— Движение, — первым отреагировал Трактор Через тонированное стекло, я увидел, как в нашу сторону бежит человек с дробовиком, и еще двое или трое — заводят машину. А мы уже свернули, и обратно сдавать нельзя. Мы как минимум полминуты потеряем — а у нас и десяти секунд, наверное, нет. — Шеф! — Газу! Трактор привык сначала выполнять приказы, а потом думать об их целесообразности — он придавил педаль, и восьмерка на двести пятьдесят лошадей — бросила Тойоту вперед. Человек с дробовиком понял, что мы останавливаться не собираемся… — Пригнись! Но Трактор успел — он еще добавил газу, и гениально, как гонщик — бросил машину ровно так, что она задела стрелка самым боком и не сбила — а отбросила его в сторону. Выстрел — ушел куда-то вверх… В следующую секунду мы пронеслись мимо центра Шевченко, мимо разворачивающегося пикапа… а потом дробовой выстрел хлестанул и вышиб заднее стекло, оставив рваную дыру. — Гони! Я повернулся на сидении, достав пистолет, попытался найти хоть какую-то опору для руки в прыгающей, как горный козел, машине. Придется так… Попал с шестого или седьмого выстрела — машина явно сбавила ход, начала терять скорость. Из-под капота был виден дымок. Пять и семь — опасный патрон, по пробивной он ТТ даже превосходит… Больше за нами никто не гнался — ушли, похоже. — Цел? — Так точно. — Давай, махнемся… Трактор сбавил скорость — и мы прямо на ходу поменялись местами. Он не знает город, а я знаю. … Машину я загнал на ремонт, в мастерскую, где не задают лишних вопросов и не интересуются происхождением ни машины, ни денег. Дал две цены, чтобы срочно сделали. По краю прошлись… Это ж каким надо быть кретином, чтобы лезть туда, зная что там разворошенное осиное гнездо. Но ведь полез! Как говорится, «не за то отец сына бил, что играл — а за то, что отыгрывался…» Делать нечего, достал телефон, не сотовый, а спутник, набрал номер Слона. Начал без предисловий — У меня чрезвычайная ситуация. Хохла я упустил. — Знаю. Он в посольство пришел. Я не понял. Честно — просто не вкурил. — В какое посольство? Кто пришел? — Руслан Кот. Или Кит. Он пришел сдаваться в русское посольство. Обещает, если мы вывезем его из страны и дадим ему защиту, все рассказать. Я потряс головой. — Ты скажи… … В посольство подъехали на такси. Машина была в ремонте, оружие спрятали прямо в городе, взяли координаты по GPS. Где еще одну машину взять — я знаю, но это потом. За стволами тоже вернемся. У посольства — были повышенные меры безопасности, я это сразу определил. На входе стоял человек в бронежилете и с автоматом, при том усиленного поста местной полиции на входе не было. Это значит, что получена какая-то информация об угрожающей посольству опасности. Внутрь нас не пустили. Мы подождали на улице, потом к нам вышел Слон. Идея кстати плохая — американцы сто процентов следят за посольством. Пошли в ближайшее кафе. — Ну? — спросил я. — Что за новости? — Новости такие. Того кто пронес дурь в посольство — он сдал с ходу. Как мы и предполагали — водитель, с…а. В микроавтобусе прятал. Мотив, как оказалось, деньги, ни хрена не национальная принадлежность. Просто пятьдесят штук ему дали и еще пятьдесят пообещали. Возил наркоту, прикрываясь детьми. Слон от чувств ударил кулаком по столику, так что люди начали оборачиваться. — Гнида. — Взяли? — Нет, не успели. Первым рейсом улетел на родину. Там с ним разберутся. Получит лет пять, не больше. Раньше за такое всю семью бы расстреляли. — Тогда не сейчас. — А жалко… — Еще что говорит? Кит, я имею в виду? — Сдал своего куратора в аргентинских спецслужбах. Точнее, не совсем куратора. Роберт Костенко, этнический украинец. По словам Кита — он собирается совершить серию террористических атак на граждан России и объекты инфраструктуры в Латинской Америке… … — И еще. По словам Кита — Костенко ввез в страну как минимум три десятка бывших участников АТО и разместил их где-то. Где — Кит не знает. Но это лично его люди. Костенко выходил на Кита и предложил — очень настойчиво предложил — принять участие в террористических акциях, вот почему он так испуган. По его словам — Костенко принял решение захватить посольство России и выдвинуть политические требования. И это он намерен сделать в самое ближайшее время. Буэнос-Айрес. Посольство России. 16 марта 2018 года Особенность современного мира не в том, что в нем не хватает информации, а в том, что ничего нельзя сделать. В принципе — всё про всех известно: отдых политиков моментально снимается во всех ракурсах и становится достоянием общественности, разные навальные публикуют свои расследования о том, у кого какой дом и у кого теща заработала свой первый миллиард сразу после того, как имярек стал депутатом или министром или мэром … и? И ни хрена. Электорат исправно раз в несколько лет голосует. На манеже все те же. Это не только проблема России, кстати. Тут это тоже есть. Все косят бабло как только могут. Где-то внаглую. Где-то более скрытно. Но — везде. С тех пор, как в девяносто первом открылись границы — постсоветская (и югославская, например) элита активно включились в эту игру. Нет, они и раньше были подонками только теми — просто теперь появилась возможность построить норку, где ты прячешь бабло подальше от любопытных глаз, в другой юрисдикции. Чтобы не говорить про Россию или Украину — расскажу про Хорватию. Был один такой хорватский националист. Имени называть не буду, ни к чему это. Он восстановил Хорватскую партию права — старейшую националистическую силу в стране. И думал, что как только Хорватия станет независимой, тут то он и будет востребован. Ан нет! Франьо Туджман, президент Хорватии. Он сначала был генералом Югославии, партизаном — а потом вдруг резко прозрел и заделался националистом. Когда Хорватия стала независимой, он поставил своего сына начальником спецслужб, а все госимущество прихватизировали его друзья. Когда же указанный националист попробовал возмутиться — его забрали за то, что показывал, как высоко будет расти в независимой Хорватии кукуруза и дали пару лет для острастки. Он от обиды, что все раздербанили без него, решил свидетельствовать против Туджмана на международном трибунале, чем окончательно сганьбил себя и свою партию — на предпоследних выборах она получила одно место в Саборе, а на последних — ни одного. Вот так то! Если честно, мне жаль постсоветских националистов. Всех. Их поляну — прихватизировали бывшие «видные государственные и партийные деятели», которые уже не знают, как облагодетельствовать отданный им «на прокорм живота» народ. Надо иметь особую моральную силу и уверенность в своей правоте, чтобы отвергнуть протянутую руку вдохновенного лжеца, который еще несколько лет назад врал о будущем коммунизме — а теперь резко прозрел. Эти печальники о народной судьбе умеют врать… простите, колебаться с линией партии — как никто. Он ведь говорит то же, что ты столько лет твердил, и как говорит! Убежденно! И у него власть, возможности что-то, наконец, изменить. Но стоит только пожать протянутую руку — и все, ты пропал. Скурвился. Будешь в лучшем случае мальчиком на побегушках. Потому что у них свой круг, и простой человек туда не войдет. Будешь с врагами «большого человека» разбираться, или по его указке наркоту в чужое посольство подкидывать. А если жареный петух в попу клюнет — то ты по всем делам крайним останешься. … В комнате безопасности не работал кондиционер. Было душно. На старом, еще с лучевой трубкой экране телевизора разворачивалась вечная драма… та самая, которая могла разворачиваться и в восьмидесятые, когда начальник внутренней контрразведки ЦРУ Олдридж Эймс сдал всю сеть, и в сороковые, когда НКВД добивало бандеровскую погань в западноукраинских городах. Но это происходило сейчас — некоторые драмы вечны. Предатель каялся и обещал больше не предавать, если… Хотя какой он предатель… если так вдуматься. Он просто мразь гнилая и … оппортунист, наверное. Не в ленинском смысле, а в изначальном, который дан в Британской энциклопедии. Оппортунизм — это следование своим интересам, в том числе обманным путём, включая сюда такие явные формы обмана, как ложь, воровство, мошенничество, но едва ли ограничиваясь ими. Намного чаще оппортунизм подразумевает более тонкие формы обмана, которые могут принимать активную и пассивную форму, проявляться ex ante и ex post. Запись остановилась — Вот такие вот дела… Запись смотрели мы втроем. Я, Слон и резидент. Двое из нас запись уже видели. Первым опомнился резидент. — Надо выходить на контакт с правительством Аргентины. Запрашивать помощь, пусть и неофициально. Они же планируют создать террористическую группировку.