— Это ведь ты его попросила, да? Он бы сам никогда… — растерянно пробормотал Зефф, возвращая Вэл из мрака тревожных мыслей. Она, не оборачиваясь, спиной почувствовала взгляд бородача. Языки пламени скользили по обгоревшим поленьям, голодные и ненасытные. — Он уже собирался к вам, когда я пришла, — она невозмутимо пожала плечами, — глупо получилось, конечно. Зря только на глаза сестричке попалась. — Да? — Вэл не видела лица Зеффа, но почувствовала в его голосе улыбку. — Значит, не все равно ему. — Конечно же нет, — уверенно произнесла Вэл, обернувшись, смотря в наполненное облегчением и радостью лицо бородача. — Я же говорила, он не может так поступить. Кабинет наместника привычно впечатлял своей роскошью. Вэл обвела его взглядом, ощущая песок в уставших, слезящихся глазах. «Похоже на бордель», — вдруг подумала она со странным спокойствием. Те же оттенки красного и черного, поражающие случайного посетителя. Только здесь все было настоящее. Бархатные портьеры отглаженные, не поеденные молью; баснословно дорогая мебель как новая, натертая до блеска; пружинящий под ногами ковер удивительно чистый, не залитый пивом и вином. — Как ты? — Раза подошел к своему столу, бросив на Вэл быстрый обеспокоенный взгляд, и наклонился, выдвигая один из ящиков. Длинная, обитая бордовой кожей софа притягивала. Вэл не спеша подошла к ней, с ленивой медлительностью раздумывая над ее предназначением в кабинете. — Я ночь не спала, какая я могу быть? — Вэл тяжело опустилась на софу, выдохнула от охватившего ее облегчения и расслабленно откинулась, прислоняясь к мягкой спинке. Хотелось только лишь закрыть глаза и заснуть. Неизвестно откуда берущиеся силы схлынули, оставив пустоту, которую постепенно заполняла накопившаяся усталость. Слишком долгая и слишком сложная ночь. — Я не задержу тебя, — ответил Раза, задвигая ящик и выпрямляясь. — Просто хотел вернуть тебе кое-что. Держа в руке небольшой сверток, он обогнул стол и неторопливо приблизился. Вэл посмотрела на длинные ноги в черных штанах, моргнула, поднимая взгляд, вскользь отмечая блеснувший серебром кулон на груди мужчины. — Вернуть? Мне? — Слабая улыбка тронула губы. Вэл тяжело вздохнула, заставляя себя оторваться от мягкой спинки софы, и неуклюже села, опуская плечи. Раза хмыкнул, на лице его промелькнуло непонятное выражение. Он осторожно присел рядом, склонив голову и смотря на сверток в своих руках. Колено случайно коснулось бедра Вэл. Она вспыхнула, смутилась своей реакции и подняла на Раза вопросительный взгляд. Темный шейный платок, в который был завернут небольшой кинжал, небрежно полетел на пол. — Забирай, — сверкнул тонкий кинжал, освобожденный из кожаных ножен, — это твое. Сердце дрогнуло, забилось часто, а потом притихло, сжатое в тисках боли. Вэл молчала, смотря на рукоять, украшенную черными матовыми камнями. Молчала, не находя слов, не в силах пошевелиться и отвести взгляд. — Я всегда старался доверять тебе, Вэл, — тихо произнес Раза, вкладывая рукоять кинжала в дрожащую ладонь. — И доверюсь снова. ГЛАВА 5 За последние три недели Вэл окончательно уяснила простую истину: Раза не намеревался отпускать ее от себя ни на шаг. Завуалированный в просьбу приказ не оставлял сомнений в том, что никакой свободы больше не существует. Вэл не пыталась возражать, понимая, насколько неуместны были бы попытки слабого сопротивления. Многого от нее не требовалось. Закончив работу в архиве, она должна была подниматься на второй этаж, приходить в кабинет наместника и проводить с ним вечер. Звучало так, как и должно было звучать. Выглядело так, как и должно было выглядеть. Раза хотел шлюху, и Вэл была готова ею стать. Только вот он вновь удивил. По окончании всех насущных дел Вэл, взлохмаченная и запыленная, отправлялась наверх, встречая в длинных коридорах презрительные взгляды, чувствуя пылающей кожей колкие пересуды за спиной. Она подходила к знакомой двери и смущенно опускала глаза, не желая видеть ехидные лица стражников. Слабый человек. Подстилка наместника. Жалкая предательница. Слова тянулись за ней, казалось, полыхая в воздухе, горячим воском капая на кожу; она вдыхала их, ощущая, как они сухой пылью оседают в легких. Дрожащее волнение в груди не унималось, постыдное чувство, точно она провинилась в чем-то перед этими незнакомыми людьми, не отпускало. И становилось легче