Пьяный Феденька, пыльным полотнищем висел на перилах и очень радовался, что поддержал разговор. Кажется, он не совсем понимал по какому поводу дискуссия, но догадался, что пословицу ввернул правильно, в тему, — лицо Ренаты просто перекосило от бешенства. — Ты… ты… я ворона?!?! Пожалуй, если бы не крепкие предусмотрительно-родственные объятия Шуры, под яблонькой меня закопали б в компании. С Федей. Брызгая слюной и гадко ругаясь, Рената пыталась достать револьвер и засадить в алканавта одну, другую из четырех «маслин». — Все, все, все!!! — наконец, проорала она. — Отпусти. Одергивая одежду, угомонившаяся безумица прекратила идеологические баталии и достала из-за брючного ремня пистолет. — Принеси мне сырую картофелину побольше, — приказала Александру. — Зачем? — удивился тот. — Вместо глушителя пойдет, дурья башка! — рыкнула зло. — Бабки ваши телевизоры повыключали, сейчас выстрел будет уже слышен. И быстро давай! Мне возвращаться надо… Рассусоливать и тратить время на разговоры, Рената больше не собиралась. Она отвернулась от Саши, подошла ко мне, но, не услышав сзади шагов, развернулась: — Ну? Что застыл? Иди. — Рената… может быть, не надо? — Чего это не надо? — спокойно поинтересовалась девушка. — Убивать. Больше. — Ты болван, Шура, — невозмутимо заявила генеральская внучка. — Иди, делай, что говорят. А впрочем… Она подошла к коробке на верстаке и демонстративно придирчиво выбрала длинный кусок фланелевой тряпки. Показательно аккуратно сложила его раз триста и, отставив руку, полюбовалась работой: — Звук заглушит. Подушка же заглушила… — пробормотала и направила сооружение из пистолета и фланели на меня. Умолять, — говорили ее глаза, — бесполезно. Я свои зажмурила и дождалась в темноте пока прозвучал первый выстрел. Выстрелы звучали еще дважды, но как-то с пола, не у моего лица. Я ждала боли, но ее не было. Горячая кровь не заливала грудь, я открыла глаза и увидела Ренату и Александра, катающихся по полу. Кровь испачкала обоих, Саша прижимал к себе девушку, называвшую себя его сестрой, и с каждой минутой терял силы. Вот рука Ренаты высвободилась из объятий, направилась в мою сторону… Последнее четкое видение: в измазанном ярко алой кровью кулаке зажат черный пистолет. Дуло прыгает из стороны в сторону, Рената бережет последнюю пулю и старается бить прицельно. Но мешает умирающий «брат». Отпихнув его коленом в живот, она приподнимется… И в этот момент крепкий мужской ботинок четко врезается в спайку из кулака и пистолета. Пистолет стреляет в потолок и я наконец мудро проваливаюсь в беспамятство… Эпилог. В течение двух дней мне был предписан строжайший постельный режим. Мамой. Я валялась дома в своей постели, пила чай с малиновым вареньем и принимала лекарства, букеты и соболезнования. На третий день, когда синяки от ударов пистолета по лицу начали цвети приятным зелено-лимоновым колером — до того они являли собой одномастное фиолетовое пятно, — мама вняла моим просьбам и запустила в дом Туполева. С Антоном. Антон нес цветы и корзину с фруктами, месье олигарх нес хмурое лицо и до невозможности мятый костюм. На себе, разумеется. Увидев этот костюм, я растрогалась до слез. Туполев верен старым привычкам — смокинг, бабочка и лаковые ботинки — для чужих. Своим-близким — пузырящиеся брюки и «родной, домашний олигарх» без выкрутасов. Антон расставил по местам букет и корзину, Назар Савельевич уселся в кресло, я приосанилась в подушках: — Как себя чувствуешь? — спросил главный гость. — Уже нормально, — смущенно улыбнулась я. — Что-нибудь нужно? — Нет, спасибо, кроме ответов на некоторые вопросы, у меня все есть. — Тебя уже ответы интересуют? — ухмыльнулся Савельевич. — А