— Не в этом был план! — Используя всю свою немалую силу, он ударил затянутым в перчатку кулаком Камерона в нос. Хрящ не просто хрустнул, он раздробился. Воин попятился назад, из носа брызнула кровь. — Ты не должен был причинять ей боль. Винтер и Ирландец начали наступать на Торина, не смея его коснуться, но наставляя кинжалы. — Болезнь, на что ты жалуешься? — Винтер хрустнула костяшками пальцев. — Мы гордые новые владельцы Хранительницы. Именно этого мы все хотели. — Верно. Мы все этого хотели. Ты облажался, и я пришёл на помощь, — рявкнул Камерон. — Девчонка была в нескольких секундах от того, чтобы разнести лес, а он — наш единственный источник защиты. Я сделал то, что было необходимо. Обосновано… но это не спасёт Камерона от гнева Торина. Пока Кили оставалась на ногах, свободная от боли и сосредоточенная на Торине, лес и всё в нём могли пострадать. И это совсем не связано с тем, что у Торина на неё встал. И не связано с потребностью прикоснуться к ней, к каждому дюйму тела. Сначала жёстко. Затем нежно. Действовать кнутом и пряником. Узнать, была ли её кожа такой холодной как казалась… или же разгорячённой. Но только потому что она заслужила право наказать убийцу Мари. Или, по крайней мере, попытаться. Торин сжал кулак, ярость увеличилась. — Ударишь ещё раз моего брата, — произнесла Винтер, в её спокойном тоне сквозила угроза, — и увидишь, что произойдёт. Ирландец скрестил руки на огромной груди, когти вспыхнули на свету. Молчаливый, но смертельно опасный вызов. Предвкушение. Сильное желание. Не могу в этом участвовать. Должен защитить Красную Королеву. — Хранительница под запретом, — предупредил Торин. — Для каждого из вас. Трио топталось на месте. Они приготовились вынести Торину обвинение. Он развёл руки в стороны. Они к этому времени должны были понять, что он готов. — И что вы с этим собираетесь сделать, а? Давайте. Попытайтесь. Пожалуйста. Ему не придётся беспокоится о том, что эти трое станут переносчиками болезни. Да, он коснётся их и они заболеют. Но после, прежде чем им удастся прикоснуться к невинным людям, он их убьёт. — Ты не захочешь заполучить врага в моём лице, — заметил Камерон и плюнул Торину под ноги. — Я так погляжу, у тебя провал в памяти. — Торин одарил его тяжёлым взглядом. — Мы уже враги. — И после того, что парень сделал Кили, это не изменится. Никогда. Потрескивающая тишина. — Она же паразит, — включилась в разговор Винтер. — Уничтожит тебя и всё, что тебе дорого. — Возможность, которой я хочу воспользоваться, — ответил Торин, удивив даже самого себя. «Что со мной происходит?» — Ошибка, — произнёс Камерон. — Большая ошибка. — Не первая. — Ладно. Пошли. — Винтер потянула брата. — Скоро он увидит правду. Потому что она планировала заставить его увидеть? Ирландец чуть задержался, потирая большим пальцем челюсть, просчитывая все варианты. А затем и он ушёл. Троица исчезла в листве. Естественно, они вернутся. Но получат больше того же самого, что произошло сейчас. Торин присел на корточки рядом с Кили и осторожно погладил её по спине. Порез на виске оставил красную полосу на лбу. Тени, отбрасываемые ресницами, не скрывали синяк на щеке. «Должен был убить Камерона, пока имелась возможность». Торин протянул руку, но сжал пальцы в кулак прежде, чем прикоснулся к нежной коже Кили. «Оставайся в перчатках, помнишь? Ты же не хочешь причинить ей вред». Торин фыркнул. Голос соблазна был таким сладким. И в этот раз он ему едва не поддался. Торин мог коснуться Кили, познать контуры её изящного лица. Он не причинит ей вред. Не подобным действием. В груди расцвела настолько сильная боль, что Торин не сдержал стон. Но он не должен прикасаться к Кили. Он лишь захочет сделать это снова… пока уже пошатнувшееся сопротивление не освободит остаток пути и Торин как наркоман пойдёт на контакт кожа к коже. Торин осмотрел территорию. Все деревья вокруг. Никаких признаков приближающихся врагов. Ему придётся… Кили нанесла удар ногой по ступне Торина. Он упал, приземлившись с сильным грохотом, а она моментально перекатилась и приподнялась, уперевшись в землю правым коленом и левой