– И всё же, – продолжал настаивать следователь. – Мне неудобно говорить вам об этом, – смущённо призналась она. «Небось какие-нибудь бабские дела, – подумал он недовольно, – типа критических дней или ещё чего похуже», – но отступать было некуда и он сказал: – Если это не связано с убийством, то я сразу забуду о вашем секрете. – Честно-честно? – было произнесено тем же наивным тоном. – Честно-честно, – повторил он покорно. – Я хотела спросить у Евы, какого цвета панталончики надеть на Милену. – Чего надеть? – У Наполеонова глаза полезли на лоб. – Я так и знала, что вы будете шокированы, – с покаянным видом вздохнула Алевтина Самойловна, – но вы же сами этого добивались, – укорила она его. – Кто такая Милена? – решил добраться до сути Наполеонов. – Моя новая кукла! – Ах да, кукла, – хлопнул себя по лбу со всего размаха следователь. – Ой, вам, наверное, больно? – Алевтина Самойловна вскочила со своего стула. – Давайте я вам подую. – Да сидите уже, ради бога! – остановил её жестом следователь. – Лучше скажите мне, почему по поводу панталон вы советуетесь с Евой? – А с кем же ещё? – вполне искренне удивилась Горшкова. – Ева хорошо разбирается в моде, и у неё тонкий вкус. – А что, куклы тоже живут по законам моды? – обречённо спросил Наполеонов. – А как же?! – удивилась и одновременно возмутилась Алевтина Самойловна. «Дурдом, – подумал про себя Наполеонов, – надо скорее отгребать от темы кукол, а то я сам тут чокнусь». – Значит, в тот день вы вызвали Еву для консультаций по поводу, м‐м‐м, кукольной одежды. И сколько длилась эта консультация? – Совсем ничего! – То есть? – Ева велела надеть Милене розовые панталоны и больше ничего обсуждать не стала, сославшись на то, что у неё клиентка в водорослях. – То есть вы беседовали не больше пятнадцати минут? Алевтина Самойловна наморщила лоб и, подумав, сказала: – Скорее меньше. – И Монина поспешила в свой кабинет? – Естественно, куда же ей ещё было спешить, – пожала плечами Горшкова. – Хорошо, Алевтина Самойловна, вы можете идти. И пригласите сюда Павла Антоновича. – Сию минуту. – Женщина легко встала со стула и проплыла до двери грациозной походкой восточной красавицы. Вскоре он услышал её голос: – Паша, тебя зовёт следователь. Когда мужчина вошёл, Наполеонов проинформировал его: – Павел Антонович, мы покидаем ваше заведение. Но вполне возможно, что нам ещё не раз придётся поговорить с вами, сестрой вашего друга и вообще с сотрудниками салона. – Я понимаю, – кивнул Силаев и проводил следователя до выхода из «Шамаханской царицы». Прежде чем сесть в свой автомобиль, Наполеонов ещё раз оглянулся на витрину и задержал свой взгляд на Шамаханской царице. Ему показалось, что кукла лукаво улыбнулась ему и заговорщически подмигнула. Наполеонов помотал головой и пробормотал себе под нос: – Примерещится же такое. Между тем весеннее солнце заливало улицу ярким светом, и прохожие, спешившие по своим делам, невольно улыбались, точно солнечный свет стёр своими лучами озабоченность и усталость, оставленную на их лицах долгой зимой. Глава 6 Личность погибшей установили по имевшимся при ней документам ещё в салоне. Наполеонову не давала покоя одна-единственная мысль: кто мог за столь короткое время проникнуть в кабинет и убить девушку? Персонал и немногочисленные посетители, находившиеся на момент убийства в салоне, были незамедлительно опрошены сотрудниками полиции. И у всех имелось алиби. Все были на глазах друг друга. В момент убийства никто не находился один. У всех специалистов, работающих в отдельных кабинетах, в это время были клиенты, и сами они никуда не отлучались. Алиби отлучившейся Мониной было в лице Горшковой. И, соответственно, наоборот. Королькова и Горячев были на виду практически у всех. В кабинете Силаева на момент убийства была бухгалтерша Калерия Игнатьевна Тучинская, они с ней корпели над отчётностью для налоговой. Выходит, злоумышленник проник извне, хотя охранник Горячев уверял, что это невозможно. Однако других версий