Все мое имущество обнаружилось на полу под сиденьем — тоже дело рук Егора. Еще бы, когда садишься в чужую машину, первым делом нужно без долгих рефлексий сбросить на пол все вещи хозяев, это же так естественно! — Извини, Стася, — виновато подал голос Егор, заметив, как я брезгливо отряхиваю карту от налипших песчинок и пытаюсь платочком протереть термос. — Я не знал, куда это все девать, а в этой смешной машине нет заднего сиденья. — Эта «смешная» машина стоит столько, сколько ты и за десять лет не заработаешь! — сказала я уязвленно. — Догадываюсь. А ты где работаешь, что смогла такую тачку купить? На бестактные вопросы я не отвечаю из принципа, и по моему красноречивому молчанию это должен был понять даже такой чурбан неотесанный, как Егор. Вот интересно, какой разительный контраст: у парня красивая внешность, и ум, вроде бы, наличествует, и какие-никакие душевные качества — умеет же он искренне смущаться, просить прощения, — а вот неделикатность и чудовищный детский эгоизм портят все впечатление о человеке. Как ему, бедному, живется, с таким-то неумением общаться с людьми? Хотя что я спрашиваю, судя по боевым ранам, великолепному фингалу и заплывшему глазу, живется ему несладко. Я плеснула кофе в крышку термоса и медленно, с наслаждением выпила. Сразу стало легче жить, мир перестал выглядеть унылым и пепельно-мрачным. Егор с завистью на меня покосился и вновь потянулся к мятой сигаретной пачке, валяющейся на приборной панели. — Хватит курить этот верблюжий навоз, — взмолилась я. — У меня от запаха голова раскалывается. А может, ты кофе хочешь? — С удовольствием бы выпил, — признался он. — Спать очень хочется… — Что так? — Я у друга ночевал, на полу, на матрасе, и уснуть так и не смог. — Ладно, пей, горе мое! Долго злиться на него я не могла — как не злятся на детей или собак. Ну влез в лужу, ну испачкал диван, ну намусорил — не со зла же, а по глупости! Почему-то я была уверена: Егор совсем не плохой человек, он просто совсем молод, довольно наивен и еще не вырос из детских штанишек. Капризный ребенок, по нелепой случайности заполучивший опасную игрушку — пистолет, — и пугающий ею прохожих. Он жадно выпил кофе и даже сунул нос в крышку термоса, проверяя, не осталось ли чего на дне. Я налила ему еще порцию — усталому человеку немного допинга не повредит. — Эх, замечательно, — сказал он благодарно. — Вкусный кофе, спасибо. Я на той заправке после Торжка хотел перекусить, уже и заказ сделал… но пришлось срочно уйти, и кофе выпить так и не удалось. Я убрала термос и решительно сказала: — Да, раз уж ты сам начал эту тему… Как ты попал ко мне в машину? — Ты не заперла двери и не включила сигнализацию. В самом деле! Вот дура-то… Пожалуй, в чем-то Алекс был прав, когда предрекал мне большие неприятности по дороге. Так оно и получилось. — А зачем ты сел именно в мою машину? Как ты узнал, что я тоже еду в Питер? Почему подстерег меня на этой заправке? И вообще, откуда ты знал, что я буду заправляться именно там?! Егор изумленно на меня посмотрел. — Откуда бы я мог знать? — Вот и я думаю… — Это просто совпадение, чистая случайность. Клянусь, у меня и в мыслях не было… Если бы я знал, что в этом кабриолете едешь именно ты… — А ты не знал? — Да нет же! — сказал он горячо. — Понятия не имел. — Тогда расскажи мне, как все было! — потребовала я. — Давай, колись, я все равно не отстану. — А нечего рассказывать, — пробормотал Егор устало и сонно. — Я сидел в той кафешке, сделал заказ. За соседним столом мужики сидели, пиво пили. Там один из столов так стоит, что его из зала почти не видно — закрывают стеллажи с какими-то печеньями и чипсами, холодильник с напитками и касса. Вот я там и сел, чтобы меня никто не заметил, но и сам ни фига не видел, кроме тех мужиков. А они вдруг в окно уставились и говорят: смотрите, какая-то красотка на «мерине» подъехала. И он замолчал, припоминая, как все было. — Дальше, дальше, — подбодрила я его. — Я сижу, жду, пока мне поесть принесут. Зала, как ты уже поняла, мне не видно, и все, что происходило, я понимал только по комментариям тех придурков с пивом. И тебя я не видел, просто