Он пошутил? Он точно пошутил. Напряжение охватило каждый дюйм её тела. — Когда мне исполнится сто восемнадцать лет, мои друзья, возможно, проживут всего пару часов или дней? — Совершенно верно, — кивнул он. — Я прожил тысячи лет, перемещаясь между реальностями. Ты не заметишь разницы. — Но они заметят. — Она застыла на месте. — Я не пойду в твою реальность. Отведи меня в Будапешт. Или куда угодно на Земле. Он потянул её за собой, ускоряя шаг. — Будь благодарна, что Амарантия не такая реальность, в которой время течет назад. И ты уже согласился пойти. Возврата не будет. — Нет, я… — Там мои друзья. Камерон, хранитель Одержимости, и Винтер, хранительница Эгоизма. — Он склонил голову набок и поджал губы. — Она может ненароком узнать правду, возможно, вызвать проблемы Он разговаривал сам с собой… о Джиллиан? — Какую правду? — потребовала она. — Вызвать проблемы? Почему? — Очень хорошо, я сделаю это, — сказал он, всё ещё разговаривая сам с собой. — Мне нужно кое в чём признаться, крошка. И когда ты узнаешь правду, ты не создашь проблем. Понятно? — Какую правду? — повторила она. — Скажи мне. — Прежде чем мы поженились, я сказал тебе, что не знаю, принадлежишь ли ты Уильяму Тёмному, но я солгал. — Подожди. Что? — Солгал? Но её дар на ложь не просигналил! И, несмотря на её прежние подозрения, шок успел ударить её в живот, отчего у неё перехватило дыхание. — Ложь — это язык моих приёмных мучителей. — Я совсем не похож на этих людей. Я никогда не причинял тебе вреда. Я позаботился о твоем здоровье… в то же время встал на правильный путь для достижения своих целей. — Как будто читая сценарий, он продолжил. — Связаться. Отвезти. Вернуться. Первое свершилась, второе близко к концу. А потом я вернусь. За Уильямом. К войне. — Война? — У Джиллиан зазвенело в ушах. — Ты ведёшь себя так, будто делаешь мне одолжение, гнилой кусок дерьма, но ты лишь помогал своим целям! Одна из которых включает в себя войну. Как всегда спокойный, словно её оскорбление не имело значения, он сказал: — Я ввёл тебя в заблуждение по трём причинам. Во-первых, мне нужно было убедить тебя связаться со мной. Во-вторых, ты бы воспротивилась нашим путешествиям. И, в-третьих, мне нужна помощь Уильяма, а ты мой козырь. Ещё хуже! Он использовал её против Уильяма, человека, который только защищал её. Черт возьми, она должна защитить его в ответ. — Наша сделка отменяется, Пьюк! Прочь! Ты понимаешь меня? — Я понимаю, что ты ведёшь себя иррационально. Иррационально? — Я не собираюсь заставлять тебя смеяться или плакать, ты, жалкий кусок дерьма. Я собираюсь тебя убить. Её захлестнула ярость, оставляя за собой след разрушения. Её сердце билось о рёбра, исказив ритм, а легкие слились воедино. Красные точки появились перед глазами, сузив зрительное восприятие. «Надо уничтожить Пьюка!» Запрыгнув ему на спину, она ударила кулаками по его грудной клетке. С каждым ударом острая боль пронзала её грудь. Кого это волнует? Разве это боль? — Трус! Лжец! — Худшее оскорбление из всех. — Ты мне отвратителен. — Этого недостаточно. — Ты меня оттолкнул. Лучше. — Ты жива благодаря мне. — Я несчастна благодаря тебе! Сожаление, казалось, начало исходить от него и исчезло в мгновение ока. Иллюзия? Слишком поздно говорить об этом. С визгом она прицелилась ему в лицо и разбила нос. Боль усилилась, кровь стекала по её рту и подбородку. Но Джиллиан было всё равно. Пьюк поймал её запястья, оставляя синяки, эффектно закончив её тираду. — Мои новости должны тебе понравится. После того, как я оставлю тебя с друзьями, то вернусь в мир смертных, чтобы завербовать Уильяма. Он поможет мне вернуть корону, и я разорву связь с тобой. Глубокий вдох, глубокий выдох. «Усмири свою ярость. Веди себя так, будто всё хорошо. Когда придет время, ударь». Сначала она должна была собрать информацию. — Что значит, ты разорвёшь нашу связь? — спросила