– Вы прекрасно знаете, что существует много способов ослабить волю и силу theokataratos, – резко ответил Зав. – Серебро, заклинания, символы и, наконец, слова силы. К тому же Астрея была в процессе трансформации, поэтому чрезвычайно уязвима. – Это ваша подруга? – Можно и так сказать. Она прибыла к нам недавно, а я, обманутый фактом, что до этого времени нам удавалось избегать столкновений с людьми, заверил ее, что она в безопасности. Алхимик ослабил ворот, ощущая, что его что-то душит. – Чего вы от меня ожидаете? – спросил он. – Мы поручились за вас, – сказал Зав. – Я и Луна. Мы заверили, что вы уладите это дело, согласно с нашим договором. Рудницкий стиснул зубы: не было смысла переубеждать Проклятых, что члены правительства недосягаемы для него и он не имеет права кого-либо из них судить, а тем более наказывать. Theokataratos буквально поняли его обязательства, а он дал им обещание. – Какие… последствия? – прохрипел он. – Я не понимаю, – отозвалась Луна. – Он спрашивает, что будет, если он не сдержит свое слово, – сухо пояснил Зав. – Не делай этого, – попросила девушка. Ее глаза утратили равнодушное выражение, лоб прорезала горизонтальная морщина. – Если этот человек не будет наказан, у нас с Завом будут проблемы. Большие проблемы, – подчеркнула она. – А ты умрешь, и начнется война. – Поймите нас правильно, – вмешался Зав. – Мы вам не угрожаем, а только объясняем ситуацию. Наше сотрудничество, то, что вы помогли нам устроиться в вашей реальности, заставило многих theokataratos принять решение следовать правилам, какие мы вместе установили, веря, что вы являетесь их гарантией. Сейчас они наблюдают, как это происходит на практике. Если вы нарушите уговор, будет война, а я и Луна должны будем вас убить. – Сколько… сколько у меня времени? – Немного. Неделя, максимум две. И вы должны это сказать сейчас в присутствии свидетелей. Рудницкий вяло кивнул. – В таком случае идем, – произнес он. – Нет смысла откладывать решение. Неожиданно Луна взяла его за руку. Движение было нежным, едва ощутимым, но алхимик помнил, какая сила у этой девушки. Если бы он начал сопротивляться, это было бы равносильно попытке остановить трамвай. – Ты все обдумал? – спросила она. Рудницкий молча кивнул. – Я останусь с тобой, – пообещала девушка. Когда они вернулись в комнату, Проклятые все еще сидели за столом, у алхимика сложилось впечатление, что ни один из них даже не вздрогнул. Лишь сейчас он смог посчитать присутствующих: шестнадцать, не считая Зава и Луны. Он с удивлением осознал, что парализующий страх пропал, оставив после себя странное ощущение холода и металлический привкус на губах. Зав кашлянул, явно намереваясь обратиться к собравшимся, но Рудницкий остановил его решительным жестом. – Я сдержу свое обещание, – сказал он без вступления. – И вынесу приговор. В течение недели. – Откуда мы можем знать, что… – начал высокий худой мужчина с морщинистым лицом. Он замолчал под взглядом алхимика. – Я сейчас говорю, – тихо сказал Рудницкий. – И пока я не закончу, все будут молчать. Если только кто-то не хочет бросить мне вызов? Ощущение усилилось, холодая как лед рука алхимика потянулась к поясу без какой-либо осознанной мысли, так, словно им управляла чужая воля. «Сталь, – подумал Рудницкий, облизывая губы. – Сталь и кровь». Он ощутил мороз по коже, и в висках зашумело. – Ну?! – рыкнул он. – Кто-то хочет со мной повоевать? На мгновение воцарилась изумленная тишина, тянулись секунды, длинные, словно вечность. Наконец отозвался Зав. – Мне кажется, что наш друг Магнус что-то должен сказать, – произнес он с иронией. Магнус неохотно поднялся со стула и встал на одно колено. – Извините, – пробормотал он. – Мне его убить? – спросила Луна. Вопрос был задан небрежным, спокойным тоном, но именно от этого алхимик еще больше похолодел. Девушка не угрожала, а только хотела знать мнение Рудницкого. И – если что – выполнить приказ… – Нет! – рявкнул