— Ты труп, друг мой. — Камерон так и не оторвал взгляда от своего занятия. — Предполагаю, что Хранитель — это Кили, и знаешь, эта цыпочка абсолютно сумасшедшая. Понимаешь, о чем я говорю, мужик? Ее лифт поднимается только до этажей П и Т. — Понял. Спасибо. — Придурок. Торин мог говорить о ней всякие гадости сколько хотел. Но, очевидно, если кто-то другой начинал это делать, ему хотелось вырвать им печень и наполнить ее камнями. Торин засуетился, вытащил упакованный полуавтомат, а потом и части дальнобойной винтовки. — Однажды я спутался с Хранителем. — Камерон закончил накалывать… тропический душ? Океан слёз? — Она собиралась уничтожить всю мою семью и была настоящей дикой кошкой в мешке. Сумасшедшие всегда такие. Наверное, поэтому, я так их люблю. — Пауза. — Хотя, однажды я переспал с кентаврой, которой нравилось… — Не начинай одну из своих историй. — Ирландец бросил в него палочку. — Кроме того, они не твои. Ты собираешь их от других людей. Нахмурившись, Камерон спросил: — И откуда ты это знаешь? — Потому что та, которую ты рассказываешь — моя, идиот. — Кого ты назвал идиотом, козёл? — Я не козёл, ты придурок. Детишки. Что еще Торин знал о своем новом враге? Хранителей создали задолго до людей. Когда-то духам света, им поручили хранить землю, привязали к ней и временам года. Но все изменилось, когда они предали своего лидера, Всевышнего, и начали соединятся с падшими ангелами, которые намерились узурпировать его власть в качестве верховного правителя высших небес. Чего Хранители не понимали, пока не стало слишком поздно? Падших прокляли вечной тьмой души, и вскоре проклятие распространилось среди расы. Их потомство… как то, что у людей и падших ангелов… стало известно под именем Нефелины… и даже демоны. Вернемся назад. Хранители были духами — без тела. Торин не мог понять, как Кили получила свое. Но она определенно это сделала. В противном случае ее бы не заключили в темницу, да и камнями в него швыряться девушка не смогла бы. И не оказалась бы под ним, когда Торин толкнул ее от греха подальше… Не думай об этом. Он затвердел… снова. Ему нужна сера. Но, поскольку камни были обжигающе горячими, не было никакой возможности отнести один из них к Кили, удержать ее в низу и натереть им ее тело. Да и, в любом случае, Торину не нравилась сама мысль о шрамах на этой безупречной коже. Проще покрыть шрамами себя. В конце концов, защита работала в обе стороны. Торин засунул пистолет за пояс и выхватил у Камерона татуировочную машинку. — Я это одолжу. Надеюсь, ты не против. Воин безошибочно спародировал Чака Норриса. — Однажды, он заплакал из-за Хэппи Мила. Задушил врага беспроводным телефоном. И уничтожил таблицу Менделеева потому, что признает только элемент неожиданности. Но я еще хуже. Пока Торин снимал свои перчатки, его улыбка олицетворяла холодное приглашение в ад. — Можешь попытаться вернуть свои вещи, но уйдешь отсюда с надсадным кашлем и неспособностью прикоснуться к другому живому существу, не распространив чумы. Решай сам. И тишина. Так я и думал. Торин осторожно снял моторчик, потом повозился с ним, чтобы добавить ему мощности. Он нашел толстую стальную трубу, и добавив несколько других частей, смастерил кустарный отбойный молоток, чтобы проломить слои твердой земли. С него градом катился пот, но это был хороший пот. От честного труда. Скучал по этому. Когда моторчик сломался, Торин начал копать руками. Его товарищи даже не намекнули на желание помочь и просто продолжали поедать свое рагу. Прекрасно. В случае успеха, они свою долю не получат. Награда достанется ему. Два фута вниз… четыре… шесть… восемь, оставляя обязательные канавки вдоль стены, для того, чтобы потом выбраться на поверхность, Торин заметил небольшой участок с серой. Камни, размером с четвертак, были именно такими, как он их запомнил, черные с золотистыми прожилками, и настолько горячие, что при приближении обожгли его до волдырей. Торин выбрался из ямы, засунул перчатки в задний карман, потом немного поколдовал над стальной трубой и веткой, чтобы создать пару щипцов. Вернувшись в яму, он смог зацепить один из камушков. На выходе ветка загорелась, но Торин вытащил камень и опустил его на землю до того, как кончик превратился в пепел, роняя находку. Исполнившись чувством победы, Торин присел возле него. Ужасное Трио изумленно на него уставилось. — Вот, — заговорив в первый раз, произнесла Винтер. Она подошла к Торину с женственной развязностью, которую столь многие пытались изображать и лишь немногим она идеально удавалась, и опустилась у него между ног. Он должен был на это среагировать, но в низу не происходило zip, zilch, nada [7], и по его телу пронеслись усики раздражения. Почему Кили, а не она? Винтер потянулась к нему и попросила: — Позволь мне помочь тебе. Торин отшатнулся от нее, рыкнув: — Это твое последнее предупреждение. Еще раз подойдешь настолько близко и потеряешь руку. Пустишь в ход свои чары ради камня, и потеряешь еще больше. Камерон фыркнул. — Тебе стоит кое-что узнать о моей сестре. Она всегда хочет то, что имеют другие. Глаза Винтер сверкнули решимостью и, конечно же, даже это казалось загляденьем. Девушка была красиво. Zip. Zilch. Nada. Торину не нравилась мысль, что Кили, и только Кили, могла на него так влиять. Хотя, реакция Торина на нее могла стать великолепным названием для порно фильма. Томящийся голавль [8]. Чувак. Хватит! — Убереги себя от драки, — сказала Винтер, поманив его пальцами. — Отдай мне серу. — Давай, — добавил Ирландец. — Не хочу выбирать чью-то сторону. Будто он еще не выбрал. Может он и оставался хранителем Безразличия, но какая-то часть его существа ценила девушку. Тоскующие взгляды, что он бросал на нее, не остались незамеченными. — Ты должна была помочь мне копать, — ответил Торин. — И запачкать эти ногти? — тряхнула головой Винтер. — Никогда. — Знаешь, что, — сказал ей Торин. — Я не дам тебе серу, и в ответ на твое понимание, не стану тебя убивать. Как тебе такое? Медленно, так, словно каждый шаг причинял ей боль, девушка отошла от него. — Достаточно честно. Красивые слова. Но Винтер, гарантировано, уже планировала битву, которую ему обещала. Как ни странно, Торина не привлекала перспектива получить еще одного достойного противника. Покончив с отвлекающими факторами, Торин провел рукой по камню. Один раз спереди, раз сзади. Это все, что потребовалось. Его плоть и мускулы сварил последовавший ожог. Торин почти заорал. Ладно. Почти сюда не подходит. Он заорал и выругался, а потом, тяжело дыша, упал на спину. От запах в воздухе… захотелось вырвать. Кусочки серы приклеились к тканям, оставляя на нем шрамы, которые никогда полностью не регенерируют. Винтер потянулась за камнем. Не, не, не. Прежде чем она смогла схватить осколок, Торин столкнул его в яму и засыпал землей. — Как я уже говорил, — объявил он, когда закончил. — Ты не помогала мне копать. — Как я уже говорила, — ответила Винтер. — Сражайся. — Ошибочка, дружище. — Шикнул Ирландец. — Не ленись — поделись, — произнес Камерон. — Жадность тебя погубит.