– Что-нибудь случилось? – спросила я. – Что-нибудь нехорошее? – Нет, почему же… Просто мы переезжаем в Ласточкино Гнездо. Я кивнула, испытывая странное беспокойство. – Конечно, мы туда переедем, – сказала я. – К зиме, как ты и говорил. А что?.. – Мы переезжаем туда на следующей неделе, – сказал Уилл и улыбнулся какой-то лихой, бесшабашной улыбкой. – Но… – пробормотала я в замешательстве. – Разве дом уже достроили? – Разумеется, он еще не совсем готов, но в нем вполне можно жить. Стены возвели, крышу покрыли, рабочие заканчивают нашу комнату, детскую и ванную… Завтра привезут и установят плиту. Конечно, дел еще много, но никаких препятствий для переезда нет. Я думаю, жить в таком доме будет даже интересно. Это же настоящее приключение! Кроме того, если я буду на месте, я смогу лучше следить за работами, да и рабочие в присутствии хозяев будут стараться. Вот увидишь, с нашим приездом дело сразу пойдет быстрее. – Но… на следующей неделе?.. Ты серьезно? Уилл кивнул: – Абсолютно Я уже нанял машину и грузчиков, они помогут нам перевезти мебель. – Он шагнул вперед и крепко меня обнял. – Только подумай, Этель, как это будет замечательно! Ты и я – в своем доме… Мне просто не терпится поскорее переехать. А тебе?.. Я все еще сомневалась, но возразить не решилась. – Отличный план, Уилл. Завтра же начнем собирать вещи! Глава 29 21 июня 2019 г. После обеда мы с Тедом отправились в сад. Он вбил себе в голову, что розовые кусты нуждаются в подрезке, поэтому, несмотря на жару, мы натянули толстые брезентовые рукавицы и вооружились найденными в гараже секаторами. В течение нескольких часов мы формировали кусты, выстригали обломанные и больные ветки, удаляли волчки. Работа была тяжелая, но я выполняла ее с удовольствием, так как она отвлекала от ненужных мыслей. Время от времени мы делали перерывы, чтобы утолить жажду холодным пивом и полюбоваться результатом наших трудов. – Думаю, бабушка была бы довольна, – заметила я. – Хотелось бы мне поглядеть, как все это выглядело в те времена, когда здесь был отель, – сказал Тед. – Мне кажется, что твои бабка и прабабка не меняли планировку – разве что посадили новые кусты взамен померзших и выродившихся. – Странно подумать, что и розарий, и источник существуют уже столько лет, – сказала я. – Отель давно сгорел, вместо него построили Ласточкино Гнездо, а они почти не изменились. Лекси часто жалела, что розы не умеют говорить. Ей очень хотелось послушать истории, которые они могли бы рассказать. Тед улыбнулся. Он нашел на чердаке старую коробку из-под сигар, в которой Лекси хранила свой запас травки. Сейчас он свернул из нее толстую самокрутку, и мы вместе выкурили ее, сидя в тени в старой беседке. В последний раз я курила марихуану еще в колледже, поэтому с непривычки у меня слегка закружилась голова. – Какие у тебя планы насчет «замка Дракулы»? – спросил Тед, кивком показывая на дом. – Продашь или оставишь за собой? Я немного подумала. – Мы с Лекси приезжали сюда каждое лето, мы здесь росли, взрослели… Ласточкино Гнездо стало частью моей жизни, оно сформировало мой характер, сделало меня такой, какая я есть. Я и этот дом… мы накрепко связаны друг с другом; не думаю, чтобы у меня хватило духа его продать. Да мне и не хочется, – добавила я. – Бабушка всегда говорила, что он должен принадлежать нашей семье, и мне кажется, я обязана его сохранить. Ради нее, ради Лекси, ради себя самой. – То есть ты будешь в нем жить? Бросишь свою работу в Такоме и переедешь сюда? – Я пока не знаю. Не могу сказать. – Я посмотрела на него: – А ты как считаешь? Как мне лучше поступить? Тед хохотнул: – Ты спрашиваешь совета у меня?! Я рассмеялась вместе с ним, но ответила: – Да, спрашиваю. Почему бы нет?.. На