он. – Никаких убийств. По крайней мере, сейчас. – Я думаю, все всё поняли, – сказал Зав. – Что вы будете делать? – Свяжусь с профессором Белинским. Я должен выслушать и вторую сторону. На щеках Зава заходили желваки, он уже не выглядел как рассеянный простак и молниеносно овладел эмоциями. – Разумно, – признал он. – У вас есть еще какие-нибудь вопросы? Поскольку есть несколько дел, которые мы должны обговорить. – Да, – подтвердил Рудницкий. – Как вам удалось освободить… – Астрею, – подсказала Луна. – Да, Астрею. Я так понимаю, до битвы не дошло? – Это не тайна, – пожал плечами Зав. – Мы перекупили одного из ассистентов Белинского. – Я могу с ним поговорить? – Полагаю, что нет, думаю, он уже уехал из Варшавы, он что-то говорил про Южную Америку. – Как он уехал со всем этим серебром? Он же не положил его в банк, все транзакции выше пяти килограммов контролируются. – Мы заплатили ему первичной материей, – пояснил Зав. – Помимо всего прочего ваша денежная система рушится, а точнее, ее не существует. Марки, рубли, талеры Марии Терезии[3], в обращении даже индийские рупии! Если к этому добавить еще и фальшивые деньги, только идиот доверился бы серебряной монете. Вы должны с этим что-то сделать. Алхимик сдержал готовый сорваться ответ, в этот момент он ничего не мог обещать, поскольку сомневался, что проживет дольше недели. – Почему ее раны не заживают? – сменил он тему. – Ваша способность к регенерации… – Профессор выяснил, как ограничить нашу способность к регенерации, – прервал его Зав. – Астрея сказала, что он ввел ей какой-то препарат. Ничего больше я не знаю, она потеряла сознание. Это все? – спросил он с заметным нетерпением. – Да, – подтвердил Рудницкий и попрощался с присутствующими легким кивком. Выходя, он услышал доносившийся из комнаты гул возбужденных голосов, он не распознал язык, но его это не беспокоило. Он был уверен, что главной темой разговора был некий Олаф Арнольдович Рудницкий, и алхимик предпочитал не знать, что Проклятые хотят с ним сделать. * * * Военное министерство Варшавской республики размещалось на Уяздовских аллеях, в бывшей резиденции Акционерного общества текстильщиков. Алхимик задумался на минуту, было ли название учреждения данью немцам – это был дословный перевод термина Kriegsministerium, – а если и так, то зачем, но вид знакомого лица вернул его к реальности. Ведь он приехал сюда не как турист. Рудницкий понимал, что не может позволить себе витать в облаках, у него была неделя на решение проблемы theokataratos. Семь дней и ни минутой больше. Невысокий лысый мужчина с двумя рядами колодок на мундире поспешно сбежал по ступенькам и вытянулся по стойке «смирно». – Полковник Томала, – представился он, отдав честь. – Мне приятно, что вы наконец-то нас посетили. Вы, вероятно, меня не помните? У Рудницкого сложилось впечатление, что офицер чего-то ждет от него. Лишь через мгновение он осознал, что как тот, кто выше по социальной иерархии, он должен принять решение о форме приветствия. Он выругался про себя и протянул полковнику руку. – Но я помню! – заверил он. – Нас познакомил генерал Станкевич. Вы тогда были майором. – Точно, – подтвердил Томала с довольной улыбкой. – Генерал сейчас занят, мы ведем переговоры на тему покупки вооружения для нашей армии, но для вас он найдет время. Следующая делегация появится только через час. – Боюсь, что часа мне не хватит, – вздохнул алхимик. – Если будет нужно, перенесем встречу, – решительно ответил Томала. – Вы же не приехали к генералу из-за какой-то ерунды? – К сожалению, нет. – Тогда прошу. По дороге они прошли два поста с солдатами, вооруженными до зубов, но те пропустили его без слов, похоже, присутствия Томалы было достаточно, чтобы не останавливать гражданское лицо, которое он сопровождал. – Отчего такие меры предосторожности? – спросил алхимик. – Перестраховываемся. Если дойдет до войны, можно ожидать всего, даже диверсионных атак.