ступнёй. Одной рукой она упёрлась для равновесия, а другой сжимала арбалет, который Ирландец вырезал из хвоста мантикоры [11] — вероятно, она украла его у воина, — с взведённой стрелой, готовый к выстрелу. *** — Так-так-так, — проговорила Кили. «Я не должна смотреть с восхищением. Не должна». — Наша аудиенция окончена, а любой потенциальный союз, который у тебя сложился с теми тремя дебилоидами разорван. Кажется я поставила тебя в затруднительное положение. На лбу Торина вздулась вена, сигнализируя о растущем гневе. — Не стесняйся ставить меня в затруднительное положение, принцесса. В любое время. Этот гнев направлен на неё? Или на него самого? — Это что, дурацкая шутка? Я же говорила, что не какая-то низшая принцесса. — Она тяжёлым трудом заработала свой титул. Внезапно все воспоминания, которые Кили заперла глубоко в разуме, вырвались на свободу. Нет! Нет, нет, нет. Не здесь и не сейчас. Ей необходимо сосредоточиться на Торине, на их противостоянии. Но… было уже слишком поздно, прилив оказался слишком мощным. Прошлое вырвалось и поглотило её. Во время своего шестнадцатого лета Кили приняла участие в королевском праздничном вечере. Как и остальные присутствующие девушки большую часть времени она провела пуская слюни на принца Хранителей. Он флиртовал с ней, даже пригласил на танец… и его отец — король — обратил на Кили внимание. Так как Кили была невинной, принадлежащей высшему классу, то король не мог заполучить её, не женившись. Правила есть правила, и распространяются и на королевских особ. Поэтому он так и сделал — убил свою супругу и женился на Кили, несмотря на то, что от его предложения она отказалась. Тогда выбора у неё не оставалось. То, что хотел король Мандриаель, то он и получал. Всегда. Среди Хранителей он был самым сильным. Не судьбой, а мощью. Всем Хранителям, за исключением короля, при рождении давалась серная защита. Таким образом жители никогда не были сильнее своего правителя. Для короля оказалось очень просто вынудить Кили дать обеты — небольшой заряд силы, причинивший ей боль и заставивший отчаянно выпалить «Да!». Многие годы король контролировал каждое действие Кили и наказывал её всякий раз, когда был ею недоволен. Кили отдала бы что угодно, чтобы уйти от Мандриаеля, улизнуть и никогда не возвращаться, но в день свадьбы между ними образовалась связь. Кили ненавидела мужа, но всё же в нём нуждалась. И после всего перенесённого, во время правления Мандриаеля её не короновали. Он отказался это сделать. Также король убил своих наследников, поэтому на его трон никто не имел притязаний. В тайне от Мандриаеля Кили принимала меры, чтобы предотвратить беременность. Это был её единственный бунт. Ни один из убитых наследников не был её ребёнком. Нет, титул Кили получила после того, как король раздел её и выпорол. Публично. За то, что во время разговора смотрела ему в глаза. Испытывающая боль и отчаяние, окровавленная Кили сорвала куски кожи со шрамами… чтобы почувствовать вкус силы. Океан энергии наполнил её и вырвался на свободу… взорвав короля. Сделав то, что он заслужил. Однако спустя считанные часы после коронации Кили, народ, который она планировала освободить, восстал. Кили была королевой меньше дня. Они устроили ей засаду, затаились в тронной зале, чтобы окружить Кили на королевском возвышении. Никто не принёс оружие. Но им не нужны больше были мечи и кинжалы. Они также удалили защиту со своих тел и их сила водоворотом устремилась против Кили. Но её сила оказалась больше, гораздо больше, и Кили без особого усилия запустила мятежников в воздух, всех разом. Среди Хранителей начались шепотки о том, что король сокрушён. Некоторые Хранители рождались со способностью не только владеть кружащей вокруг энергией, но и связываться с ней, манипулировать, даже управлять и останавливать других от её использования. Эти заверения — пророчества — были написаны в книге, которая исчезла десятилетия назад — то ли была украдена, то ли уничтожена. Кили гадала, а могли она делать подобные вещи… даже когда её народ бросал наполненные ненавистью оскорбления и угрозы. «Ты всего лишь шлюха!»