– Скхаджи, как проходит взлом корабля? – снова мысленно обратился я к нашему ИИ. – Замечательно, Джек. Я нашёл ключи шифрования с лабораторией на второй планете. Нам даже не нужно высаживаться на неё, чтобы получить информацию. Хотя… Он внезапно замолчал. Кемхет! Скхаджи за время нашего знакомства уже перенял человеческие словечки и обороты от нашей четвёрки. Вот и сейчас, нагоняет интриги. – Не томи, Скхаджи, говори уже. – В лаборатории есть интересные химические соединения, материалы и даже технологии. Я бы рекомендовал всё же заглянуть в неё. – Неб-Пер, может поможешь нам? – обратился я к пленнику. – Мы не хотим никого убивать или причинять вред твоему народу. Я предлагаю сотрудничество. Наладим контакт между нашими цивилизациями. Нам нужны различного рода образцы и затем мы улетим с миром. – Ибоу а'а ири енхемет, шети иб шети дуу. – Да, первый контакт вышел так себе, – я вздохнул, – шесть тауи пострадали. Но никто не умер. – Ибоу а'а ири енхемет, шети иб шети дуу. – Твоих соратников уже практически вылечили, – продолжал уговаривать я его. – Медоборудование на Страннике у нас отличное, некоторых из твоих товарищей вытащили буквально с того света. Никто ведь не погиб. – Ибоу а'а ири енхемет, шети иб шети дуу. – Вот заладил то со своим “Смерть, а не падение”. Извини, что так получилось. Но вы первые на нас напали, мы лишь защищались. Все мои слова Лиза переводила Неб-Перу, оставаясь всё это время на связи. – Хну-рамс, – ответил Неб-Пер. – О! Что-то новое! Лиза, о чём он? – Говорит “Несоразмерный ответ”. – А что поделать? Мы себя в обиду не дадим. Да и друзьям всегда придём на помощь. С нами лучше дружить. Неб-Пер молчал. – Ладно, Неб-Пер, – он повернул голову в мою сторону. – Это ваш первый контакт с иной цивилизацией, с разумом из другой звёздной системы, – я развязал ему руки и освободил его. – Это ведь залог наших будущих хороших отношений. Наш новый знакомый продолжал молчать, а в это время, в рубку под присмотром Сэма и Ани вернулись все остальные члены этого экспериментального “Эфет неферу”. Все живые и полностью здоровые. Мы с Ани, конечно, их не хотели убивать, но многие наши удары были сильными и иногда калечищими. Здоровый вид своих соотечественников, наверно, и сыграл решающую роль для Неб-Пера в принятии решения. – Машау, анх-иб, – сказал Неб-Пер, посмотрев на своих соотечественников. – Другое дело! – обрадовался я. – Лиза, давай к нам. Скхаджи, после перехода Лизы на этот корабль, закрой все аэролоки и соверши Переход подальше, но так, чтобы быть с нами на связи, если вдруг что произойдёт. – Принято, Джек, – уже привычно ответил Скхаджи. Когда мы все расположились в достаточно удобных креслах на “Эфет неферу”, Неб-Пер занял своё капитанское кресло, осуществил все приготовления для полёта и мастерски повел корабль на посадку. Маневрирования корабля еле-еле ощущались, если бы я не смотрел в это время на экран, то, как мне кажется, даже не заметил бы этих манёвров. – Как так получается? – спросил я у Неб-Пера. – Я практически не ощущаю перегрузок. Это конструкция кресел такая? – Сенехер-аха. Хат-ауи сенехер анху. Хат-ауи шау анху-ибу неферу. Сене-аха анху-херу неф. Похоже, я уже начал привыкать к этому “лаящему” стилю разговора. Да и отдельные слова я разобрал самостоятельно из его речи. – Гравикомпенсатор, – перевела Лиза его ответ. – Можно сделать так, что вообще не будет заметно никаких перегрузок. Но тогда мозг перестаёт верить в реальность перемещения, расслабляется и… – Совершает ошибки? – догадался я. – Да, это наверно самый близкий перевод. Всётаки их современный язык сильно отличается от того, что известен нам. Когда наша четвёрка вместе с семью тауи на “Эфет неферу” спустились на планету, где располагалась лаборатория, оказалось, что Неб-Пер не просто командир корабля, а глава всей этой лаборатории. На поверхности планеты нас встречали. Не так, чтобы с почестями или воодушевлением, скорее с осторожностью и даже опаской. Неб-Пер не сообщал, что прибудет с гостями. Обычные раздвижные двери-створки немного были испачканы какой-то синей краской. Интересно, что это значит? Толщиной двери были сантиметров десять, они раскрылись перед нами и нашему взору предстал небольшой коридор, в конце которого находился обычный с виду лифт. Снаружи лаборатория выглядела как небольшой модуль какого-нибудь корабля или станции, а основная её часть находилась глубоко под поверхностью. Мы вошли в лифт, двери которого сразу же закрылись за нами. Стены лифтовой кабины были без каких-либо кнопок или панелей. Всё работало в автоматическом режиме? Я посмотрел наверх и увидел в центре потолочной панели небольшую полусферу. Видеокамера? Скорее всего, управление лифтом осуществлялось где-то из самой лабораторию. Я не понимал насколько глубоко мы спускаемся, не было никакого ощущения движения. Может лифтовая кабина стояла на месте? Но вспомнив про гравикомпенсаторы на корабле, я откинул подобные мысли. Когда двери лифта раскрылись, и мы вышли, перед нами предстал длинный хорошо освещённый и далеко просматриваемый в обе стороны коридор. Коридор плавно изгибался, образуя огромное кольцо. Нижняя часть