— Знаю, Джулиет мне не все рассказала, но ведь ты уже в курсе, да? — жалобно промямлил Джефф. — Фуллер, по-моему, тоже… — О да, — очнулся Фуллер. — Дело довольно громкое. Мужа обвинили, потом оправдали. Он воспользовался мышьяком. — Ну конечно, — сказала вечером Мередит, — в такие моменты все заявляют, что не могут поверить. Но я действительно не могу. — Лучше поверь, — буркнул Алан. — Стараюсь! Только он был такой… живой в субботу, назойливый, самодовольный по обыкновению. Теперь я себя чувствую виноватой. — В чем, ради всего святого? После первого знакомства с ним вы все меня уговаривали связаться с Интерполом, — напомнил он. Никто не любит напоминаний о собственной непоследовательности, и Мередит неохотно признала: — Возможно, мы не дали ему шанса. Может быть, он не соврал, что отказался от претензий на Форуэйз и на деньги сестер Оукли… — Тогда ты ему не поверила, почему теперь веришь? В любом случае слишком поздно менять свое мнение. Он мертв. Кто-то как-то подсунул ему мышьяк. Многие желали убрать его с дороги, включая пару старых сестер, сестру и жену эксперта по ядам. Все знали, каких от него можно ждать неприятностей. Мы с тобой специально отправились в «Перья», чтобы сделать Яну предупреждение. Короче, у всех у нас рыльце в пушку. Вечер скорее прохладный, чем зябкий, но в камине горит небольшое полено, ради тепла и уюта, как поняла Мередит, чтобы воцарился покой. Дерево потрескивает, брызжет искрами. Надо ли рассказать Алану о встрече с Джулиет Пейнтер, несмотря на его совет не встречаться? Пожалуй, не надо. Он уже не в духе, а она не обязана отчитываться за каждую минуту. — У нас с тобой не было мотива для убийства Яна, — твердо заявила она. — Возможности тоже, если на то пошло. Я не желала его смерти. Просто хотела, чтобы он вернулся в Польшу, перестал терзать сестер Оукли и осложнять жизнь Джулиет, чтобы она перестала мне жизнь осложнять. Мы его знали, и он нам не нравился, но мы с тобой только старались помочь, вот и все. — Завтра мне предстоит объяснить это главному констеблю. Он вызывает меня ровно в девять. Мередит прильнула к плечу Алана: — Тебя ведь не отстранят от расследования? — Могут отстранить. Я поспорю. С детских лет знаю Оукли, поэтому хочу заниматься их делом. Хотя именно поэтому и не должен заниматься. — Если это тебя утешит, — мрачно сказала Мередит, — не ты один скомпрометирован. Я попросила коллегу из консульского отдела узнать, нет ли чего на Яна в нашем посольстве в Варшаве. — Она вкратце изложила полученную от Майка информацию. — Адриан подслушал. Ты должен меня прикрыть. Можешь завтра с утра до визита к главному констеблю послать официальный запрос? По-моему, интересно, что Ян заговорил о завещании полтора года назад. Это указывает, что оно действительно существует. — Она стряхнула уныние и оживилась. — Бьюсь об заклад, не только существует, но и где-то здесь спрятано. Не верю, что осталось в Польше у какого-то адвоката. Ян должен был его с собой захватить. Для него это пропуск к богатству. — Я осматривал его комнату, ничего не увидел. Потом криминалисты на месте работали и тоже ничего не нашли. — Алан пожал плечами. — Но ведь ты была в Форуэйзе. Там столько потайных местечек, за год не осмотришь. Можно все разобрать по кирпичикам и не заметить. Он прокашлялся и смущенно спросил: — От того бисквита что-нибудь осталось? — Конечно. На кухне. Сейчас принесу. — Она поднялась. Он еще сильней смутился: — Нет… спасибо… хотя наверняка очень вкусно. Я… должен отдать образец на анализ. Мередит раскраснелась, глаза гневно сверкнули. — Неужели ты думаешь?.. Зачем мне было травить этого негодяя? Я сама тоже ела! — Мы должны установить, что он делал в каждую минуту последнего дня, — перебил ее Алан. — Проверить все, что ел, начиная с завтрака. Завтракал дома. Насчет ланча не знаю. Потом пил с тобой чай. Ужинал, видимо, в «Перьях». Все это необходимо исследовать. Что он делал после, неизвестно. — Он помолчал и добавил: — Может, знал еще кого-нибудь в Англии? Еще кому-нибудь угрожал или кто-то ему угрожал?.. — Если знал только сестер Оукли, — тихо сказала Мередит, — и грозил им немалыми неприятностями, то Дамарис и Флоренс очевидные подозреваемые. Но ведь это смешно! Две старушки?.. — Согласен, по меньшей мере невероятно. — Алан припомнил свой визит в дом. — Джулиет верно оценила состояние усадьбы. Земля стоит дороже, и как минимум один застройщик интересуется. Помнишь Дадли Ньюмена? По-моему, в доме можно устроить отель. Нарисовать пятно на полу в комнате, где умерла Кора, рассказывать историю об убийстве. Многим понравится. — Зачем ты так?.. — пробормотала испуганно Мередит. — Висельный юмор — специальность копов. За дом просто стыдно. Когда я туда ехал, подспудно подумывал, может, он нам с тобой подойдет. — В таком состоянии, как вы с Джулиет описали? — Она недоверчиво затрясла головой. — Зато дешево. Привели бы в порядок. Нет, едва ли привели бы. Восстановлению не подлежит. Очень жаль. Журналистам понравится, когда история выйдет на свет. Представляешь? Гибнущий дом, сестры-затворницы, не говоря уже о загадочной смерти в том же семействе много лет назад… Снимки будут во всех газетах, могу поспорить. Сестры Оукли привлекут к себе нежелательное пристальное внимание. Не знаю, как они это воспримут. На отшельниц они, конечно, не тянут, но, без всякого сомнения, предпочитают жить своей жизнью. — Алан помолчал и сказал резко: — Необходимо выяснить, откуда взялся мышьяк. Тогда и убийцу вычислим. В лавочке его нынче не купишь, с химического завода тоже тайком не вынесешь. Современному убийце раздобыть мышьяк гораздо труднее, чем некогда Уильяму Оукли. Не слыша ответа, он вопросительно взглянул на Мередит. — Deja vu,[10] — угрюмо пробормотала она. — Полный бред. Два убийства в Форуэйзе, одно за другим через сто лет, в обоих случаях мышьяк… В первом убийстве обвинили Уильяма, но он избежал наказания. Жертвой второго стал его правнук. Как будто кто-то ждал все это время, чтобы отомстить. Глава 16 В понедельник утром Стэнли Хакстейбл отправился в суд, живо представляя, как защитник мистер Грин начнет свою речь. Потирая руки на бамфордском вокзале в ожидании поезда до Оксфорда, огляделся в поисках представителя агентства Рейтер и, не обнаружив, почувствовал одновременно облегчение и беспокойство. Представитель международного агентства печати стремился свести знакомство с кем-то из местных жителей — естественно, не ради компании. Теперь его не видно, куда подевался? Проспал? Что-нибудь разузнал, опередив Стэнли? Раздумья о мужчине из агентства Рейтер разом вылетели из головы, когда на перрон вышли две женщины. Одна средних лет, с виду очень приличная. Другая, судя по фигуре и походке, гораздо моложе. Точно не скажешь, ибо лицо закрыто плотной вуалью, будто она в глубоком трауре. Старшая суетится вокруг младшей, которая сильно нервничает. Кто это? Молодая вдова с матерью?.. Тут вуаль всколыхнул ветерок, открыв на мгновение очаровательный левый профиль. Однако репортера больше заинтриговала реакция молодой женщины. Она стремительно вздернула руку, оправив вуаль, и быстро огляделась — не заметил ли кто. Если при этом в поле ее зрения попал Стэнли, то она увидела молодого человека, внимательно разглядывавшего железнодорожные рельсы. Подошедший поезд заскрежетал колесами, с шипением выпустил пар, окутавший платформу и пассажиров запашистым облаком. Когда оно рассеялось, женщины исчезли. Репортер пожал плечами и поднялся в вагон. Представитель агентства Рейтер прибыл раньше и уже сидел в ложе для прессы, заняв место Стэнли, ближайшее к свидетельскому. Больше того — он уже раздобыл информацию, о чем тут же сообщил: — Вызовет ту самую