— Да не помогал он ей! — подвывая, проскулил Федя. — Он вообще ничего не знал! Дуэль разведок продолжалась, счет постепенно выравнивался. Ай да Софья, ай да… чья-то дочь. Жаль успехам никто не порадуется. Ведь могу же. Если повезет. — Они уже мертвые были! Кровища везде… все залило! — Федя снова приложился к бутыли. Если так пойдет, минут через несколько он добьется положительного результата — утопит печали в вине и рухнет со ступенек носом вниз. А у меня только-только дело пошло… — Федь, а как она с ними обоими справилась…? Если вы ей не помогали… — Да не помогали мы ей!! — взмолился Федя. — Она их того… сразу в машине завалила. Бац-бац — сначала через сиденья, потом по контрольному в голову. — Обоим?! — невнятная картина требовала уточнения. Но уже впечатляла. — А то. Обоим. — Федя опустил голову и потряс длинными нечесаными патлами. — Я потом неделю ничего жрать не мог. Сразу сказал Шурке — валить отсюда надо. Пес с ним с институтом, жизнь дороже… Она ж ненормальная, Сонь! Что б я сдох — ненормальная! Ей все едино, что один трупак, что десять… — И вдруг треснул кулаком по перилам: — Эх! Надо было сразу валить. Да бабку жалко… Я смотрела на понурого пьянчужку и где-то даже его жалела. Пьяные слезы зачастую неподдельны. — Федь, а может еще не поздно, а? Давай, развяжи меня… вместе уйдем… — А Шурка? Его бросать? — Но ведь он скоро приедет! Возьмем его и в милицию! Слово «милиция» отрезвило Федю. Он посмотрел на меня, и на лице мелькнула недобрая усмешка: — Тебе сдать нас охота? — Нет! Мне жить охота! Федя, пока не поздно, пока на вас нет крови, надо одуматься! — Поздно, Соня, все поздно, — он покачал головой, ушел в себя, и сколько я не просила, не умоляла отозваться, он не реагировал. Сдавшись, я повисла на связанных руках и, поскольку ничего другого не оставалось, занялась оформлением новых сведений в удобоваримую форму. Рената убила Хорских. Скорее всего, это они настояли на личной встрече. Как и зачем, теперь знает только Рената. Возможно, Хорские каким-то образом вычислили ее как заказчика (например, Бьянка могла проговориться, что подозревает мужа в связях с прислугой, Валерия и Алексей пошли методом исключения, — ищи, кому выгодно, — и вышли на дочь Кутепова). И тогда Ренате стало все равно, — не исключено, что Хорские попытались ее шантажировать и снять деньги не только за видеозапись, но и за молчание о предлагаемом контракте на убийство. Рената согласилась на встречу и там же, сидя в машине, застрелила обоих танцоров. Когда меня похищали в первый раз (тьфу! как подумаю, что можно быть такой упорной идиоткой, второй раз на те же грабли!), Федя предложил брату «сбросить „каблук“ к этим…». Сейчас мне кажется, что он имел ввиду машину Хорских с двумя трупами внутри. Кажется, но не факт. Умный милицейский капитан Ковалев в свою очередь предположил, что речь велась о карьерах — любимом мете отдыха горожан. Выработанные песчаные карьеры много десятилетий назад затопила чистейшая ключевая вода, и теперь в тех местах находилась цепь живописнейших рукотворных озер. Глубоки те карьеры — невероятно. Говорят, девятиэтажный дом утонет и не пикнет. Во что бы то ни стало, надо убедить Федора, что об убийстве Хорских я знала давно. Если позже он подтвердит это перед Ренатой, появится шанс на торг. Рисковать? А что остается? Собрав мысли в пучок, я осторожно двинулась на приступ: — Федь, сейчас милиция с водолазами все карьеры обшаривает… — Федя сфокусировал взгляд на нас — мне и столбе. — Как думаешь, долго им искать придется? Не так уж много у карьеров укромных обрывов… — Федя тупо потряс головой. По всей видимости, пока я двигалась в правильном направлении. — Подумай, пожалуйста, серьезно. Пока следствие не решило, что в убийствах Ренате помогали вы. Но это пока. Сейчас у тебя появилась возможность рассказать все, как было на самом деле. Ты же видишь, нам много известно, — я лихо объединила себя с милицией, — мы знаем о карьерах, ищем трупы, но твое признание, что Рената действовала в одиночку, мало похоже на правду. — Шаг за шагом, капля за каплей, я долбила Федю и убеждала, что