стен этого коридора представляла собой сплошной металл или какой-то очень похожий на него материал, а верхняя часть стен была прозрачной. Сквозь эти прозрачные стены были видны секции лаборатории. Столы, доски с заметками, множество непонятного нам оборудования. Видно было, что в большинстве из них прямо сейчас активно ведутся научные и исследовательские работы. Сотрудники лаборатории очень внимательно нас изучали. Но как только мы поворачивались в их сторону, представители тауи старательно отводили взгляд и делали вид, что чем-то очень заняты. Я улыбнулся. Как я и предполагал, причёски тауи были практически неотличимы от человеческих. Здесь были тауи и с короткими стрижками и длинными волосами. Просто весь экипаж “Эфет неферу” был пострижен “под ноль”, что давало иллюзию лысых голов. Главный кольцевой коридор, временами пересекался с другими ответвлениями. Я понял, что эта лаборатория невероятно огромная по площади. – Сколько здесь этажей? – спросил я у Неб-Пера. – Пока один. Этого хватает для текущих задач, – перевела его ответ Лиза. – Джек, есть кое-что странное. – привлёк моё внимание Мило, пока мы продолжали ходить по длинным коридорам лаборатории в сопровождении Неб-Пера и ещё трёх тауи, а сам Неб-Пер в это время рассказывал нам историю её создания. Что, Мило? – Судя по их записям, их цивилизация существует как минимум уже 5,5 тысяч местных лет, а это 8 тысяч наших земных. Исходя из этого и другим косвенным данным Скхаджи предполагает, что не было никакого перемещения Меду-Нефер в прошлое. Что за косвенные данные? – Пакет данных, которые Меду-Нефер однажды передал нам, аат-нубу, при первом общении с ним. Интересная информация, но что это меняет? – При текущем положении дел – ничего. Пока мы бродили по лаборатории, тауи всё время поглядывали на нас и на наши Хут-Гау. А затем Неб-Пер осмелился и попросил эту технологию для них. – Я бы рад, но эти костюмы привязаны к нашему ДНК, и тела наши были модифицированы ещё до нашего рождения, – сообщил я ему, а он даже не смутившись, заявил: – Я не прошу передать сами костюмы, я прошу передать чертежи или записи как создать аналогичный костюм. Посовещавшись между собой и обсудив это со своими аат-нубу, мы предложили разработать для него на нашем Страннике личный аат-нубу и Хут-Гау, но условием, что он примкнёт к нашей команде. Исходя из записей, что нашли Мило и Скхаджи, местные тауи не знают, что произошло на нашей родной планете. И решили, что именно ему мы можем довериться, ведь после озвучивания нашего предложения, его глаза буквально засияли от восторга и нетерпения. Он согласился, но попросил взять с собой на тех же условиях ещё одну тауи – свою хехмет, спутницу по жизни, которая так же трудилась на благо Хенет в этой лаборатории. Её зовут Хон-То, что в дословном переводе с языка тауи означает “Красивая птица”. Какие всё же красивые у них имена. При этой просьбе, вперёд шагнула девушка-тауи. Почему именно девушка и как мы это поняли? Всё просто, у неё была менее угловатая форма тела, не такая как у Неб-Пера. Также присутствовали округлости в тех местах, где надо, золотистые волосы до плеч. И если бы не большие глаза без радужки и не такие непривычные черты лица, то её можно было бы спутать с любой другой Земной девушкой. Ростом она была таким же как и Неб-Пер, а тот выше меня на пол головы. Наше предложение оставить контакт пока в тайне от всего населения Хенета, тауи приняли без споров, тоже посчитав, что пока рано об этом сообщать всем, нужно подготовить их умы, что жизнь существует не только на Хенете. Для такого быстрого согласия наверняка была причина, но сейчас меня это мало интересовало. Я просто сделал себе пометку, что надо бы позже разузнать об этом побольше. Другими словами, на Страннике появились два новых члена команды: инженер-технолог Неб-Пер и его хехмет химик-биолог Хон-То. Скхаджи сообщил какие элементы и в каких количествах ему нужны для формирования будущих Хут-Гау для новых членов команды. К счастью, всё что было для этого необходимо, присутствовало здесь в лаборатории. Кроме того, Неб-Пер предложил нам изучить два модуля, которые они разрабатывали для корабля. Один из них позволял “сшивать” пробоины в корпусе, действие которого мы с Ани видели когда начинали штурм. И миниатюрные размером с ладонь двигатели для корректировки положения корабля в космическом пространстве – те самые гравикомпенсаторы. Сначала я хотел отказаться от второго модуля, но Мило передал слова Скхаджи о том, что этот модуль, после тщательного изучения, можно попробовать встроить в Хут-Гау. То есть больше не понадобится дополнительное оборудование для передвижения в открытом космосе. Что не могло не радовать. И опять мне показалось очень странным такое лёгкое сотрудничество. Мы им фактически ничего, а они нам две интересные технологии… Глава 17. Судьба/Шайу С самого своего детства Хон-То была очень спокойным ребёнком. Она никогда не плакала по пустякам. А если повод был серьёзным, то она вместо того, чтобы заплакать, как это бы сделал на её месте любой другой ребёнок того же возраста, сильно сжимала свои губы, даже если было очень обидно и больно.