Мешков молчал. – Ладно, – сказал уже не так сердито капитан. – Иди и вели их дальше не пускать. Особенно к пристани. Скажи: капитан велел стрелять, если попрут. А сам капитан, скажи, ещё пока что почивает. Поотпочивает и выйдет, и посовещается, а пока он ещё спит. Пусть подождут. Иди! Мешков ушёл скорым шагом. Капитан вернулся в горницу, полез в печь, взял тёплой воды, сел к окну и начал бриться. Степанида спросила, в чём дело. – Илэлэк пришёл, – ответил капитан. – Прямо воровство какое-то! Кто-то ему всегда доносит! Только вчера про него говорили, и вот он уже здесь. – Это не воровство, – сказала Степанида, – а это у него шаман хороший. Сразу чует! – Да хоть бы и сразу, – сказал капитан, – так им же до нас ехать ещё три дня, никак не меньше! – Значит, – сказала Степанида, – за три дня заранее шаман почуял. И они три дня тому назад и выехали. И вот как раз к делу приехали. Капитан подумал, посопел, потом очень сердито сказал: – Суеверие всё это. И язычество! И начал дальше бриться. И порезался! Степанида встала с лавки, накинула халат (китайский), вышла в горницу и постучала в стену. Пришла Матрёна, стала растапливать печь. Потом вышла чистить сапоги. Вернулась, капитан оделся и переобулся, взял у Степаниды саблю, сказал, что скоро вернётся, и вышел. На крыльце капитан остановился и посмотрел вперёд и немного налево, то есть туда, где пристань. Там, видел капитан, лежала недостроенная дупель-шлюпка, а перед ней стояли казаки, все с ружьями. А перед казаками, вверх по протоке, вдоль берега, стояла толпа юкагиров, и там же валялись их лодки, и там же стоял чум. Судя по узорам, чум был илэлэков. И там же стоял сам Илэлэк, и он даже как будто бы смотрел на капитана. Капитан поправил шапку и сошёл с крыльца, вышел в открытые ворота крепости, прошёл по посаду и вышел к протоке, миновал казаков и подошёл к юкагирам. Юкагиры расступились, капитан прошёл ещё, остановился, посмотрел на Илэлэка, усмехнулся и сказал: – Ого! Вот какое ты огромадное войско собрал! А как ясак платить, так говоришь, что некому. – Э! – ответил Илэлэк с улыбкой. – Всех взял собой, никого дома не оставил. Если придут нехорошие люди, всё у меня пограбят. Дочиста! – Где же это у нас такие люди? – сказал капитан. – У нас все закону подчиняются. И государыне! Разве не так? – Так-то он так, – ответил Илэлэк. – Но не везде это так. – А где не так? – Э! – на растяжку сказал Илэлэк. – Есть ещё люди нехорошие. Остроголовому старику у нас ещё много работы. Но что это мы стоим, как будто нам сесть негде? Проходи, желанным гостем будешь! И Илэлэк посторонился. Капитан прошёл в чум. Там было темно и дымно, воняло сквашенной рыбой. Капитан сел на главное гостевое место. Вошёл Илэлэк, сел напротив, спросил, дать ли чаю. Капитан сказал, что чай он уже пил. – А тогда, может, горючей воды? – спросил Илэлэк. – Э, – засмеялся капитан. – Из-за горючей воды я мог из дома и не выходить. Да и кто утром её пьёт? Тот, кто не собирается дожить до вечера. – Это верно, – сказал Илэлэк. – Но если я тебе её не предложу, то ты подумаешь, что я пожадничал. – И это верно, – сказал капитан, усмехаясь. Потом сразу стал серьёзным и сказал: – Так что привело тебя ко мне? – Недобрые люди меня привели, – ответил Илэлэк. – Пять дней тому назад они пришли ко мне и угнали у меня пятьсот оленей. – Кто это были? – спросил капитан. – Они мне об этом не говорили, – сказал Илэлэк. – Они пришли ночью, как воры, и ушли, не попрощавшись. Мои удальцы пытались погнаться за ними, но их было много, и мои удальцы не решились их останавливать. Они только посмотрели, как эти недобрые люди перегнали моих оленей на ту сторону Великой реки и погнали ещё дальше. А мои удальцы гнаться за нами уже не могли, потому что начался ледоход. Теперь ледоход закончился, и уже можно садиться в лодки, плыть на ту сторону реки и искать там моих оленей. – И ты предлагаешь мне этим заняться? – спросил капитан. – Нет, – ответил Илэлэк, – не предлагаю. Мне же сказали, что ты очень занят, что у тебя у самого сейчас много забот, ты ведь только что вернулся с дальней дороги, в конце которой ты тоже встречался с недобрыми людьми, которые чуть не убили твоего названого брата. – Названого брата? – переспросил капитан. – Кто это ещё такой? – А это тот человек, который приехал из дальнего-дальнего Большого стойбища, – ответил Илэлэк, – и ты поселил его в вашей самой почётной горнице, рядом с ясачным сундуком. Теперь ты понимаешь, о ком я говорю? – Да, – нехотя ответил капитан, потом спросил: – Так ты говоришь, что они его чуть не убили? – Да, я так говорю, – ответил Илэлэк. – Но я вижу, что ты мне не веришь. Тогда я позову того, кому ты не сможешь не поверить. Он обернулся к выходу и трижды хлопнул в ладоши. И почти сразу же в чум вошёл как будто бы самый обычный юкагир. Вот только он был с бубном, а вместо копья у него в руке была колотушка. Капитан его сразу узнал – это был Панюйко, шаман илэлэкова племени. Дрянной, прямо сказать, шаман, зря Степанида его хвалила, рассерженно подумал капитан, а