Статья заканчивалась словами журналиста, что театр «GRIM» не чудо, как многие считают, а контора мошенников. Причем руководит этой конторой весьма странный тип. Я закрыла ссылку, выключила ноутбук и подошла к окну, приложив палец к нижней губе. Глядя на грязный квартал, я решила, что завтра же свяжусь с одним из актеров «GRIM» и предложу встретиться для интервью. Благодаря критическому заявлению журналиста из прошлого я обрела несгибаемую уверенность, что, покопавшись в истории театра, найду золото. Но мне нужен был эксклюзив во всех смыслах. Я решила поговорить с актером, у которого еще ни разу не брали интервью. Как я заметила, тенью театра был один человек – Том Харт, шестой актер на флаере, непримечательный юноша, который показался мне слишком посредственным. Я отошла от окна и задернула шторы. Несколько раз каркнул ворон. Он будто скрепил мой план печатью. Подписал незримый договор, который я заключила с театром. 8 – Сара, привет, – послышался в трубке недовольный голос Джейн. Я держала телефон возле уха, а сама еще плавала в сонной неге. Ранним утром даже жесткий диван казался пуховой постелью. – Ты вчера так и не ответила. – А на что я должна была отвечать? – зевнув, спросила я. – Как на что? На мое последнее сообщение. Или ты не хочешь писать статью для «Таймс»? – Ах, ты об этом, – я открыла глаза и, потянувшись, села. За окном накрапывал дождь. Он убаюкивал и шептал, как искусный соблазнитель: «Поспи еще, тебе на работу только к обеду». – Я решила писать про другое. – Про что? – Голос Джейн стал недоверчивым, подозрительным. Я слегка поморщилась. Вечно она думает, что умнее всех. – Про камерный театр «GRIM». Слышала про такой? – Нет. – Помнишь здание около моей работы, метрах в пяти? Серое, мрачное, я тебе рассказывала о нем несколько месяцев назад, говорила, что оно мне очень нравится. – А, это то здание с привидениями? – Почему с привидениями? – Как его еще назовешь? Там ничего нет, но его явно арендуют. Привидения, не иначе. Об этом же говорят вороны: сидят на карнизе с таким видом, словно ждут очередную жертву или своего хозяина – Сатану, – Джейн засмеялась. – Но, если без шуток, то здание мистическое, притягивает. Ладно, тогда не буду приставать к тебе со своими революциями в образовании. Ты творческий человек, тебе нужно что-то эдакое. Я так и представила, как Джейн, произнося слово «эдакое», закатила глаза и взмахнула рукой, как волшебница – палочкой. – Не хочешь потом сходить со мной на спектакль? – В этот театр? Даже не знаю, сейчас много работы, я без выходных. Это ужас. Обсудим ближе к дате. – О’кей. Тогда на связи. – На связи. Удачи со статьей! Отключаюсь. Завершив вызов, я открыла через телефон Фейсбук и нашла аккаунт актера театра «GRIM» Тома Харта. Аватарка на его личной страничке отсутствовала, фотографий в альбомах не было. В графе «работа» значился «GRIM». «Добрый день, мистер Харт. Меня зовут Сара Гринвуд, я журналист интернет-издания «Таймс», хочу взять у вас интервью. Вы не против?» Написав сообщение, я прочитала его около десяти раз и, тяжело вздохнув, отправила. Я решила представиться журналистом редакции, чтобы избежать лишних вопросов. А потом начала переживать. Том Харт мог проигнорировать сообщение, вовсе его не прочесть или просто отказаться от интервью. Молодой актер на флаере не внушал доверия. Он казался отстраненным. Но я нуждалась в Томе. Очень. Только с ним я не нашла ни одного интервью, и это говорило об эксклюзиве. На работу «Таймс» дал месяц – уйма времени. После интервью еще оставались дни, чтобы разобраться в происхождении театра и написать сенсацию. В ожидании ответа я начала стучать ногтями по поверхности стола. Предвкушение интересной работы добавляло нервозности. Телефон завибрировал. Мое сердце подпрыгнуло и со свистом упало в пятки. Я открыла сообщение. «Да, конечно. Вы в Лондоне? Когда вам будет удобно встретиться?» – написал Том Харт. 9 Мы договорились встретиться с Томом в его обеденный перерыв. Я работала с восьми утра. Моя смена как раз заканчивалась в час, а дойти до «GRIM» можно было за пять минут. «Пятнадцать минут на знакомство и еще двадцать на интервью. Отлично», – прикинула я, записывая в большой темно-синий ежедневник вопросы. Информация, которую я нашла в Интернете, сильно помогла – я знала не только настоящее, но прошлое театра. Интервью обещало получиться очень интересным. Я планировала спрашивать то, о чем еще не писали другие СМИ. «Театр-загадка», – написала я над вопросами и захлопнула ежедневник, довольная собой. У меня был месяц на написание шедевра. Конкурс статей заканчивался 28 марта. Я была переполнена разнообразными чувствами – от волнения и восторга до щемящего страха, который только закалял мой боевой дух. Но недолго длилось счастье. Вечером мне написала Джейн, что «Таймс» сократил конкурсные сроки. Статью нужно было прислать не позже 10 марта. На работу оставалась пара несчастных дней. Не поверив этому, я открыла сайт, где публиковали новости, и убедилась в этом сама. Из-за ажиотажа редакция была вынуждена сократить сроки, иначе бы их почта взорвалась от материалов молодых писак. «Ты справишься», – я поджала губы и открыла календарь, хотя прекрасно помнила день недели и дату. Суббота. 