раскрутила его на убийство Хорских не случайно. Если напугать Феденьку как следует, может, и засядет эта мысль в его головушке? «Они и так все знали». — Представь, насколько поверят в твою невиновность опера, которые и не таких сказочников видали? Они к уверткам и басням привыкли, пойдешь «паровозом». Вместе с Шуркой… Опоздаешь, Рената все на вас свалит… — А чего на нас валить-то?! — взревел испуганный бабушкин внук. — Нам эти Хорские до лампочки! Мы их знать не знали! — Но меня-то вы по приказу похитили, — резонно заметила я. — Так почему бы и не убить за деньги? Где логика? — Да не похищали мы тебя! — плаксиво взвыл Феденька. — Она нам сказала — шутка! Подержите девчонку в сарае, попугайте, да отпустите! Это потом оказалось, что все всерьез. Она позвонила и сказала — менты по городу план «Перехват» объявили… — А зачем ей понадобилось меня похищать? — А я знаю?! Сказала — надо. — И вы, простые деревенские дурни, ей поверили? — А чего не верить-то? — искренне удивился Федя. — Мы б тебя к ночи сами отпустили. Вывезли б в город, да в сквере оставили. Какое это похищение? Мы кодекс знаем, отпустил сам — статью снимают. Пугать Федю статьей за примерное хулиганство, я посчитала преждевременным. Меня занимал более существенный нюанс — зачем Ренате понадобился этот фарс? Игры с законом будоражат нервы? — Федь, сколько Рената прелагала вам за убийство няни? На какой-то момент мне показалось, что Феденька повторит на бис аттракцион «ты ведьма, ты ведьма». Но уже по конкретному адресу. Мужик мотал головой и таращил глаза. Как ни странно, я снова угадала, — после неудачи с Хорскими, Рената попыталась навязать убийство двум ручным братьям. — Федь, ты ведь понимаешь, что когда вы убьете меня, обратной дороги для вас уже не будет? Вы станете убийцами. Она вас заставит. — Шурке год осталось доучиться, — прерывисто вздохнул старший брат. — Представляешь? Он всю жизнь мечтал на инженера выучиться. Она ему уже и место подыскала… на фабрике… — Да не будет ничего!! — закричала я. — Опомнись! Ты же понимаешь, ничего уже не будет! Вас найдут! Только если сейчас ты меня отпустишь, если я останусь жива, я смогу дать показания в вашу пользу! Феденька, ну вспомни, как ты мне одеяльце принес, как пальто встряхнул бережно, как укрывал!! Феденька, ты обо мне заботился, и только я одна могу подтвердить, что вы не звери, что вас заставили!! — я кричала так громко, что где-то от калитки залаял пес Цыган и его поддержали деревенские собаки. — Федь, подумай. — А чего думать-то? Она Шурку за собой утащит… — Как?! Как она его утащит?! — Так ведь это он ей глюкозу-то колол… — Каку… — начала я и осеклась. Саша-Шура. Это было тогда, в доме у Любавы. Я не стала уточнять у Андрея или Антона координаты приятелей Ренты, это было ни к чему, их без меня отработали. Четвертым в списке ребят баловавшихся героином был парень из другого института — Саша. Только полная дебилка не смогла связать воедино эти имена! Саша-Шура был четвертым в доме Любавы двенадцатого апреля! Мы шли обратным порядком по цепочке преступлений и теперь вернулись к исходной точке, к тому, с чего началось мое участие в этом деле — убийству в гостинице. Или я ошибаюсь? Но тогда откуда фраза «ведь это он ей глюкозу вколол»? Глюкоза не героин и как факт опасна только в одном случае, — Александр демонстративно сделал Ренате укол, якобы, наркотика, и когда остальные ребята отключились, дочь Кутепова смогла выйти из дома через веранду. Это Шура создал Ренате алиби. Как легко все открывается теперь! И будет ли от этого польза? Теперь я знаю или догадываюсь о многом, но знание в подобной ситуации может оказаться смертельным. Об убийстве в гостинице я забуду. С Ренаты хватит догадок о смерти Хорских. Надеюсь, что хватит. — Федь, а Шурка знал, зачем ей понадобился этот спектакль с глюкозой? — Что ты, окстись! — подтверждая искренность слов, Федя замахал обеими руками. — Ни сном, ни духом! Это потом, когда ее отец на фабрику приезжал, да начал морду бить… тогда хорошо за Шурку начальник цеха заступился, — говорит, хороший парень, не пьет, наркотой не балуется… — А почему