– Да, особенно выделился тот момент, когда они “отключили” для нас звук. Может мистер Браун изначально хотел сказать что-то другое? – поделился я своим мнением. – Согласна, – поддержала меня Ани. – Мистер Браун никогда не казался мне таким кровожадным. – А много ли мы о нём знаем? – задала резонный вопрос Лиза, – Я вот, например, вообще ничего не знаю о нём, кроме того, что он является соучредителем МарсЭкс. Видела его всего два раза. – Как и все мы, – согласился я с её доводом. – Также нам ничего неизвестно об остальных участниках того странного совещания, больше похожего на брифинг. – Скхаджи, есть информация об оставшихся в живых Шену? – спросила Ани. – Данная информация была удалена из памяти Меду-Нефер. Остались только записи о том, кто они такие, сколько их было, для чего были отобраны и прочая общая информация без какой-либо конкретики. – Ясно, что ничего не ясно. – Получается, Шену считают, что при контакте с другими разумными существами, мы провалим миссию, – заключил я. Но Сэм не унимался: – Но почему они так считают? Я бы даже сказал, что они в этом уверены на все сто! – Боюсь, этого нам пока не понять, – грустно сообщила Лиза. – Так какой план, Джек? – Всё тот же. Делаем вид, что мы на стороне Шену до тех пор, пока это необходимо. А на счёт контактов с иными расами… – я задумался на пару секунд. – Встретимся – узнаем, что делать и как поступить. Пока нечего забивать этим голову. Глава 13. Становление/Та-хепру Среди нашей четвёрки не было профессиональных пилотов, чтобы управлять космическими кораблями. Конечно, у всех нас были удостоверения для полётов на сендетах – персональных летающих аппаратах. Но как оказалось, это не было проблемой. Всеми полётами корабля управлял наш ИИ Скхаджи. На самом деле, Скхаджи управлял вообще всем на корабле. Синтезировать еду в приёмнике столовой? Пожалуйста! Смоделировать какую-нибудь ситуацию в тренировочном полигоне? Конечно, да! Перенести стену каюты? Сделаем! Электричество, водопровод, система жизнеобеспечения тоже управлялась им. Иногда мне даже казалось, что он специально ждёт каких-нибудь поручений от нас и с удовольствием (если такое слово вообще применимо к ИИ) их выполняет. Вот и сейчас, мне оставалось лишь попросить его выполнить Переход, и Скхаджи тут же приступил к выполнению. Как оказалось, мгновенное перемещение объектов с помощью временных петель, не такое уж и мгновенное. Да, со стороны оно таким и является. Но “изнутри” процесса время течёт по другому и прямо пропорционально зависит от расстояния на которое происходит перемещение. В пределах нашей Солнечной системы, когда мы испытывали новейшую навигационную систему нашего корабля, всё происходило в считанные секунды. Перед нашим вылетом, МарсКорп приняло решение – провести доскональное тестирование навигационной системы, а во время этого тестирования, облететь все планеты Солнечной системы и выгрузить автономные научные комплексы, которые будут посылать на Землю все полученные данные, на стационарные орбиты планет. Сами такие комплексы представляли собой сферы из металла, очень похожего на обшивку нашего корабля, метра два в высоту и массой около тонны. Количество таких научных комплексов варьировалось от десяти на орбите Меркурия до ста двадцати на орбите Юпитера. Работы по выводу лабораторий на орбиты планет проводились нами собственноручно. Хут-Гау позволял нам без проблем переносить такую массу даже внутри корабля в отсутствии невесомости. А также наша космоброня отлично себя показала в условиях открытого космоса. Пришлось правда надеть поверх Хут-Гау дополнительное оборудование для перемещения в невесомости. Мы справились за три дня. Странник перемещался к нужной планете, из грузового отсека мы выводили в открытый космос нужное количество автономных комплексов, активируя их, и перемещались к следующей планете. После чего научные комплексы самостоятельно выводили себя на нужные им координаты и образовывали между собой вычислительную сеть для последующей работы. Мы решили, что начнём с Меркурия и потом пойдём по порядку, несмотря на то, что нам придётся “прыгать” туда-сюда по всей Солнечной системе, планеты же не выстроены в один ровный ряд. Таким образом мы решили проверить точность навигационных систем, заодно ИИ корабля замерял время перемещения внутри корабля, находящегося во временной петле, и в обычном мире, что должно дать и нам, и кораблю больше информации о перемещениях. – Эй, Джек! Ты чего завис то? – спросил меня Сэм, когда мы по очереди выбрались из аэрлока, держа в руках по метровой сфере лабораторного оборудования. – Да так… – неуверенно начал я отвечать, решая открыться ребятам или нет. – Сколько раз ты в детстве рассматривал энциклопедии о нашей Солнечной системе? – Не знаю. Не очень много. Изучил общую схему, порядок планет по отдалению от Солнца, да и всё, наверное. – А я уже и не вспомню сколько раз пересматривал её. В детстве, в юношестве, да пока учился, я тоже постоянно смотрел на схему Солнечной системы. Космос всегда манил меня, и я жил мечтой о нём. И вот теперь, моя мечта действительно исполняется. – Да ты