понял, что какая-то молодая, красивая и богатая дура на дорогой машине, едет совсем одна, мужика с ней нет… И это был мой шанс. Ты пошла в туалет, а я быстро сел к тебе в машину. Дверца была открыта, мне повезло… — Да уж, повезло так повезло… — Вот и все. Честно, я не знал, что это ты. Такое невероятное совпадение, кто бы рассказал — в жизни бы не поверил! — Да и я в совпадения не очень-то верю, — сказала я задумчиво. В голове всплыло воспоминание о Девяткине и нашей нелепой встрече в кафе «Незабудка». Позвольте-ка, не слишком ли много совпадений происходит вокруг меня? Сначала Девяткин, потом Егор — а что дальше?.. — Ну а потом поздно было что-то менять, — поняв, что я ему верю, Егор приободрился. — Пойми, мне очень нужно доехать до Питера. — Сел бы на поезд¸ — внесла я свежее предложение. — Это невозможно. — Почему? Денег нет? Хочешь, я одолжу? — с надеждой сказала я. — Деньги у меня еще есть, — ответил Егор, пунцово краснея. Вспомнил, видимо, чьи баксы лежат у него в карманах. — Тогда в чем дело? — Да так, долго рассказывать… — Я вообще-то никуда не тороплюсь, и времени у меня — вагон! Но он отмолчался, и по его лицу отчетливо читалось нежелание посвящать меня в сложные подробности своей жизни. — Сколько тебе лет, Егор? — спросила я. — Двадцать. Я украдкой разглядывала его: несчастный вид, глаза за темными очками, разбитая губа, свитер грязный и мятый, словно его владелец ночевал на вокзале… Мне стало жаль парня, как-то само собой забылись все неприятности, которые он мне доставил, и я мягко спросила: — Егор, что с тобой происходит? Может быть, я смогу тебе помочь? — Спасибо, ты мне и так уже достаточно помогаешь! — торопливо ответил он. — Не хочу тебя грузить. — Я и без того уже загружена твоими проблемами по самую макушку, не находишь? Так что одной проблемой больше, одной меньше — роли не играет. — Да не знаю я, о чем рассказывать! — сказал Егор раздраженно. — У меня, можно сказать, вся жизнь на волоске, а тут ты со своим любопытством… — Значит так. Мне твои проблемы — до лампочки… были когда-то. Пока ты не привязался ко мне, как банный лист к заднице. Теперь, раз уж я участвую в твоих делах — будь добр, рассказывай обо всем, чтобы я знала, какому риску мы тут вместе подвергаемся. У меня, между прочим, сын растет, и мне его еще на ноги ставить. — У тебя ребенок есть, серьезно? — удивился Егор. — Сколько же тебе лет? — Двадцать шесть. Не отвлекайся, родной, не отвлекайся! Давай, начни с начала. Тебя что, кто-то преследует? Он, насупившись, молчал, уставившись на дорогу. — Ну, чего молчишь? Преследуют или нет? — Преследуют, — неохотно сознался Егор, хватаясь за свои сигареты, как за спасительную соломинку. — У них ты тоже украл деньги? Егор снова угрюмо замолчал, как советский партизан на допросе у злого гестаповца. — Это они тебя избили? Ты от них пытаешься спрятаться? Ну что ты молчишь? Хоть что-то можешь мне рассказать? — Да что рассказывать-то? — в сердцах закричал он. — Как мне в собственной квартире по башке дали, а потом избили — а я даже не понял, кто это был? Как без документов остался? Как пришлось деньги у тебя из сумки стянуть — чтобы до Питера добраться? Это все тебе нужно рассказать? — Зачем тебе в Питер? — спросила я хладнокровно, ничуть не впечатлившись этой истерикой. — Надо, — буркнул Егор, приходя в себя. — Зачем? — Стася, у меня там дела. Личные. Это никакого отношения к делу не имеет. По тому, каким тоном он это произнес, я поняла: именно эти дела и эта поездка имеет ко всему происходящему самое непосредственное отношение. — Ну хорошо, это я поняла. А кто тебя преследует? Те два типа в синем «Фольксвагене» — они кто такие? — Откуда я знаю! — Конечно, ты ничего не знаешь, и тебя кто-то хочет убить, совсем как в кино. Чрезвычайно правдоподобно! — Вот навязалась на мою голову! — процедил Егор сквозь зубы и глянул в зеркало заднего вида. На это смехотворное и несправедливое замечание мне даже отвечать было лень. Я поудобнее устроилась в кресле и снова отвернулась к окну. — Я не знаю, кто они такие, это правда. Но они после того случая в квартире снова попытались напасть на меня…