— Ян Оукли каждый вечер там ужинает. — Ох, — вздохнула Мередит. — Я как раз о нем хочу поговорить. Мы с Джулиет сегодня встречались за ланчем. — Мне Лора звонила. И Памела Пейнтер. — Насчет завещания? Насчет того, что Ян Оукли вымогает у сестер деньги? — Он не нарушает закон, — ответил Алан. — Надо действовать осторожно. Но не стоит лишать себя небольших удовольствий. — Действительно неважно, — решила Мередит, войдя в паб. Вполне справедливое определение для «Перьев» — старой каменной постройки с шиферной крышей. В свое время, вероятно в середине XIX века, ее расширили без всякого уважения к оригинальному стилю, получив в результате беспорядочную мешанину. Внутри тоже полная безвкусица. Старые рельефные обои на каменных стенах, хоть и выкрашенные недавно кремовой краской, уже потемнели от табачного дыма, отстали, разошлись по швам. Исторические дагерротипы в рамках соответствуют цветовой гамме. Подлинные, но не особенно интересные. На лучших запечатлены работники «Перьев», позирующие перед таверной где-нибудь в 1900 году. Мужчины в котелках, за исключением юнца в шотландском берете. Хозяйка в трауре. В «Перьях», заключила Мередит, никогда не было весело. У ног хозяйки на снимке скалится бультерьер, как бы предупреждая об этом факте каждого, кто еще не понял. Тем не менее зал почти полон. — Вон он, — шепнула Мередит, схватив Алана за руку. Ян сидел в дальнем углу, покончив с едой, положив нож и вилку, отодвинув в сторону тарелку. Настоящий изгой, подумала Мередит, как тогда, на стоянке такси — одинокий молодой человек, которому даже поужинать не с кем. В душе шевельнулось сочувствие. — Может, подойдешь, завяжешь беседу? — пробормотал Алан. — Я возьму чего-нибудь выпить. — Ладно. Мне сидра. Он пошел к стойке, Мередит подошла к столику Яна. Сообразив, что кто-то стоит перед ним, тот опасливо поднял глаза. Когда узнал, она с испугом увидела, что лицо его радостно вспыхнуло, темные глаза возбужденно загорелись. Такая реакция сильно смутила ее и в прошлый раз. — Да ведь это моя добрая знакомая из поезда! — Ян вскочил, толкнув стол, отчего опасно накренилась кружка с пивом. — Вы самая первая приветствовали меня в Англии и теперь снова здесь! Прекрасно, просто замечательно! — Он протянул руку. — Не вставайте, пожалуйста, — сказала Мередит, вцепившись в спинку пустого стула, чтобы не споткнуться под бурей энтузиазма и избежать церемонии целования ручек. — Я просто подошла поздороваться и спросить, как вам нравится в Англии. — Все отлично, чудесно, поверьте, — захлебывался Ян, настойчиво указывая на стул. — Пожалуйста, прошу вас, садитесь. Знаете, мне страшно хотелось вас снова увидеть. Я рассказывал своим кузинам, мисс Пейнтер, всем и каждому, как вы были добры ко мне. — Мой спутник отошел за выпивкой, — оборвала Мередит горячую тираду, хотя отодвинула стул и уселась. — Вам нравится здешняя кухня? Мы тут решили сегодня поужинать. Ян задумчиво оглядел пустую тарелку и пожал плечами: — Горячее, съедобное… какой-то мясной пирог. На них упала тень, они подняли голову и увидели Маркби со стаканами в обеих руках. — Ах, Алан! — фальшивым тоном воскликнула Мередит. — Позволь представить Яна Оукли. Я тебе говорила, мы в поезде познакомились. Оукли с готовностью протянул небольшую сильную загорелую руку. Мередит кольнула совесть. Алан присоединился к компании. Обретя собеседников, Ян воспрянул. Мередит вновь прониклась к нему неразумной симпатией. Ей самой не хотелось бы каждый вечер ужинать в одиночестве в углу убогого паба. Только лучше бы он не навязывал ей роль «доброй знакомой». Она к нему вовсе не расположена. Сидит за столом под ложным предлогом. Впрочем, все это предвидела, решив свести его с Аланом. — Как поживают сестры Оукли? — осведомилась она, когда Ян рассказал, что был в Бамфорде, нашел его очаровательным, гулял в окрестностях, прекрасных, как на картинках. — У кузин все отлично, — охотно ответил он. — Знаете, они мне страшно рады. Это было сказано таким самодовольным тоном, что Мередит опешила. Неужели он действительно не имеет понятия, сколько неприятностей доставляет самим своим присутствием и претензиями? — Вероятно, — осторожно продолжала она, — их потрясло появление неизвестного родственника. Ян признал, что это действительно было для них сюрпризом. — Для меня тоже, — подчеркнул он. — Я с большим удивлением узнал об их существовании. — Как же это вышло? — сдержанно спросил Алан. Ян моргнул и уставился на него с окаменевшим лицом. — Как вы узнали о существовании сестер Оукли? — повторил вопрос Маркби. Ян опять оживился, словно внутри щелкнул выключатель: — Один мой польский друг ездил в отпуск в Англию. Я рассказал ему о доме все, что знал из семейных преданий. Попросил посмотреть, если в тех местах будет. Не знал, стоит ли он еще на месте, но думал, что шанс есть. Ну, друг так и сделал, вернулся, сообщил, что дом не только на месте, но в нем еще живут члены семьи. Тогда я написал… и получил ответ. Теперь мы отлично