няньку для дачи показаний. — Кто, старик Грин? — недоверчиво переспросил Стэнли. — Никогда. — Так я слышал. Возможно, разумно. Если она произведет подобающее впечатление честной, порядочной девушки и всякое такое, свидетельства экономки рассыплются в прах. — Чертовски рискованно, — заметил Стэнли и добавил: — Ох, провалиться мне на этом самом месте!.. Представитель агентства Рейтер кивнул в знак согласия, однако ошибочно истолковал последнее восклицание. Как бы ни удивило репортера «Бамфорд газетт» известие о намерениях защитника, еще больше ошеломило его появление среди публики женщин, которых он видел на бамфордском вокзале. Похоже, они обсуждали, где сесть. Старшая склонялась к нижним рядам, откуда лучше видно. Молодая возражала и в конце концов одержала победу. Они уселись в самом верхнем ряду, забившись в дальний угол. Вскоре их загородили другие. Зал в кратчайшее время заполнился. Стэнли задумчиво застучал карандашом по блокноту. Чутье репортера подсказывало, что тут кроется своя история, только непонятно, что ее связывает с происходящим судебным процессом. Представитель агентства Рейтер получил верные сведения. Мистер Грин действительно вызвал Дейзи Джосс. Все вытянули шею, когда она шла к свидетельскому месту. Занятый делом Стэнли писал: «Дейзи очень хорошенькая бойкая девушка с темными кудряшками, свежим лицом, — и добавил для женщин-читательниц: — На ней черная соломенная шляпка-канотье, украшенная гроздью вишен». Мистер Грин с благосклонной улыбкой установил ее личность и занятие в доме в момент смерти миссис Оукли. — Вы были довольны своим положением? — уточнил он. — Миссис Оукли к вам хорошо относилась? Дейзи ответила, что миссис Оукли всегда относилась к ней хорошо и она, Дейзи, была очень довольна. На вопрос, хорошо ли относился к ней мистер Оукли, Дейзи твердо ответила, что редко видела мистера Оукли. Этот джентльмен постоянно был занят своими лошадьми и собаками. Редко заходил в детскую. Отвечая на следующие вопросы, она рассказала, что в роковой вечер проснулась в своей комнате рядом с детской от криков в саду. Она узнала голос миссис Баттон. Потом из своего окна увидела прыгавший свет фонаря, двигавшийся к конюшням. Через несколько минут миссис Баттон пробежала обратно к дому с фонарем в руке: Дейзи хорошо ее видела в свете фонаря и луны. Вскоре она услышала стук копыт. — Не собирались спуститься и выяснить, что происходит? — спросил мистер Грин. — Нет, сэр, это не мое дело. В любом случае ребенок проснулся и закапризничал. Я с ним посидела, пока не заснул, и вернулась к себе. — Дейзи помолчала и добавила с дрожью в голосе: — Наутро узнала, что миссис Оукли мертва. Она была очень милая. — Вы по-прежнему служите нянькой в Форуэйзе? — Да, сэр. Сначала собиралась уйти, как услышала, что миссис Оукли насмерть сгорела. Но мистер Оукли сказал, что ребенок потерял мамочку, что очень плохо, и будет еще хуже, если заодно потеряет няньку, которую знает и ей доверяет. Мистер Оукли очень переживал за мальчика. Поэтому я согласилась остаться. Мистер Грин огорченно заметил: — Вы слышали свидетельские показания насчет ваших неподобающих отношений с хозяином. Тут мисс Джосс словно очнулась. — Неправда! — крикнула она. — Это гнусная ложь. Я порядочная девушка. Никто не обвинит меня в дурном поведении! — Вы слышали, как это было сказано в суде, — по-прежнему озабоченно повторил мистер Грин. — Это говорит одна миссис Баттон, — отрезала мисс Джосс, — а она злая женщина. Я встречаюсь с хорошим парнем. Его зовут Гарри Биддл, он служит у табачника мистера Солтера в Бамфорде. Мы поженимся, когда он накопит денег, а я стану старше. — А сейчас сколько вам лет? — ласково уточнил мистер Грин. — Семнадцать, сэр. Отец говорит, что для замужества надо ждать до двадцати. — Спасибо, мисс Джосс, — улыбнулся мистер Грин послушной дочери.