самом деле я чувствовала себя довольно странно. Передо мной был человек, которого я на протяжении многих лет пыталась заставить измениться, стать другим, но сейчас я вдруг сердцем поняла: он именно таков, каким должен быть, и мне совсем не хочется, чтобы он перестал быть похожим на себя нынешнего. А еще я почувствовала, что именно сейчас мы понимаем друг друга так, как могут понимать друг друга только самые близкие родственники. Я доверяла ему настолько, что не боялась показать себя уязвимой. И, как бы безумно это ни звучало, мне действительно хотелось получить его совет. Или как минимум узнать его мнение. Тед думал почти минуту, потом с важным видом погладил себя по бороде. – Какая-то частица тебя будет здесь всегда, что бы ни случилось. Ты, Лекси, твоя мать и тетки, твоя бабка и прабабка – все вы такая же часть этого места, как бассейн или розовый сад, как цемент, который скрепляет камни этого дома. – Он посмотрел на меня: – Ну как, ответил я на твой вопрос? Я рассмеялась и крепко обняла отца. Закончив обрезать розы, мы вернулись в дом и изрядно опустошили холодильник, а потом перешли в гостиную. Я поставила одну из старых пластинок Лекси – «Как жаль» Фэтса Домино – и села на диван. Травка наконец подействовала в полную силу – я «поплыла». Какая-то частица тебя будет здесь всегда, что бы ни случилось… Отец был прав и насчет меня, и насчет Лекси тоже. Сейчас я чувствовала ее присутствие с особенной остротой: как и в первый день, мне казалось, что сестра вот-вот войдет в двери. Да, мы с ней действительно были двумя половинками одного яблока. Инь и ян. К чему обманывать себя, думала я, ведь я всегда чувствовала себя целой именно тогда, когда Лекси была рядом. Вернувшись наконец к себе в комнату, я бросила на кровать купленные в городе папки-скоросшиватели и перетащила туда же коробки с бумагами. Начать я решила с коробки, в которой рылась Терри. «Она просто хотела найти фотографию», – напомнила я себе. Но что, если на самом деле Терри искала что-то совсем другое, а старый снимок был только предлогом? Стоп, сказала я себе. Паранойи мне только не хватало. И я начала методично доставать из коробки листок за листком и раскладывать их на покрывале. Страницы из дневника я сразу убирала в красную папку, стараясь рассортировать их в хронологическом порядке, пока одна из записей не привлекла мое внимание: 2 июня Прошлой ночью в доме кто-то побывал. Я видела в прихожей лужи воды, похожие на следы. Они вели от двери к лестнице и поднимались наверх. Хотелось бы мне знать, подумала я, существовал ли этот таинственный гость на самом деле. И если да, то кто это был. Или – что?.. Продолжая рыться в коробке, я неожиданно наткнулась на свидетельства о рождении, принадлежащие моей матери, Рите и Диане. Здесь же оказались и газетные вырезки с некрологами матери и Риты, а также молитвенные карточки[12] с похорон. Я убрала их в прозрачные файлы и поместила в зеленую папку, которую отвела для семейных документов. Потом мне попался старый ежедневник в потрескавшемся кожаном переплете. Его страницы покоробились и были покрыты следами плесени, словно когда-то он основательно намок. Чернила во многих местах расплылись, но имя на титульном листе почти не пострадало: Этель О’Ши Монро. Ежедневник принадлежал моей прабабке. Испытывая вполне понятное волнение, я стала быстро листать страницы, но смогла прочесть лишь отдельные абзацы – что-то о поездке в отель «Бранденбургский источник», о какой-то Миртл, у которой умер муж, о больном ребенке, о постройке Ласточкиного Гнезда. Разобрать остальное было невозможно. Отложив ежедневник в сторону, я продолжила раскопки и была вознаграждена: почти со дна коробки я извлекла выгоревший голубой конверт – похоже, тот самый, который Терри держала в руках, а потом отложила в сторону. Внутри лежало несколько газетных вырезок. Первая из них была посвящена пожару в отеле. «…Коридорный Сэмюель Клейборн, который первым заметил языки пламени, показал на следствии, что незадолго до этого он видел на этаже владельца отеля мистера Хардинга с канистрой керосина в руках. Когда начался пожар, мистер Клейборн сумел выломать дверь хозяйского номера и спас из огня маленькую дочь мистера Хардинга…» У супругов Хардинг была дочь? И она выжила? Оч-чень любопытно! А еще любопытнее то, что Ширли не сказала мне об этом ни слова. Вторая статья была еще интереснее: «Семья Флемминг претендует на земли сгоревшего отеля Мистер Уолтер Флемминг из Бранденбурга оспаривает в суде законность продажи земельного участка, на котором когда-то стоял уничтоженный пожаром отель «Бранденбургский источник». Владелец отеля мистер Бенсон Хардинг проиграл этот участок в карты доктору Уильяму Монро из Лейнсборо, штат Нью-Гэмпшир. Мистер Флемминг утверждает, что указанный земельный участок должен бы перейти по наследству к его внучке Ширли Хардинг, дочери Бенсона Хардинга и Элизы Хардинг, урожденной Флемминг, трагически погибшей в 1929 году. «Моей внучке только недавно исполнился годик, – сказал на заседании суда мистер Флемминг. – Своих родителей она, разумеется, не помнит. Будет только справедливо, если земля достанется ей в память о них». Мистер Хардинг покончил с собой вскоре после передачи земельного участка доктору Монро. Сделка была официально оформлена у нотариуса. Уолтер и Юрека Флемминг являются законными опекунами своей единственной внучки Ширли ». Последняя вырезка была датирована 21 июня 1951 года. «Семнадцатого июня текущего года мисс Ширли Хардинг, внучка мистера и миссис Флемминг из Бранденбурга, сочеталась браком с мистером Кристофером Дюфреном из Чикопи, штат Массачусетс. Венчание состоялось в методистской церкви Бранденбурга, таинство совершил преподобный Дэвид Торн. Свидетелем со стороны жениха был мистер Стивен Диксон из Чикопи, свидетелем со стороны невесты – мисс Маргарет Монро из Бранденбурга». Трудно передать, что творилось у меня в голове, когда я дочитала заметку до конца. Выходит, думала я, бабка Райана Ширли была дочерью тех самых Хардингов, которые владели отелем «Бранденбургский источник»! И ее родные оспаривали передачу земель отеля моим прабабке и прадеду! Несомненно, Ширли должна была знать, кем были ее родители и что с ними случилось. Быть может, она до сих пор считала, что земля была передана или продана неправильно и что Ласточкино Гнездо должно принадлежать ей. Наверное, она так и выросла в уверенности, что все, чем владеет моя бабушка, должно было достаться ей. Так не поэтому ли Ширли так крепко «дружила» с моей бабкой, не поэтому ли она снова и снова приходила к ней в Ласточкино Гнездо? А что, если Терри хотела найти именно эти бумаги, чтобы я никогда не узнала правды? Что еще им известно? И что они от меня скрывают? Снизу все еще доносился голос Фэтса Домино. Теперь он пел «Я слышу, как ты стучишь в мою дверь», и я невольно вздрогнула, когда услышала, как кто-то стучит – на самом деле стучит – в нашу входную дверь. Сначала я даже решила, что мне это чудится, но стук повторился, и я спустилась в прихожую, мимоходом отметив, что опьянение после травки еще не прошло. Это было очень некстати, но я не успела подумать об этом как следует, потому что увидела, как поворачивается из стороны в сторону ручка входной двери. Тот, кто стоял с той стороны на крыльце, пытался войти. – Тед! – крикнула я. Мне хотелось, чтобы отец меня подстраховал, но он либо не слышал, либо слишком увлекся рисованием и не хотел прерывать работу.