она сквозь стиснутые зубы. — Мы можем официально развестись, не умирая? — Да, именно таков план. — Больше он ничего не сказал, просто продолжил идти вперед. Разве он не понимал, что планы можно сорвать? — Объясни, — настаивала она, пытаясь спрыгнуть с него. Молча, он поправил ее положение и крепче сжал, следя за тем, чтобы при каждом шаге она терлась о его грудь. Её пронзило удовольствие, и она зашипела. — Отпусти меня. Сейчас же. Я больше не буду с тобой драться. — Во всяком случае, пока. Возможно, страх в её голосе подстегнул его. Он обнял её за талию и повернул к себе. На долю секунды она повисла вниз головой. Затем он поправил её и поставил на ноги прямо перед собой. — Я сделаю всё, чтобы завоевать корону, — сказал он ей. — Ничто не покажется слишком порочным. Ни одно задание — слишком ужасным. Огонь в её венах остыл. — Почему? — Давным-давно мой брат предал меня. Превратил чемпиона в монстра, а потом убил нашего отца, чтобы сохранить корону Коннахта для себя. Он разрушает мой дом, вредит моему народу, и его нужно остановить. Я спасу земли и кланы и отомщу за причиненный мне вред. По словам Оракулов, моя единственная надежда на успех была в том, чтобы я нашёл Уильяма Тёмного и женился на его женщине. Оракулы? Ах, как небрежно он говорит о судьбе Джиллиан. — Я заслуживаю носить корону, — добавил он. — Я заслуживаю мести. И я буду добр к своему народу. Мне просто нужна помощь Уильяма. — Я презираю тебя, — выплюнула она. — Знаю. Но, по крайней мере, ты всё ещё жива. Я спас тебя от верной смерти, чего твой драгоценный Уильям делать не хотел. — Спасибо за напоминание, козел. Но для чего? — она сорвалась. — Иногда смерть предпочтительнее жизни. — Её приёмные мучители очень хорошо преподали ей этот урок. — Уильям очень умен. Он узнает, что тебе нельзя доверять. Пьюк приподнял свои широкие плечи в пожатии… пожатии!.. и не предоставил никаких заверений в обратном. Она должна сбежать от него, должна предупредить Уильяма. Джиллиан сделала вид, что идет налево, а сама ринулась вправо, но сделала всего четыре шага, прежде чем Пьюк её поймал. — Приготовься, — сказал он. — Мы входим в Амарантию через пять, четыре, три, две… Она попыталась освободиться, но он лишь крепче её сжал. Между одним мгновением и следующим всё изменилось. Влажная жара тропического леса сменилась холодными ветрами пустыни, песчинки попали на её кожу. Падение температуры потрясло её организм и на мгновение сделало неподвижной. Два золотых солнца сияли с пурпурно-красного неба. Она не видела никакого жилья. Ни животных, ни водоёмов, ни людей. «Бежать. Сейчас же!» Она развернулась, оттолкнула Пьюка в сторону и влетела в невидимый дверной проём, из которого они только что вышли… Нет. Она наелась песка. — Где дверь? — завизжала она. — Куда она делась? Пьюк уставился в небо странного цвета, широко раскинув руки и расставив ноги. Перед её глазами он преобразился, рога исчезли, и мех на ногах быстро последовал их примеру. Его скулы, когда-то достаточно острые, чтобы резать стекло, немного смягчились. Его когти втянулись, сапоги и копыта испарились, обнажив человеческие ноги. «Не просто красивый. Совершенно восхитительный…» Но и незнакомый ей. Она предпочла бы иметь дело с дьяволом, которого знала. Он закрыл глаза, вдохнул… выдохнул… словно наслаждаясь моментом. Ещё один обман, конечно. Этот ужасный мужлан ничего не смакует. — Как это возможно? — требовала она. — Право рождения и магия. Но этого не происходило так давно… Я думал, что способность ушла навсегда. Совершенным невероятным способом магия контролировала его внешность. Абсолютно немыслимо! Исключая то, что он превратился из зверя в шикарного мужчину менее чем за мгновение. Отрицать было глупо. Магия действительно существовала, и не только как «фокус-покус». Однажды произойдет слишком много волшебных вещей, и её разум не выдержит