романтик! – заметила Ани, а Лиза лишь хихикнула. Все наши разговоры мы продолжали вести с помощью аат-нубу. Своего рода тренировка и прокачка взаимодействия друг с другом. Я уже практически на автомате переключался с общего канала на личные и обратно. Такая мыслесвязь была очень удобна. По началу меня смущало то, что наши незримые помощники слышат все такие разговоры, но потом понял, что они слышат и всё то, что мы говорим вслух, а, значит, и беспокоиться не о чём. Меркурий вблизи просто великолепен. Его поверхность покрыта гигантским количеством кратеров, причем некоторые из них имеют диаметр в несколько сотен километров. Стоило бы задуматься о выживании в температуре на орбите Меркурия, но Хут-Гау отлично гасил излучения даже на таком близком расстоянии от Солнца. – Давай, Джек, хватит витать в облаках, – вывела меня из задумчивости Лиза и я приступил к работе. Поначалу было очень тяжело работать в невесомости. Каждое движение в невесомости требует не только физических усилий, но и интеллектуальных, так как нет определенного "низа" или "верха", чтобы помочь лучше ориентироваться. Приходилось постоянно следить за своим положением и направлением в пространстве, чтобы не потерять равновесие и не столкнуться с другими объектами. Это как плавать в океане без гравитации, где каждый шаг и движение требует более тщательной координации и контроля. Все, что вы делаете, должно быть предельно точным и аккуратным, поскольку даже маленькая ошибка может иметь серьезные последствия. Когда мы закончили и активировали автономные лаборатории на орбите Меркурия, у меня перед глазами появилось сообщение: Хотите открыть навык Навигация? Навык Навигация позволяет ориентироваться не только на плоскости, но и в любом пространстве. Внимание! Навык Навигация заменит навык Картография Да/Нет Конечно да! Навыки 3/5 Навигация: 0 (0%). Владение оружием: 5 (14%) Рукопашный бой: 9 (15%) – Ребят? У меня у одного Картография заменилась Навигацией? – спросил я в общем канале. – Хех, – усмехнулся Сэм, – у меня это произошло больше часа назад! – И у меня, – поддержала его Лиза. – А у меня нет, всё ещё Картография. Ой! – воскликнула Ани. – А вот и сообщение! Навык у нас полностью сбросился, но мы не расстраивались, так как он начал быстро прокачиваться, ведь мы постоянно перемещались и у каждой планеты выходили в открытый космос. У Венеры, второй планеты нашей Солнечной системы, дело пошло чуть быстрее. Наши движения уже стали более точными, и времени мы потратили меньше, чем у Меркурия, несмотря на то, что количество автономных лабораторий было больше. Но всё же, вживую, даже Сэм залюбовался открывшимися нам видами. – Какой интересный жёлтый оттенок, я думал, что Венера голубая, – сказал Сэм. – Атмосфера Венеры сильно загрязнена диоксидом серы, который придает её внешнему виду желтый оттенок, - ответила ему Ани, а мы с Лизой тоже внимательно слушали, – Голубой она кажется с Земли из-за атмосферы нашей планеты. – Я в детстве читала, что на Венере, как и на Меркурии, очень жарко, – добавила Лиза – Не просто жарко, – ответила Ани, – это самая горячая планета в нашей Солнечной системе. Благодаря усиленному парниковому эффекту, температура на поверхности Венеры может достигать 462 градусов Цельсия. – Какие глубокие познания, – заметил я. – Я как и ты увлекалась космосом с самого детства и тоже любила читать всякие книги и энциклопедии об этом. – Приятно слышать, что я не одинок в своём увлечении. За такими вот разговорами, мы не заметили, как активировали все автономные лаборатории, предназначенные для Венеры. Вернувшись на корабль, мы решили сделать небольшой перерыв, отдохнуть, заодно и пообедать. Сразу как только за нами загерметизировался аэролок, мы легко сняли дополнительное оборудование для перемещения в невесомости, здесь оно не требовалось, но никто не стал дезактивировать хут-гау. Мы уже привыкли к ним настолько, что даже не снимали их. Хут-гау был настолько удобным, что стал для нас новой одеждой, можно даже сказать второй кожей. Бронекостюм не стеснял наши движения, а для удобства мы просто убирали покров вокруг головы и кистей рук. – Как думаете, Шену действительно делают всё ради человечества? – внезапно сменил тему Сэм, когда мы уже обедали всей компанией в общей столовой. – Что ты имеешь в виду? – спросила его Лиза. – Ну весь этот… Проект. Включая нас, нашу миссию. – А есть сомнения? – теперь уже и я включился в эту беседу. – Мне просто кажется, что они преследуют какие-то свои цели. – Конечно преследуют. Причём каждый дополнительно имеет и свои личные цели, – ответила я. А Сэм подумал немного и добавил: – Я могу ошибаться, но мне не даёт покоя мысль, что они это делают не ради человечества. И даже не ради личной выгоды. Вспомните тот случай, когда они начали между собой переговариваться и мы их перестали слышать. – Нам просто отключили звук, – возразила Лиза. – Я так не думаю, – поддержал я Сэма. – Их лиц хоть и не было видно, но когда они говорили с нами, то силуэты этих лиц двигались как у обычного человека при разговоре. А в тот момент, о котором упомянул Сэм, они были неподвижны.