«Тревоги не было, значит, Алексей жив и здоров», – подумал он с облегчением. Тем временем девушка вежливо ему поклонилась, снова показала пропуск поручику и двинулась к выходу. – Все на месте? – спросил Самарин, когда Тамара исчезла из поля зрения. – Да, как только она выйдет из дворца, за ней будут следить, – ответил Удалов. – Ничего сложного, поскольку княжна приехала в карете. – Хорошо! Тем временем в коридоре появился Матушкин в компании нескольких солдат и Алексея. – Ну, что там?! – спросил генерал. Полковник отослал подчиненных и кивнул в сторону караулки. – Лучше поговорим в каком-нибудь укромном месте, – предложил он. По выражению лица полковника нельзя было ничего сказать, но несчастная мина Алексея говорила о том, что не все прошло гладко. Матушкин аккуратно закрыл двери и беспомощно упал в кресло. – Кошмар, – пробормотал он, потирая виски. – Эта девочка или идиотка, или… – не закончил он. – Алексей, что случилось? – Тамара хочет, чтобы я принес ей какую-то карту из кабинета папы, – сказал мальчик, ломая пальцы. – Это предательство, да? – Не может быть! – Да, да! Я сам слышал, – хмуро сказал Матушкин. – И каким же это образом? – Они разговаривали на той лавочке под вербой. Сама лавка стоит под фонарем, но недалеко есть заросли елей, настолько густые, что там легко можно спрятаться, особенно во мраке. Ну я и спрятался. – Он пожал плечами. – Алексей, возвращайся к себе, – сказал Самарин. – Поговорим завтра. – А если папа спросит меня про Тамару? Вы же рассказали ему про нашу встречу? – Ты же знал, что я ему скажу. Ты наследник престола, и речь идет о твоей безопасности. Мальчик кинул. – Сомневаюсь, что он спросит, но если что, то просто скажи, что граф Самарин расскажет ему обо всем позже. Пока делать выводы рано. И помни, что отец оказал тебе доверие, когда позволил встретиться с барышней Корсаковой. – Это все было таким… неприятным. – Иногда так бывает, – нежно сказал Самарин. – Иди спать, завтра у нас тренировка, ты должен отдохнуть. И еще одно: ты хорошо справился! – Правда? – спросил покрасневший от удовольствия Алексей. – Правда, – кивнул Матушкин. – Генерал Самарин не славится излишней чувствительностью, я дождался его первой похвалы после двух лет службы. Офицеры подождали, пока мальчик выйдет. Первым прервал молчание Самарин. – Как-то все не сходится! – взорвался он. – Выкрасть карту из кабинета его величества? Самая маленькая из них размером три на три аршина, никто не спрячет такое под рубашкой! А охрана возле дверей? Если бы они заметили, что Алексей что-то выносит из кабинета, сразу задержали бы его, несмотря на то что он цесаревич. К тому же мальчик был там несколько раз и всегда вместе с отцом. Он не имеет права один там появляться. И кто мог приказать барышне Корсаковой сделать что-то такое? Немцы? Конечно, разведка кайзера сделала бы многое, чтобы узнать о наших планах, но втянуть в это наследника престола? Не верю. Все это дело слишком дурно пахнет. А что ты про это думаешь? – Я подожду с выводами, – сухо ответил Матушкин. – Посмотрим, что выяснят наши люди, которые следят за Корсаковой. Поскольку барышня не выглядит умной, держу пари, что первое, что она сделает, когда выйдет из дворца, – это побежит к своему тайному заказчику, чтобы отчитаться. – Надеюсь, – буркнул Самарин. – Ты уведомил царя, что с Алексеем все в порядке? – Конечно, как только дети вышли из сада, отправил к царю Барцова. – Это хорошо. В таком случае я возвращаюсь к себе. – Тебя разбудить, если что? – Нет, разве что наши люди откроют во дворце резидента немецкой разведки. Лучше приходи на завтрак, Анна обрадуется. – С удовольствием! – сказал Матушкин. – Ты не поверишь, что подают в офицерской столовой. А во дворце нет проблем с продуктами. – Правда настолько