Честно высказываю свои соображения подполковнику. – Всё так, – выслушав меня, кивает он. – Инструкция, как ты сам недавно говорил! Что тут поделаешь… – Не хотелось бы сидеть болванчиком полгода. Я понимаю нашу контрразведку, они теперь будут выяснять, кто именно попытался меня завербовать. Моссад или КСИР? Это их работа, так что претензий нет. Но вы, сэр, вы же можете им объяснить! – Что именно я могу? Раскрыть перед посторонними секрет государственной важности? Никакая контрразведка, пусть даже трижды военная, не имеет подобной степени допуска… Он встаёт с места и прохаживается по комнате. – Ты мне симпатичен, не скрою. Я давно уже наблюдаю за вашим подразделением. Ты там на своём месте. Был… – Теперь туда назначат кого-нибудь другого. Хотя я порекомендовал бы Хатча… – Он не офицер! – Увы… – Я могу только руками развести. – Благодаря этой стычке теперь и Норман оказался на виду – и с этим тоже что-то надобно делать. Ага, так «гангстера» зовут Норманом? Запомним на всякий случай. Хотя я не буду сильно удивлён, если у него в каждом кармане по паспорту. Причём на разные имена и фамилии, да и выданы они наверняка посольствами, чьи государства, скажем так, особой приязни друг к другу не испытывают. Но хозяин кабинета тем временем продолжает свои рассуждения: – Признать любое участие в произошедших событиях мы не можем. Ни при каких обстоятельствах и ни в коем случае. Единственное, что могло бы это оправдать, – непосредственная угроза нашей операции! Но… я пока не очень понимаю, каким образом мы всё это сможем оформить. О какой операции он говорит? Вообще ничего не понимаю… – А угроза раскрытия вашего сотрудника? – По большому счёту, теперь, когда мы всё для себя прояснили, могу сказать только одно – её не было. Точнее, она настолько исчезающее мала, что ею попросту можно пренебречь… – Он на какое-то время замолкает. – В любом случае, перспективы карьерного роста в Корпусе теперь у тебя весьма сомнительны. – Да, сэр… Не скажу, что вы меня обрадовали! – Извини, сынок, но ты и сам тут оказался не на высоте – повёлся на красивую девчонку! И ведь ничего не возразишь – он совершенно прав! Похоже, что выхода действительно никакого нет. Что ж… ну, один-то плюс тут точно есть – я жив! – Более того! – К потолку поднимается палец подполковника. – Тебе придётся подписать обязательство сохранения тайны. Иными словами, ты ничего не можешь рассказать об обстоятельствах своего освобождения – даже на суде и даже под присягой! – Но, сэр! Не могу же я всё время молчать! – Ещё как можешь! Ты уж мне поверь! – Начали! И видеокамера подмигнула световым индикатором. – Я, первый лейтенант Корпуса морской пехоты США Джон Хает, настоящим объявляю, что добровольно и без принуждения подписываю настоящий документ. – Наклоняюсь к столу и ставлю свою подпись на листе бумаги. – Я полностью отдаю себе отчёт в том, что с данного момента не имею права, без письменного указания руководства, разглашать или любым образом передавать кому бы то ни было любые детали моей работы. Даю своё согласие на применение в подобном случае особых мер судопроизводства и дознания. И ещё одна подпись появляется под соответствующим документом. Теперь дороги назад у меня нет… – Запись окончена! – буднично сообщает оператор. Он неторопливо разбирает аппаратуру, передаёт кассету с записью подполковнику. Складывает технику в кейс и выходит в коридор. Проводив его взглядом, Ольбрехт поворачивается ко мне: – Что ж, сынок! Добро пожаловать в семью! – Спасибо, сэр! Но я хоть могу теперь узнать, как всё это называется и что я теперь буду делать? Мой новый начальник усмехается и обводит всё рукой: – Всё, что ты тут видел, люди, техника и прочее, – это всего лишь часть серьёзного проекта. – Это-то я уже понял… АНБ? Я теперь работаю на данную организацию? Правда, я никогда не слышал, чтобы будущие сотрудники подписывали документы о неразглашении под запись… – Это ещё кто на кого работает! – усмехается подполковник. – Нет, сынок, мы не настолько известны и более закрыты. И мы – несколько старше данного агентства! – Вы? То есть если я вас правильно понял, сэр… – Официально большинство наших сотрудников принадлежит к АНБ, это так. Есть, однако, и сотрудники иных ведомств, откомандированные для выполнения специального задания. Твоё личное дело так и останется в Корпусе. Вот только в нём появиться отметка – «откомандирован для выполнения служебного задания». И цифробуквенный шифр, который ничего не скажет непосвященному человеку. – А посвящённому? – «Гарвард-52» – таково официальное обозначение нашего подразделения. И это не год создания, мы существовали и до этой даты. То есть есть ещё и неофициальное… однако! Было бы интересно его услышать! – Ты попал в наше поле зрения, разумеется, не вчера и не позавчера – к таким потенциальным кандидатам мы всегда присматриваемся заранее. И если бы не это обстоятельство, то Норман в тот день никуда бы и не тронулся, так и продолжил сидеть в автомобиле. Я, однако, не хотел терять перспективного кандидата. Тем паче что твоя служба и так уже заканчивалась через семь месяцев. – Но я уже подал рапорт с просьбой о продлении… – На которую должен был вскоре прийти отказ. А вот тогда мы бы с тобой и поговорили… Но… – Хозяин кабинета разводит руками. – Кто же мог предположить дальнейшее развитие событий? Думаю, однако, что не только мог, ноидолжен был предположить! Ага… если еще и не способствовать их развитию в нужном ключе! Впрочем, это уже, наверное, паранойя… – Ну, как я понимаю, обратного пути у меня всё равно уже нет. – Обратный путь есть всегда! – совершенно серьёзным тоном отвечает подполковник. – Другой вопрос – захочешь ли ты им пройти? Глава 19 Учёба – Смотри… – Норман отрывает дверцу шкафа. – Это – твой. Здесь будешь хранить снаряжение и вооружение. Шкафчик, если так можно выразиться, весьма немаленький, запихать сюда без проблем можно много чего. О чём и сообщаю своему провожатому. – Так и есть, – кивает он. – Тебе много чего потребуется… Обнадёжил, нечего сказать! – Задачи на первое время совершенно стандартные, вы там у себя это чуть ли не каждый день подобное делали. Пока охрана места встречи, передачи и получения корреспонденции, грузов и так далее… – То есть обычное прикрытие…э-э-э… дипкурьера, скажем так… – Близко к тому, – соглашается собеседник. – Пошли дальше. А вот арсенал группы прикрытия меня просто потряс! Нет, я, конечно, понимал, что тут не организацией скаутских утренников народ занимается, но чтобы до такой степени… – По ряду причин, о которых я тебе позже расскажу, мы не используем вооружение, которым работают армия, Корпус и спецслужбы. – Почему? Ведь, насколько я понял, «Гарвард» – тоже своеобразная спецслужба? Норман присаживается на стул около стола для чистки оружия и делает приглашающий жест – мол, садись!