вслух сказал: – О, старый знакомый! С чем пожаловал? Но Панюйко не стал ничего отвечать, а, обогнув капитана, подошёл к Илэлэку и сел рядом с ним. Илэлэк посмотрел на Панюйку и одобрительно усмехнулся, потом опять посмотрел на капитана и сказал: – Вот, это он всё знает, спрашивай у него всё, что тебе захочется. Но капитан молчал. Тогда Панюйко сам заговорил: – Мой отец был сильным шаманом. Он мог останавливать снег и разворачивать ветер. Он мог наполнять наши сети рыбой, а наши ловушки зверями. А мой дед был ещё более сильным шаманом. Он мог закрыть на небе солнце и снова открыть его. А мог вместо солнца повесить луну! И я тоже кое-что умею. Но ты этого не хочешь видеть, поэтому твоя жена зорче тебя. Сегодня она правильно тебе сказала: слушай, мой господин, шамана, шаман уже три дня тому назад почуял то, что должно сегодня сбыться. – И вдруг спросил: – Говорила она тебе так или не говорила?! – Нет, она говорила не так, а иначе! – сердито ответил капитан. – Э! – строго сказал Панюйко. – Она говорила так, как я тебе сейчас сказал, ты просто неправильно её расслышал. Также и на прошлой неделе ты неправильно расслышал своего названого брата, и он ушёл туда, куда ему не нужно было ходить, и его за это и убили. – Как убили?! – сказал капитан и повернулся к Илэлэку. – Ты же говорил, что не убили, а только хотели убить! – Может, и так, – сказал Илэлэк, – а, может, и не так я говорил. Я же простой тойон, я мог и ошибиться. А вот зато он, – и Илэлэк указал на шамана, – он никогда не ошибается. Поэтому слушай не меня, а его. Капитан опять повернулся к шаману. Тот сказал: – Твой названый брат убит. Но ещё не совсем. Его ещё можно спасти от смерти, но для этого нужно много чего сделать. И очень быстро! Потому что если ты не будешь торопиться, то они первыми приедут на Великое жертвенное место и там убьют его уже совсем! То есть отрежут ему голову и выпустят из него всю кровь. Тогда уже никакой самый сильный шаман не поможет ему. Вот почему ты должен обогнать их, прийти на Великое жертвенное мольбище раньше их и спрятаться в засаде. Или догнать их по дороге, напасть на них и перебить всех насмерть, и освободить твоего названого брата. – Великое жертвенное мольбище, – задумчиво повторил капитан и спросил: – А где это? Далеко? – Никто этого заранее не знает, – ответил шаман. – Каждый раз его находят на новом месте. Если место будет найдено правильно, то жертва будет убита не напрасно. А если станут убивать жертву на неправильном месте, то никакой пользы от этого никому не будет. Капитан подумал и спросил: – А где сейчас тот человек, которого ты называешь моим названым братом? Шаман прикрыл глаза, задумался. Потом сказал: – Сейчас он лежит на нартах. Лицом вниз. В правой руке он держит маленький железный топорик. – Молоточек, – сказал капитан. – Горный молоточек. Вот такой, короткий. – И спросил: – А кто везёт его на нартах? – О! – усмехнулся шаман. – Эти люди очень осторожны, они не дают рассмотреть своих лиц. Но я так думаю, что это чукчи. И, надо думать, из племени Атч-ытагына. – И что мне теперь делать? – спросил капитан. – Тебе нужно гнаться за ними, – ответил шаман. – И догнать их! И всех убить. Но один ты не сможешь этого сделать. Тебе нужно искать помощи. А поможет тебе только тот, кто сам хотел бы это сделать, но у него тоже не хватает воинов. И он посмотрел на Илэлэка. Илэлэк молчал. Тогда сказал капитан: – Слушай меня, тойон! Чукчи угнали у тебя оленей. Пятьсот голов! Если ты сейчас пойдёшь со мной, я помогу тебе их вернуть. Илэлэк улыбнулся, ответил: – Зачем возвращать? Олени быстро плодятся. К следующей весне у меня будет даже не пятьсот, а, может, семьсот новых оленей. А вот такого нового названого брата, которого сейчас хотят убить, у тебя в следующем году уже не будет. Но это ещё не всё! А как только царица узнает, что его убили… Но тут капитан поднял руку, и Илэлэк замолчал. – Чего ты хочешь? – спросил капитан. Илэлэк задумался, потом запальчиво ответил: – Отпусти моего сына, и я пойду за тобой и буду сражаться хоть с самим остроголовым стариком! – Э! – покачал головой капитан. – Зачем мне остроголовый старик? Мне нужен Атч-ытагын! А у него, я знаю, много воинов. Когда его байдары пристают к берегу, море выплёскивается на сто шагов вперёд и затапливает ближайшие селения. – Ха! – засмеялся Илэлэк. – Атч-ытагын стал болтлив как выжившая из ума старуха. Он уже хвалится чужим добром! У него же нет морских байдар, у него есть только олени, и то почти все ворованные. А ещё у него есть родичи, у которых он берёт в долг лодки и ходит на них воровать. Так он сделал и сейчас – перевёз моих оленей на ту сторону Великой реки и погнал их дальше на летние пастбища. Капитан посмотрел на шамана. Тот сказал: – Да, они откочевали на Малый Анюй. Я так чую. – И что ты ещё чуешь? – Что у него немного войска. Двести копий, и из них ни одного железного. – А ещё? – спросил капитан. – А ещё его родичи могут выставить ему в подмогу сто копий. Или даже ещё пятьдесят, если он не пожалеет подарков для них.