то. И прежде всего — как вы нашли меня в Козлово? — Меня там не было. Это Антон с Андреем, — скупо обронил Туполев. — Когда сыщик ответил на твой пропущенный звонок, а ты не взяла трубку, он поднял тревогу. — А мой звонок на автоответчик Кутеповых по поводу «влипла в роман» его не обманул? — Ты? В роман? Где? По дороге из Козлово до города? Нет, дорогая, у тебя на лице написано — «за три часа не склеить»… Андрей сразу этот финт раскусил. Он еще в восемь вечера связался с Антоном, тот в свою очередь вышел на операторов сотовой связи и ребята узнали, — ты пропала из радиуса, в который входит деревня Козлово… — Да как она вообще у них всплыла?! Я же туда не собиралась! — А куда ты еще могла с тюком старого тряпья поехать? В доме престарелых ты так и не появилась, вот Андрей и вспомнил — рассказывая о Ренате, ты упоминала одну нищую деревню. — А дальше? — А дальше пусть герой лично докладывает, — и Туполев кивнул Антону. — Примерно в полночь мы снова вернулись в Козлово, — спокойно, монотонно и буднично начал Антон. — Поставили свою машину у дома деда Авдея, будили его минут тридцать, потом видим, — задами, объезжая два крайних дома, какая-то машина едет. Прикинул — поздно, половина первого ночи, — кто? И пошли вслед за машиной. Но пока искали как огороды с заборами обойти, уже выстрелы донеслись. Остальное ты знаешь. — Назар, маме запретили меня расстраивать, — начала я, внутренне сжавшись, — Саша правда жив? Она меня не обманывает? — Вчера пришел в себя, — кивнул Туполев, — теперь точно выкарабкается. — Назар, — я очень серьезно нахмурила брови. — Этот парень прикрыл меня собой от пули. Я хочу нанять ему адвоката. — Уже нанят, — буркнул Туполев. — Хороший? — Нет, нарочно паршивого искал! Хозяин не выносил вопросов с сомнениями по адресу. У Хозяина все и всегда самое лучшее. — Спасибо, — пробормотала я. — Саша хороший парень, но запутался. Его можно совсем отмазать? — В смысле? — Назар поднял брови. — Не от суда, так хотя бы от тюрьмы, — умоляюще сложив исхудавшие руки на тощей, истерзанной страхами груди, поскулила я. — Пожалуйста! — Назар резко встал, и я решила оставить на время нытье. В конце концов, воровали меня, я и отмазывать буду. — Как Рената? Как Кутепов? — Все вместе — плохо, — сказал Туполев и засунул руку в карман. Мне показалось, автоматически полез за сигаретами, да опомнился. — Миша рвет и мечет, Ренату завтра перевозят в институт Сербского. На освидетельствование. — Это Михаил Петрович расстарался? — настороженно спросила я. — Нет, с ней уже здесь ни сколько следователи, сколько врачи беседуют. Что б мне провалиться, признают невменяемой. Ты Андрея уже видела? — Нет, а что? — Увидишь, поймешь, — усмехнулся Туполев. — Ему словно стая диких кошек по лицу прошлась. — И покачал головой: — Как глаз не лишился, пока связывал… — Надо было сразу поленом по голове, — четко сказала я. — Я об этом пять часов мечтала. Назар нахмурился: — Она тебя поленом по лицу била? — Нет, рукояткой пистолета, — и прерывисто вздохнула: — Я очень плохо выгляжу? — Не очень, — сознался Назар, и мне захотелось сбегать к зеркалу. — Болит сильно? — Уже нет. Ты сможешь мне вообще сказать, зачем она приказала меня похитить? Зачем ей понадобился этот цирк? — Слушай, может, позже поговорим? Нас твоя мама запустила всего на полчаса… — Хочешь курить, открой окно и дуй туда, — довольно сурово сказала я, так как Назар уже второй раз тянулся к карману за сигаретами. — Господи, и за что я тебя терплю?! — усмехнулся Туполев. — А ты меня уважаешь, — нахально заявила я. — Уверена? — спросил Назар, я решила, что это он так шутит, и не стала препираться: — Зачем ей понадобилось мое похищение?