долгом, если увидит угрозу. У представителей ее поколения сильно развито чувство долга. Ну, вернемся в паб, мимо которого проезжали по дороге сюда, посмотрим, не поздно ли чего-то съесть. Через несколько минут они свернули на стоянку у «Перьев», вышли из машины, осмотрели паб столь же пристально, как прежде Форуэйз. — Симпатичное старое заведение, — одобрил Хейес. — Вот что хорошо в деревне — тут найдутся приличные пабы. Подошли ближе. В теплый день некоторые выпивающие устроились на воздухе за складными столами, смахивая на членов туристского клуба в крепких ботинках. Минкин с Хейесом пробрались мимо них к дверям и вошли. Долорес Форбс, словно наделенная экстрасенсорными способностями, мгновенно материализовалась перед ними, сложив на груди руки. — Опять копы, — воинственно заключила она. — Как будто я уже не ответила на кучу вопросов. Один еще до открытия приходил. Чего вам? — Поесть, дорогая, — на ходу бросил Минкин. Долорес смягчилась, опустила руки, продемонстрировав великолепную грудь. — Тогда ладно. Вон там в углу садитесь, никто не помешает. Я меню принесу. Сегодня дежурное блюдо чили с мясом. — Сосисок с картофельным пюре нет? — горестно уточнил Хейес. — Есть, конечно, — возмутилась Долорес. — Даррен! Детективы обратили внимание на робкого мужчину за стойкой. — Налей джентльменам за счет заведения! Даррен как бы не поверил собственным ушам и нервно заморгал. — Сейчас, Долорес. Долорес благожелательно улыбнулась Минкину: — Вернусь через минуту. — А она недурна, — заметил Хейес, когда они уселись в указанном углу и потрясенный Даррен подал им две пинты. — Разговорчивая, — добавил Минкин. — Посмотрим, что расскажет о том самом доме, — кивнул он в сторону Форуэйза. Еду принесли быстро, и они за нее принялись. Сначала главное. Только поев и отказавшись от лимонного пудинга с меренгой, Минкин перешел к официальному делу. Направился к стойке, за которой теперь председательствовала Долорес. Даррен удалился по каким-то кухонным делам. — Вкусный харч, — похвалил Минкин. — Еще выпьем по пинте, и вы чего-нибудь с нами. — Спасибо, — кивнула Долорес. — Ром с кокой. Точно пудинг с меренгой не будете? Сама готовила. — Сильное искушение, — соврал Минкин с впечатляющей убедительностью и похлопал себя по животу. — Увы, надо следить за фигурой. — Да ладно, — фыркнула Долорес, — такому красавчику? Беспокоиться нечего. Мне лично нравятся мужчины, у которых на костях есть мясо. Даррен, пожалуй, неудачно выбрал момент, появившись во всем своем жалком обличье. — Звонит булочник насчет багетов, которые ты отослала обратно… — сказал он. — Ну так разберись, — сурово приказала Долорес, и он засеменил прочь. — Мой бывший муж, — продолжила Долорес, обращаясь к Минкину, — был здоровенный малый. Без конца качал штангу. Мы с Чарли недолго прожили вместе. Он был лондонец. Я всегда говорю, у лондонцев есть стиль. Не то что эти, — презрительно кивнула она на одного туриста, осмелившегося приблизиться к стойке. Пока хозяйка наливала ему шенди,[15] Минкин взглянул на табличку, привинченную к дубовому карнизу, на которой было указано, что лицензия на данное заведение выдана Долорес Бернадетте Форбс. Единственный известный суперинтенденту Чарли Форбс в данный момент отбывал срок за ограбление банка. — Точно, — согласился он, потягивая пиво, и переглянулся с Хейесом, по-прежнему сидевшим в углу, уже окутавшись облаком сизого табачного дыма. Долорес спросила: — Про него хотите узнать? Про того парня, что отравился? Только не у меня! — К ней вернулась привычная воинственность. — Разумеется, — благодушно сказал Минкин, и Долорес смягчилась. — Он ведь здесь питался? — Каждый вечер. Самое дешевое. Не платил. Я счета подавала старушкам. Настоящий приживал. Я таких на дух не выношу. Хорошо их знаю. Жалко, конечно, что умер. Только все равно сам напрашивался. — Э-э-э… м-м-м… — промычал Минкин. Долорес уже понеслась на всех парусах, навалившись на стойку, так что Минкин, невольно взглянув в ложбинку между грудями, на мгновение закрыл глаза. — Другой коп приходил, спрашивал, с кем разговаривал Оукли. Я сказала, ни разу ни с кем не видела. Ну, только суперинтендент Маркби с подружкой подсаживались. А когда коп ушел, вспомнила. Минкин замер, не донеся до рта кружку. — Да?.. — Понимаете, он спрашивал, видела ли я, чтобы Оукли с кем-нибудь разговаривал в баре. — Долорес широко махнула рукой. — Вот что меня с толку сбило. Потому что это было не в баре, а на улице, на стоянке. В четверг вечером. Точно помню, потому что это был первый теплый вечер, когда можно было расставить столы на площадке. Поэтому я бегала туда-сюда и заметила. Думала, Оукли ушел, и удивилась, увидев его на стоянке, где он разговаривал с одним типом, вылезшим из машины. Ну, я его узнала — Дадли Ньюмен, застройщик. Куча денег, большой дом. Только Ньюмен в бар не заходил, я увидела бы. Поэтому присмотрелась: они поболтали, Оукли пошел своей дорогой, а Ньюмен сел в машину и уехал. Значит, — триумфально заключила Долорес, — заезжал не выпить, а встретиться с Оукли, правда? А о чем им говорить? О каком-нибудь жульничестве, если желаете знать мое мнение. — Вполне возможно, Долорес, спасибо. — Минкин взмахнул кружкой. — Ваше здоровье! Тем временем Дэйв Пирс смотрел в глаза немецкой овчарки. Когда сержант Стив Прескотт сообщил, что приезжие направились в Форуйэз, он решил повидаться с Кенни Джоссом. Его направили в гараж. Гараж просторный, легко вмещает две машины и еще служит мастерской. Табличка над дверью гласит: «К. Джосс. Заказ такси». И номер телефона. Шум, скрежет металла, тихий немелодичный свист — все указывает на присутствие Кенни. Но между ними стояла овчарка. Длинношерстная, коричневая, с горящими глазами. В полуоткрытой на жарком солнце пасти видны острые зубы. Дэйв сделал шаг вперед. Овчарка гавкнула. — Хорошо, — обратился он к ней. — Будь по твоему. — И повысил голос: — Мистер Джосс!.. Стук и скрежет прекратились. Кенни высунул голову в дверь. — Привет, — сказал он. — Не обращай внимания. Она большая, но мирная. — Буду признателен, — молвил Пирс, — если вы ее все-таки уберете. Полиция, — добавил он. — Знаю, что полиция, — кивнул Кенни. — Иди туда, Брит, сядь на место.