— С кем он ходил на встречу? Как он там вообще оказался? — Алек? У него был источник. — Кто? Кейша помолчала. — Кто?! Это уже не шутки. — Роберт Костенко. — Кто он? — Оперативник местной контрразведки. Полиция по обеспечению безопасности аэропортов. Настоящая контрразведка распущена из-за коррупции. — Чем он занимается? — Европейское направление — А на деле? Кейша сильно затянулась, перед тем как ответить — Как и все, на жизнь зарабатывает. — Наркотики? — И это тоже. Еще диаспоры. Костенко не последний человек здесь… … — Он обслуживает канал на Европу. На Балканы. Все кто сидит на нем — богатые люди. — Русским в посольство он подбросил? Кейша кивнула — Идея Алека. Сделать из Путина второго Норьегу. — Где взяли наркотик? — У Костенко, конечно. Из изъятого. — Тогда почему все провалилось? Кейша снова затянулась — Мы никак не думали, что посол просто вызовет полицию. Не просчитали реакцию. Мы думали, что русские попытаются это скрыть. … — После того, как все провалилось — Костенко был в ярости, он настаивал на том, что скандал все же стоит продолжить. Но было принято иное решение. — То есть, Костенко был в ярости на нас. Он мог убить Адамидиса? Кейша недоуменно посмотрела на Сикерда. — Нет, конечно. — Почему? — Он офицер разведки, учился у нас. Это была обычная деловая встреча. Убить за такое… нет, это невозможно. — Тогда что же там произошло? — На кладбище? Кейша докурила сигарету и смяла ее. — Да что угодно. В городе стало небезопасно. Раньше бразильские приезжали сюда шакалить, а теперь еще и с Венесуэлы беженцы пошли. Его нашли невдалеке от могилы Карлоса Гарделя, там полно туристов иностранных с валютой. Скорее всего, потребовали кошелек и мобильный. Потом что-то пошло не так. — Почему же Адамидис не отдал? — Это вас и прислали выяснить? Оно так. — Мне нужны все записи Адамидиса. То, что он писал помимо отчетов. В отчетах ничего нет… — Мы предоставим. Но Алек был осторожным человеком. Он и сотовый-то не носил. … Через какое-то время, Сикерд сидел в кафе недалеко от бизнес-центра, где сидела станция ЦРУ, пил кофе и думал. Адамидис явно крышевал наркопотоки. Был как бы крышей над крышей. Получал долю. Он и сам бы так сделал. Если ты не можешь победить наркоторговлю, надо ее возглавить. За что тогда его убили? А? Он не первый год в Латинской Америке, чтобы понимать: убийство ножом — это что-то очень личное. Не все станут марать руки, для деловых разборок — просто подослали бы киллера. Скорее всего, Костенко его и убил. Вопрос — почему? Деньги не поделили? Крыша новая появилась? Или как раз убили, потому что встречался с Костенко? Значит, давят на самого Костенко — показывают, что американская крыша не то, что ему нужно. Отследили встречу и убили. Адамидиса, не Костенко — потому что Костенко еще нужен. Адамидис — наглядная демонстрация, а Костенко убивать нельзя — он должен жить и платить. Кто? Он не поленился, посмотрел справочные материалы. На Балканах цены на кокаин упали вдвое. Белград стал одним из моднейших мест молодежных тусовок в Европе, кокаин там выжирается тоннами. Но цена все равно падает. Значит, трафик такой, что наркота туда идет мешками. Может, сербы? Сербов в Латинской Америке хватало — в основном работали телохранителями, но был и чистый криминал. Попытались перехватить канал? Если хочешь узнать плохое о сербе — спроси хорвата… … Марко Субботича он нашел по телефонному звонку. Тот сразу согласился на встречу… Субботич жил в старинном поместье в Палермо — настолько шикарном, что выглядело дико, что такое поместье находится прямо рядом с центром многомиллионного мегаполиса. Там помимо дома — еще и сад неплохой был. Но в Буэнос-Айресе недорого стоила земля и потому поместье еще не снесли… Субботич принял американца в спортзале, оборудованном там, где раньше был зал для танцев. Сейчас тут стояли тренажеры. — Годы… — пожаловался он, занимаясь на гребном тренажере, — пропускать нельзя, тут же разваливаться начнешь. Не желаете? Сикерд оглянулся, взял гантель. — Сразу после посольства я пришел к вам. Догадываетесь, почему? Субботич помрачнел. — Ваш человек… — Мы не можем себе позволить терять людей. Это вызовет… неуважение. Субботич глянул остро и с интересом. — Вы что-то знаете об уважении? — То же что знают о нем в Медельине… Намек был более чем прозрачным. Хорват пожевал губами — Вы пишете? — Нет. Но я должен разобраться. Вы знаете, кто это сделал? — Думаю, что хохлы. — Хохлы?