он сразу в милицию не пошел? — Какая милиция? Какая милиция? Где они? Отец доченьку прикрыл и от всего отмазал. Ох, и прав Федя-грузчик, ох и прав. За одним исключением. Михаил Петрович прикрывал Ренату не от убийства, а от позора. В том, что она не могла принимать участия в убийстве, он убедился, когда получил результаты из наркологической лаборатории — его дочь была в таком состоянии, что просто не способна мяу сказать. После этой проверки Михаил Петрович сам создал ей алиби. А дальше пошло-поехало обычным путем — где студентке за сутки найти киллера? Нигде. А сама не могла, дома с тетушкой сидела. Все. Как же Кутепов обманулся! Если бы тогда парни капитана Ковалева знали, где и с кем была его дочь на самом деле, тряханули как следует этих наркош недоделанных, нажали на Шурку, тот бы им Ренату на тарелочке преподнес. Хорские были бы живы. И я, что тоже немаловажно. Эх, слепа ты, родительская любовь… Впрочем, я с «заслуженным детективом» Андрюшей тоже хороша. «Связи отработаны, связи отработаны». «Кутепов сказал, что дочурка сутки в коме была». Да мало ли, что он сказал! Надо было еще раз нос сунуть! Лентяи! Хотя. Тогда мало бы что изменилось. Поздно было на Сашу нажимать. Рената уже навесила на него поганенькую статейку — как минимум недонесение о факте преступление. За соучастие в убийстве, отвесили бы по полной мере. И молчал бы парень, как рыба об лед, у него богатенького родителя нет. Так что, об убийстве Коваленко надо прочно забыть. Не выплеснуть случайно свои догадки. Если убийство шантажистов Хорских еще можно расписать перед сумасшедшей девчонкой в полу-благородных тонах, — мол, понимаю, они Бьянку собирались к ногтю прижать, грозили благополучию семьи, спокойствию папочки любимого, — то смерть Коваленко в белые одежды никак не нарядишь. А злить Ренату, себе дороже. Хотя… как знать. Почему дочь Кутепова убила бывшего компаньона отца? Там может скрываться секрет пострашнее нынешних… Забыть, забыть, забыть. А еще лучше, пока не приехал главный зверь (уже совсем без всяких кавычек), уболтать запутавшихся деревенских парней и умолить отпустить меня на волю. Ей богу, отпустят — найму лучших адвокатов! Убедить их в своей финансовой состоятельности врядли удастся, Рената на славу постаралась, но буду упирать на особенности профессии и крепкие связи в юридической сфере. Федя продвигался к смертельному опьянению в хорошем спортивном темпе. От боли в обмотанных проволокой руках хотелось плакать. Но если бы именно сейчас мои слезливые мольбы возымели действие, то не думаю, что пьяница смог бы доползти до столба и размотать мои запястья. Куском растаявшего студня Федя расползся по ступеням и мычал о чем-то весьма жалобно. Все у меня не как у людей. Нормально похищенных, студням охранять не доверяют. Самое время поплакать вместе с Федей над судьбой пропащей… Даже Ренатка порыдать советовала… Двери сарая дернулись, раздался звук снимаемого с той стороны навесного замка… Все же я исключительная бестолочь! Как бы интересно Федя меня отпустил, если нас обоих заперли с той стороны? Размечталась, наивная. Умная, хоть и сумасшедшая, девушка Рената, насчет студней лихо соображала. Подстраховалась на совесть. Но дай мне время, я бы подкопалась. Лопат полно… Времени мне не дали, в сарай вернулся Саша. В глаза как и прежде не смотрел, мазнул взглядом где-то на уровне пояса и сконцентрировался на родимом студне. Поднял на руки и без слов отнес в «кабинет». — Саш, нам надо поговорить, — весомо заявила я. Парень кивнул, но пошел мне за спину, проверить проволоку на запястьях. — Саш, пока не поздно, пока на вас крови нет… С тем же успехом я могла бы беседовать с пнем. Саша поднялся на второй этаж, вынес прокопченный, когда-то, скорее всего, зеленый чайник и вышел на улицу. Обернулся быстро и сразу в «кабинет». Минут через пятнадцать из-за двери донесся окрик: «Пей, я тебе сказал!» Младший брат приводил старшого в чувство посредством крепкого чая, догадалась я. И сняла с кудрявой головы голубой бантик младшей сестренки. Бабушки с козами здесь, господа, никак не катят. — Саш! Нам надо поговорить!