Кили вытащила из рюкзака две футболки. Одна из них гласила «Страйдер может избить меня в любое время», а вторая — «Я оставил свое сердце в Париже» [27]. Она не смогла скрыть дрожь. После того, как они с Торином оделись, Кили перерыла весь дом в поисках ножниц, иглы и нитки. — На твоих футболках странные изречения, — пробормотала она. — Их сделали для меня друзья. Не удивительно, что он так сильно любил этих мужчин. Кили уселась перед потрескивающим камином и принялась за работу, раскраивая и сшивая кусочки и полоски их старых рубашек, хотя ее мысли были заняты другим. Что же я натворила? Как смогла убедить себя в том, что не заболею… и еще, если заболею, то с легкостью вынесу и вторую болезнь? Больной приравнивается к слабому, а слабость это уязвимость. Снаружи, бушевал снег, ее эмоции превратили осень в зиму. — Как ты себя чувствуешь? — спросил Торин, прерывая молчание, пока сам расхаживал перед ней. — Хорошо. — И это правда. Она хорошо себя чувствовала. Хотя так же было и в прошлый раз. — Хорошо. Это хорошо. Но сколько это продлиться? Кили подняла рубашку на свет. Великолепно! Она все неправильно сделала. Девушка разорвала все стежки, и изо всех сил пытаясь сохранять спокойствие начала заново. — Отвлеки меня, — попросила она. — Ладно. Кто украл Ларец Пандоры после того, как его открыли? — спросил Торин. — Ты мне так и не сказала. — И не скажу. — Кили слышала слухи, знала, что Торин дружит с этим человеком. Он мог ей не поверить, мог даже ополчиться против нее. — Я не хочу говорить о ларце. — Хорошо. Мы сыграем в вопросы. Я задам тебе десять простых вопросов или один сложный. На твое усмотрение. — Сложный. — Конечно же. — Если увидеть значит поверить, то как выглядит обманчивость? — Увидеть еще не значит поверить. Я думала это будет сложно. — Да, но откуда ты знаешь, что увидеть еще не значит поверить? — Извини, Торин, но ты сказал что задашь только один сложный вопрос. Я уже ответила. Он засмеялся, пожимая плечами. — У меня закончились идеи. — Расскажи каким ты был до одержимости. — Яростным. Кровожадным. — Другими словами, — заметила Кили, — ничего не изменилось. — Не будь смешной. Я теперь хороший. — Что за сумасшедший сказал тебе такое? Ты такой же хороший как и я. — Поскольку я думаю, что ты создана из сахара и специй, то приму это за комплимент. — Торин провел рукой по волосам. — Но сейчас не лучшее время дразнить меня, Кили. Я близок к тому, чтобы встряхнуть тебя так сильно, что твой мозг застучит об череп. Может хоть это вобьет в тебя немного здравого смысла. — Как мило, — саркастически заметила она. Торин уставился на нее пристальным взглядом. — Ты когда-нибудь прощал врага, задавался вопросом, что его действия были несчастным стечением обстоятельств, как часто бывает с тобой? — задала вопрос Кили. — Нет. — И это не поражает тебя, как должно? — Отлично! Я понимаю. Какое это имеет значение? — Самореализация — всего лишь одна из множества услуг, которые я предлагаю. — Предпочитаю когда мои женщины молчаливы. Я его женщина? Глупое сердце, пропустило удар. — Возможно создание уз с тобой, предотвратит очередную болезнь, — тихо сказала Кили. Не делай этого. Не начинай. Слишком поздно. Что если связь поможет ей? Торин прекратил расхаживать только чтобы уставиться на нее и выругаться. — А может она сделает тебя еще больнее. Прямая связь с демоном? Нет. Надежды быстро рухнули. Прав ли он? Будет ли она больше страдать в этот раз? Кили закончила свой проект и бросила его в Торина. — Знаю, знаю. Я суперталантлива и сверх заботлива. Ты не знаешь, что делал бы без меня. Всегда пожалуйста. Торин поднес материал к свету. — Что это такое? — Только самое лучшее для человека с твоим конкретным недугом. Рубашка со съемным капюшоном. Таким образом ты сможешь закрывать лицо во время драки и не беспокоиться о том, что противник нечаянно коснется твоей кожи. — Я и так об этом не волнуюсь. Если противника не убивает Болезнь, значит это делаю я. Да, она видела его умение обращаться с кинжалом. — Ну, я ведь была твоим противником и все еще жива. Торин почти улыбнулся ей. — Ты права. — Всегда. — Я даже не знаю что сказать. Ему что раньше никто не дарил подарков? — Скажи спасибо и надень. — Спасибо. — Быстрым движением, он снял свою рубашку и через голову одел новую, потом закрепил капюшон. — Ну? — подсказала Кили. — Что думаешь? — Не пойми меня неправильно, принцесса, но я вроде чувствую себя как Бэтмен. — Ну, ты Бэтмен? Разве никто и никогда не видел вас вместе в одной комнате, чтобы доказать… — она махнула на него рукой… — что это не твоя тайная ипостась? Торин поднял капюшон и взглянул на нее, пока девушка смеялась. Сквозь окно пробился луч солнечного света, будто намеренно искал ее. Его лицо смягчилось эмоцией, которую Кили раньше не видела у него. Нежность, наверное. — Твои глаза снова сияют, — сказал он. — Правда? — Смех превратился в хихиканье. — Правда. И это так прекрасно. Потеряв внезапно всякое веселье, Кили прижала руку к животу, который скрутило так словно в нем разыгралась Третья Мировая Война. — Мне… больно, — выдохнула она и подавилась. Девушка прижала руку ко рту, но это не помогло. Она согнулась и ее вырвало.