поладили. — Довольный собой, он допил пиво. — Разрешите вас угостить? — Ох нет, но все равно спасибо, — отказался Алан. — Мы сейчас возьмем меню. А вы еще долго пробудете? — В «Перьях»? — озадаченно переспросил Ян. — Нет. В Форуэйзе, — вежливо пояснил Маркби, и Ян вспыхнул: — Ну, знаете, я только приехал. Действительно хитрый и непробиваемый, раздраженно подумала Мередит. Джулиет права. Хороший актер. Симпатия угасла. — Я всю жизнь знаю сестер Оукли, — заговорил Алан. — Когда был еще маленьким, мать брала меня с собой в Форуэйз. Тогда был жив их отец, старый мистер Эдвард Оукли, прикованный к инвалидному креслу. Дом казался мне неприятным и страшным, хотя женщины так меня привечали, что это с лихвой компенсировало нехорошие ощущения. На лице Яна возникло опасливое выражение. Он пристально разглядывал Маркби, точно так же, как смотрел на Мередит в поезде. — Не сомневаюсь, — вымолвил он. — Они очень гостеприимные. — Но все-таки, — продолжал Алан, — вы, наверно, вернетесь к своей работе в Польше. Вы ветеринарный врач, как я понял? — Да-да, ветеринар. — Ян все сильней беспокоился, сильные загорелые руки ерзали по краю стола. — А вы? Работаете в Лондоне, как Мередит? — Слава богу, нет. Каждый день ездить туда и обратно — это не для меня. Я работаю здесь… Почти здесь. В региональном полицейском управлении. Руки Яна застыли. — Правда?.. В каком качестве? — Вопрос тоже как бы застыл в воздухе. — Суперинтендент уголовной полиции, — жизнерадостно ответил Маркби. — Детектив. Ян медленно прикрыл глаза, как в поезде, когда напомнил Мередит крупного кота. Минуту посидел неподвижно, потом взял себя в руки и встал. — Ну, очень рад снова видеть вас, Мередит, и познакомиться с вами, суперинтендент. Но вам надо поужинать, а мне вернуться в Форуэйз. Кузины будут гадать, куда я подевался! — Он выбрался из-за стола и послал им улыбку, сверкнув золотым зубом. — Рекомендую мясной пирог и жареную картошку. — И быстро удалился. — Ох, — горестно вздохнул Алан, — так всегда, как только люди узнают, что я коп. — Он услышал предупредительный выстрел, — с удовлетворением заключила Мередит, — и струхнул. Вина была прямо на лбу написана, когда удирал. Ну, теперь ему известно, что ты знаком с Оукли и интересуешься. Как он тебе показался? Алан поразмыслил. — По-моему, довольно жалкий. — Не стоит ему симпатизировать, — подчеркнуто жестко сказала Мередит, забыв о собственной мимолетной жалости к Яну в первую минуту. — Он играет. Я сначала клюнула, а Джулиет раскусила мгновенно. — Я не говорю, что мне его жалко, — тряхнул головой Алан, и светлые волосы, как обычно, упали на лоб. — Я коп, помнишь? Испытываю симпатию, только когда считаю, что человек этого действительно достоин, хотя таких встречаю все реже и реже. Хочешь услышать честное мнение? Я согласен с тобой и с Джулиет. Он, безусловно, хороший артист в своем роде. Но преступник ли? — И добавил, не дожидаясь ответа: — Точно не ветеринарный врач. Ставлю последнее пенни. Я бы сказал, работает с животными, на свежем воздухе. Может быть, конюх на той племенной ферме, о которой тебе рассказывал. Но определенно не дипломированный специалист. — Думаешь, обманщик? — нахмурилась Мередит. — Насчет своих занятий лжет. Однако подозреваю, что он действительно Оукли. — Зачем тогда лжет о работе? Алан снисходительно посмотрел на нее: — Да ладно. Молодые люди врут по самым разным причинам. В данном случае ради имиджа, чтобы произвести впечатление на встреченную в поезде женщину. Хорошо, это глупо, но вполне понятно. Взгляни с его точки зрения. Явился неизвестно откуда, хотел понравиться симпатичной попутчице. Возможно, надеялся что-нибудь выгадать. Это вполне по-человечески. — Ты так относишься ко всем мошенникам, с которыми имеешь дело? — Мередит возмущенно сверкнула ореховыми глазами. — Нет, конечно. Но я имел дело со многими мошенниками, среди которых встречались и отъявленные мерзавцы, и жалкие неудачники. Если Ян мошенник — что не установлено, — то из последней категории. — Мошенник, — настаивала Мередит. — Выманивает у сестер деньги. — Мм-да… — задумчиво протянул Алан. — Может, просто ситуацию не понимает. Приехал из Польши, где, смею сказать, живет в маленькой квартирке. Сестры живут в большом доме на обширном участке, причем их всего две. Для него это значит, что они богаты. Больше того, они члены семьи. Почему бы им не помочь бедному родственнику? Взгляни с его точки зрения. — Дом разваливается, — возразила Мередит. — Если он не видит, то совсем слепой. Они ходят в старой одежде, питаются сэндвичами. — Значит, богатые, но с причудами. Ему трудно понять их реальное положение. Он не знает, что такое благородная бедность. Раздобыв завещание прадеда, вполне мог убедить себя, что имеет право на долю воображаемого богатства Оукли. Вполне мог представить себя английским джентльменом в усадьбе и всякое такое, знаешь. — Ну, так пусть поскорее опомнится от мечтаний. Я снова поговорю с Джулиет. Их перебил резкий голос: