— Не возражаю. — В таком случае, я бы хотел сказать, что ни я, ни кто либо из моих людей не имеет отношения к тому кокаину, который нашли в нашем посольстве. Вот как? — Со всем уважением, у меня другая информация. Субботич скривился. — Полагаю, вы хотели бы услышать правду из первых уст. А она такова, что я бизнесмен и не одобряю, когда в бизнес вмешивается политика. Да, у меня есть интересы… здесь… на Балканах. Но у меня чисто деловые интересы. Чисто деловые. — Иногда за возможность заниматься бизнесом приходится платить. — Понимаю, о чем вы. Нет, это не было дружеской услугой. Это было личной инициативой человека, который злоупотребил моим доверием. … — Пан Беднов? Верить или нет? Ответ не так уж прост. Понятно, что он лжет. Но я могу поверить в его ложь, а могу и — нет. И я поверю. Потому что не стоит множить число врагов, а вот число друзей — надо умножать при первой возможности. — Полагаю, пан Субботич, встает вопрос о наказании человека, злоупотребившего вашим доверием. — Полагаю, вы его уже наказали… Я сделал недоуменное лицо. — Я полагал, речь идет о пане Костенко. Субботич явно такого не ожидал. Он взял паузу, чтобы закурить… закуривал медленно, со вкусом. Ему надо было подумать. — Пан Костенко… относится к числу людей, которые наказывают — а не которых наказывают. — Кто он? Не более, чем смотрящий на таможне. Субботич улыбнулся. — Вижу, вы не в курсе местных дел. Иначе бы так не говорили. — Я в курсе дел. — Отмывать деньги не быть в курсе дел, вы уж извините. Костенко… скажем так, общий ресурс. Он отвечает за прохождение поставок в Европу не только для меня. Если я решу его наказать — другие потеряют деньги. И мне предъявят. А если вы решите его наказать, то предъявят уже вам. Я в том числе. … — Потому удовольствуйтесь Китом и не лезьте выше. Это он договаривался о проносе… сумок в ваше посольство. Рекомендую ограничиться этим. Я кивнул. — Я приму к сведению. Субботич рассматривал меня. — Нравитесь вы мне. Хотите, дам работу? — Не нуждаюсь. — Ну… как знаете. Хотя… на вашем месте я бы подумал. Работа… она ведь ценна не только деньгами. А русский в сегодняшнем мире, вы уж извините — как козел отпущения. Во всем и всегда виноват… Субботич встал, демонстративно положил на стол деньги. Кивнул. — Будьте здоровы… И пошел к выходу. За ним — телохранители. Обдумать справедливость слов Субботича я не успел — Субботич с телохранителями вышел из ресторана — и тут же грохнули выстрелы… Слышно было плохо — но я понял, что это выстрелы, а когда охрана втащила Субботича обратно в фойе, я понял, что проще всего в этом будет обвинить меня. Потом, когда Субботича тащили внутрь — я уже бросился к кухне. — Стой! Поздно — я уже в служебных помещениях. Схватил первого попавшегося официанта за грудки, крикнул. — Где выход?! Тот ошалело показал. Ходу! Слетел по небольшой лестнице, пробежал коридором… за мной точно бежали, я слышал. Дверь… если бы она была заперта, я бы выстрелил, но она была открыта. И я вывалился наружу, в стремительно сгущающуюся ночь, пахнущую пищевыми отходами с помойки… И деваться мне было некуда — только на улицу, с перспективой быть запертым с двух сторон в этом грязном проулке… На ходу достал рацию, включил режим Зелло — вот чем хороша эта связь, не надо номер набирать, как на телефоне. — На Короне — двадцать секунд! Выскочил — типичная аргентинская улочка, узкая, машины. Крики, столпотворение у отеля — можно понять, тут не каждый день перестрелки. Бросился от отеля — не к отелю же бежать. Уже слышны сирены… За спиной щелкнули выстрелы, один, другой. Я выбежал на проезжую часть, побежал, лавируя между остановившимися машинами. Сшиб с ног какого-то аргентинца, который выскочил из машины навстречу… Улицы здесь короткие, на перекрестке — остановился Крузер, Трактор был за рулем. Кто-то из моих, высунувшись из окна чуть ли не наполовину, целился из СКАРа. Первый выстрел, второй… хорваты стрелять перестали, им явно было теперь не до преследования. — Не стреляй, поехали! Чтобы не терять время — открыл заднюю дверь и ввалился назад. Машина тут же рванула с места, из багажника мне было видно, как кто-то выскочил на дорогу с ружьем, но стрелять не осмелился — уже копы подъезжали. — Направо давай! Трактор выполнил приказ. Я полез вперед — надо сменить его за рулем, я город всяко лучше знаю. — Целы? — Как новенький, б… — Что случилось-то? — Похоже, главного у хорватов завалили. Трактор присвистнул. — И обвинят в этом нас… … Чокария вышел из комиссариата через час после того, как я позвонил ему и сказал, что жду его. Понятно, что машину я опять сменил, и пацанов отправил на очередную конспиративку — сидеть и носа наружу не показывать. Вид у него был не из лучших — глаза как у кролика, пахнет кофе и коньяком… — Субботич жив? — спросил я — Нет. Скончался на месте. Так это ты там был? — Да. — Ты его грохнул? — Нет — сказал я — точно нет. Я с ним договариваться хотел, а не убивать. И договорился. Потому-то его и грохнули. Чокария покачал головой: — Плохо. — Как его убили? — Снайпер, с крыши. Сделал четыре выстрела.