2 марта. Утром я собиралась на работу дольше обычного: полчаса провела в душе, высушила волосы, сделала легкий, но выразительный макияж. Десять минут вертелась перед зеркалом, думая, что бы надеть – классическую юбку с любимой голубой блузкой или джинсы с черной водолазкой. И то и другое отлично смотрелось с конским хвостом, в который я убрала волосы. Раньше я всегда готовилась к интервью или репортажу по нескольку часов, а то и дней. И не только изучая информацию. Я критично относилась к своему внешнему виду. Люди – существа предсказуемые. Они открываются тебе намного охотнее, если видят красивую обертку. Им не важно, что ты за человек, какие у тебя цели и планы, если твоя одежда дешево выглядит. Их интересуют только бренды. И хотя одеждой из известных французских бутиков я не располагала, старалась одеваться так, чтобы нравиться самой себе. Это производило должный эффект – уверенно входя куда-то, я чувствовала, что мир принадлежит мне одной. Работать, когда ощущаешь себя подобным образом, намного легче – даже обычные люди не отказывают в маленьких комментариях для событийного репортажа[8]. Про интервью и вовсе нечего говорить. Ты сразу даешь понять герою, кто тут босс, и вытягиваешь всю необходимую информацию, не натыкаясь на Китайскую стену. Самое важное – внешне производить впечатление скалы. Никто ведь не знает, что внутри ты тростниковый прутик, который дрожит даже от слабого дуновения ветра. 10 – Сара, клиент за столиком уже пять минут ждет заказ, – сказал мистер Дартл и укоризненно смерил меня взглядом. Я стояла у кофемашины и готовила латте со скоростью реактивного двигателя – еще немного, и разлетелась бы на атомы. – Да, сейчас будет готово, – выпалила я, не отрываясь от приготовления кофе. Утро выдалось скверным. Именно в день, когда я должна была предстать перед героем интервью в лучшем виде, управляющий решил устроить проверку моему профессионализму. Мистер Дартл то и дело норовил меня поддеть: то я долго готовлю заказ, то не так смотрю на клиента. Сделай лицо проще, жесты мягче, улыбайся. Не стой, как свеча. Не горбись. Почему ты не пожелала этой девушке хорошего дня. Такими темпами мы никогда не наберем постоянную клиентуру. Мой мозг горел из-за пустой болтовни мистера Дартла. Глядя на его недовольное лицо, я спрашивала себя: «Неужели он не видит, что своими замечаниями делает только хуже?» Наверное, он хотел поднять мой боевой дух, но на деле отбивал всякое желание работать. Единственное, что хотелось сделать, – снять рабочий фартук и выбросить его в мусорное ведро. Я готовила напитки, а мой утренний легкий макияж медленно превращался в месиво. Находясь под постоянным прицелом ястребиных глаз управляющего, я не могла расслабиться и делать свою работу с любовью. Из-за напряжения лоб покрылся испариной, пряди волос, собранные в хвост, топорщились, как если бы меня случайно ударило током во время приготовления кофе. Еще и телефон разрывался от сообщений, которые я никак не могла прочитать. Стоило мне потянуться к мобильнику, и управляющий одним взглядом давал понять, что сейчас проверять почту не стоит. И ведь клиентов было не так много, но нет, надо постоянно держать осанку и улыбаться людям. Даже если эти люди просто проходят по улице и случайно заглядывают в окна кофейни. Цирк, не иначе. А цель у всего этого одна и самая банальная – повысить конкурентоспособность нашего маленького заведения. За несколько минут до прихода моей сменщицы Анны, мистер Дартл провожал очередную посетительницу – он открыл ей дверь и крикнул вдогонку: – Хорошего дня! Моя голова в этот момент была почти квадратной. – Ты прошла проверку, Сара, – проходя мимо меня, сухо сказал он и скрылся в комнате персонала. Пока я думала, как исправить внешний вид, телефон снова завибрировал. Пришло очередное сообщение. Достав смартфон из кармана фартука, я пришла в ужас – три сообщения от Тома Харта. В одном из них он предлагал встретиться пораньше, а в двух других извинялся, что из-за неотложных дел не может сегодня дать интервью. Трясущимися руками я начала набирать сообщение: «Когда мы сможем встретиться?» Ответ пришел спустя несколько секунд: «10 марта». – Твою мать! – воскликнула я. То ли из-за усталости, то ли из-за страха провалить задание «Таймс», я почувствовала себя восковой куклой на прилавке в детском магазине – такой же несчастной и потерянной. 10 марта – крайний срок сдачи материала. «Прошу прощения, а нельзя раньше? Хотя бы 9‐го числа», – написала я в отчаянии. В этот момент звякнул колокольчик – пришел очередной посетитель. Я встала со стула, поправила волосы и приготовилась встречать клиента, делая вид, что ни капельки не паникую. Я настолько срослась с мыслью, что возьму интервью у Тома, что не видела других выходов. Даже предложение Джейн перестало казаться важным и грандиозным. Я хотела писать про театр «GRIM» и точка. Том ответил, когда я уже приготовила посетителю его напиток.