лишь тогда, когда за спиной закрывались двери и она оказывалась в вечернем полумраке просторного кабинета. Истинная насмешка, оставляющая на языке неприятный горький привкус. Им обоим было сложно — Вэл знала это. Приспособиться и принять неясные правила новой игры оказалось непросто. Первое время Раза, бледный и усталый, с запавшими черными глазами слабо улыбался вместо приветствия. Иногда предлагал ей вино или фрукты, но в основном молчал, занимаясь своей работой. Вэл, поначалу ожидающая того, что подразумевалось всеми вокруг, терялась, смущаясь, не понимая смысла своего нахождения близ мужчины. Она устраивалась на софе, не зная, куда деть руки, и просто молчала, осторожно наблюдая за Раза. Минуты растягивались в вечность. Через пару дней ей это надоело. В один из долгих молчаливых вечеров Вэл, предоставленная самой себе, осмелев, решительно подошла к одному из шкафов, выбрала случайную книгу, а затем села на софу и принялась рассеянно листать хрустящие страницы, борясь с овладевшей ею скукой. Раза никак не отметил ее поступок, и Вэл справедливо решила, что это хороший знак. Проверять границы дозволенного — это было привычно и немного скрашивало ее присутствие в кабинете наместника. К началу второй недели Вэл решилась нарушить с трудом переносимое молчание. Рассматривая отросшие черные волосы Раза, склонившегося над каким-то документом, она подумала о том, что, возможно, глубоко ошибалась. Он всегда оставался собой. Менялись лишь декорации. Жестокий и властный, с глазами, полными тьмы: сначала командир дозорного отряда, потом капитан стражи. А теперь — наместник города. Сколько людей он погубил? Скольких отправил на площадь, не разбираясь, действуя согласно своему настроению? Или он был по-прежнему справедлив, обуздывая свои эмоции? А был ли он вообще когда-либо справедлив? Вэл не находила верного ответа. Если он вообще существовал. — Что ты делаешь? — Собственный голос прозвучал оглушительно громко. Вэл поморщилась, тут же сожалея о том, что нарушила привычное молчание. Раза, словно не удивившись прозвучавшему вопросу, поднял голову, ровно взглянув на нее. — То же, что и всегда. Почему ты спрашиваешь? — А где Зен? Почему ты занимаешься делами, а он уходит домой? — всем своим видом демонстрируя равнодушие, поинтересовалась Вэл. Первый их разговор за долгое время — и не нашлось лучшей темы, чем обсуждение Зена. Замечательно. — Ты не спрашиваешь о Шейне. Он тоже уходит домой. Вэл сжала губы, бросая недовольный взгляд на Раза. И тут же уголки губ ее дрогнули, выдавая едва сдерживаемый смех. Ревнует же. Глаза выдают. Раза нахмурился, отмечая на ее лице ненормальное веселье. — Вэл… — укоризненно произнес он, откидываясь на спинку кресла. Пальцы расслабленных рук сжали деревянные подлокотники. — А я все гадал, когда ты не выдержишь и начнешь болтать? Я, признаться, удивлен. Ты продержалась дольше, чем я предполагал. Вэл улыбнулась. Сначала неуверенно, а потом смело, не считая нужным скрывать вдруг овладевшие ею эмоции. — Но это так глупо, Ра. Мы каждый вечер проводим вместе и опять молчим. Да что ты за человек такой? — Вэл качнула головой, рассыпая по шее волосы. Она вздохнула и поднялась с печально скрипнувшей уютной софы, оставив раскрытой скучную книгу. — Я не человек, — не отрывая взгляда от подошедшей к столу Вэл, спокойно ответил Раза. — Да уж я помню. — Она протянула руку к плетеной корзинке, отщипнула небольшую виноградинку, задумчиво покрутила ее в пальцах и отправила в рот. — А я человек, и я больше не могу молчать. — И что ты намерена делать? — с усмешкой поинтересовался Раза, не отводя изучающего взгляда. Вэл прожевала кислую виноградинку, потянулась за следующей и, мельком глянув в черные глаза, с улыбкой в голосе непринужденно проговорила: — Как что? Конечно, я буду мешать тебе заниматься своими делами. — Как прошел твой день, Кролик? — Раза повел плечами и чуть наклонил голову, прищуривая глаза. — Как и всегда. Ничего необычного. — Вэл немного забавлял этот повторяющийся изо дня в день вопрос. Будто подслушанный разговор семейной пары, прожившей вместе не один десяток лет. Только вот они даже парой не были. — Подойди. Мне кажется, ты испачкала лицо, — прозвучал на редкость мягкий голос без привычных ноток равнодушия. Вэл вспыхнула, разозлившись на себя. Жар полыхнул по скулам, выдавая ее смятение.