просто не было. По всему выходило, что кто-то всё-таки выследил жертву, проник в салон и расправился с ней. В подтверждение этой версии говорило обнаруженное на первом этаже открытое окно временно пустующего кабинета. Кто и зачем открыл окно – неизвестно. Силаев предположил, что его открыли для проветривания. Но никто из сотрудников не признался, что приложил к этому руку. Уборщица, пожилая женщина, почти такая же худая, как швабра, которой она мыла пол, божилась, что к окну не прикасалась с прошлого месяца, когда лично мыла его по приказу того же Силаева. Однако кто-то же его открыл! И впустил сообщника. Отпечатков пальцев на окне не было. Возможно, его открывали в перчатках. Кто это мог быть? Да кто угодно, начиная с той же уборщицы и заканчивая владелицей салона. Хотя видимых мотивов ни у кого для этого не было. Оперативник Ринат Ахметов был отправлен по домашнему адресу жертвы, чтобы оповестить мужа и поговорить с соседями. Себе следователь оставил беседу с подругой погибшей, которая и посоветовала ей навестить «Шамаханскую царицу». Адрес подруги Светланы Геннадьевны Кочетковой у него уже имелся. ⁂ Оперативник Ринат Ахметов выслушал распоряжение следователя, не проявляя внешне никаких эмоций, только глянул мельком на часы и подумал с явным сожалением, что забрать из садика дочку Гулю он сегодня, скорее всего, не успеет. Придётся звонить жене или маме. «Гулька будет огорчена», – подумал он, вспомнив, как дочка утром ластилась к нему и уговаривала после садика забежать в её любимый скверик с кувшинчиком. Девочка могла по нескольку минут стоять молча рядом с импровизированным глиняным кувшином и смотреть, как внутри него бьётся фонтанчик, больше похожий на родничок. Ринат проникался настроением дочери и тоже молча стоял рядом с ней и любовался маленьким рукотворным чудом. Ринат вздохнул и набрал цифры домофона квартиры, в которой ещё сегодня утром жила Софья Сафронкова. Ему никто не ответил. Он набрал номер второй и третий раз – с тем же результатом. Подождав полминуты, он набрал номер соседней квартиры, и тут ему повезло. – Кто это? – спросил молодой женский голос. – Полиция! Откройте! – Что случилось? – переполошился голос. – Девушка, мы так и будем по домофону переговариваться? – строго спросил Ринат. – Нет, нет, конечно, – ответила трубка, и слабый щелчок оповестил оперативника о том, что дверь подъезда открылась. Чтобы не терять зря времени, Ахметов поднялся на лифте. Когда двери его разъехались, он увидел, что его уже поджидают. На пороге открытой квартиры стояла молодая брюнетка в коротком цветастом халатике и буквально пожирала его глазами. – С Данилой что-то случилось? – спросила она, не дав произнести ему и слова. – Простите, с кем? – спросил Ринат. – Ну с Данилой Сафронковым, нашим соседом, вы ведь к ним сначала ломились? – И пояснила: – У нас слышно, когда у соседей пищит домофон. – Да, я по поводу ваших соседей, – он протянул ей удостоверение, – капитан полиции Ринат Ахметов. – Карина Лисовская. Проходите, пожалуйста, – пригласила женщина оперативника в квартиру, бросив на его удостоверение беглый взгляд. – Спасибо. – Оперативник вошёл в прихожую и быстро натянул на ноги бахилы. Их ему всегда клала с собой любимая жена Гузель, чтобы избавить воспитанного мужа от необходимости разуваться и обуваться в чужих квартирах. – Ой, как у вас теперь всё стало, – рассмеялась женщина, – проходите, проходите. Вскоре они оказались в уютной гостиной со светлыми шторами и такими же чехлами на новой современной мебели. Хозяйка села на диван и жестом пригласила Рината последовать её примеру. Он присел не слишком близко от женщины. – Рассказывайте, в какую историю попал Данила? – весело спросила женщина. – Ответ на этот вопрос я хотел бы услышать от вас, – ответил оперативник. – То есть? – удивилась Карина. – Вы знакомы с Софьей Сафронковой? – Ну ещё бы! – воскликнула Карина. – Мы с ней, можно сказать, подружки. – Вот и прекрасно. Вы знаете, что Софья Софронкова…