все плохо? – удивленно спросил генерал. – Я понимаю, что на фронте проблемы с поставками, но тут? – Ты знаешь, что два года мы в состоянии войны и большую часть продовольствия забирает армия. В магазинах не хватает продуктов, иногда есть проблема даже с поставкой хлеба, – едко произнес Матушкин. – Даже железная дорога работает на потребности армии. – К счастью, в моих имениях всего в изобилии, в последнее время даже построили молокозавод. – Анна приказала? – догадался Матушкин. – Вообще-то попросила, – запротестовал генерал. – Хотя это одно и то же, ты же знаешь, если она что-то вобьет себе в голову… – Знаю, – насмешливо согласился Матушкин. – Иди к жене, подозреваю, что завтра нас ждет тяжелый день, – уже серьезно добавил он. «Ну, самое худшее, что меня ждет, – это возвращение в провинцию, – подумал генерал, идя в свои апартаменты. – Поскольку я не позволю, чтобы царица срывалась на Анне и чтобы она конкурировала с дворцовыми собаками за благосклонность правителя. Что кому предназначено. Может, предназначение Самариных – строить молокозаводы и обучать крестьян в своих имениях, а не блистать при дворе? Время покажет». * * * Ровно в восемь слуга доложил о приходе Матушкина, правда, в компании Анвельта. В то время как первый излучал уверенность в себе, молодой человек был смущен и сразу же стал извиняться за свой визит. Анна быстро успокоила парня и усадила гостей за стол. – Не беспокойся, – с неискренней улыбкой утешил его Матушкин. – Непрошеный гость хуже татарина. – Еще одно слово в таком же тоне, полковник, и вы не получите паштет из трюфелей, – угрожающе предупредила Анна. – Молчу! – ответил офицер с притворным ужасом. – Что тебя привело? – спросил Самарин молодого человека. – То есть в Петербург, поскольку мы всегда тебе рады. – Меня вызвал генерал Брусилов, – пояснил Анвельт. – Вы слышали о проблеме с использованием слова… – Слышал, – прервал его Самарин. – А ты его знаешь? – Сейчас уже да, я был в библиотеке месяц назад. Генерал не прокомментировал, лишь сейчас заметив на мундире парня нашивки лейтенанта. – Это слово работает, но только немцы и поляки могут использовать его в полном масштабе, – сказал Анвельт. – Штаб обеспокоен. – И ничего странного, – прокомментировал Матушкин, намазывая гренку икрой. – У всех свои проблемы, предлагаю сконцентрироваться на наших. Расскажешь Анне про следствие, которое мы ведем? – спросил он у генерала. – Расскажу. – А я введу в курс дела молодого. Самарин кинул на него вопросительный взгляд: Матушкин был более чем осторожным и не откровенничал перед посторонними, даже вызывающими доверие. Если только плюсы не перевешивали риски. Только что мог внести в следствие Анвельт? Мальчик хоть и умный, но никогда не принимал участия ни в каких расследованиях, у него есть только боевой опыт. Минутку! Боевой опыт! Анвельт был целой армией в одном лице, значит, Матушкин волнуется о безопасности кого-то другого. Вот только цесаревича охраняли другие адепты, тогда остается только некий генерал Самарин… А откуда взяться угрозе? Ведь никто из тесной группы посвящённых не знал о его участии в этом деле. – Что происходит? – спросил он прямо. – Может, вернемся к этому после завтрака? – предложил Матушкин. – Поскольку испортишь аппетит. – Говори! – Мои люди установили, с кем встречалась барышня Корсакова. – И? – Представь себе, это Глобачев. – Этот жандарм? Тайная охрана нас опередила и арестовала ее? – Нет! Наши не смогли подойти близко, но один из них услышал, как Глобачев сказал Тамаре, что его величество будет ей благодарен. – Он имел в виду царя? – с удивлением вмешалась Анна. – Похоже, да, – подтвердил полковник. – И эта глупая гусыня поверила, что царь решил через Глобачева с ее помощью проверить преданность своего сына?