Посольство России в Аргентине располагалось совсем недалеко от американского, на улице Родригеса Пеньи, это совсем рядом с главным вокзалом столицы — Ретиро. Вокзал — отличное место для неофициальных встреч: много народа, постоянное движение, повышенное внимание полиции, что не помогает, а затрудняет слежку. Именно поэтому Слон назначил встречу резиденту ГРУ в Буэнос-Айресе именно на вокзале. Точнее, не на вокзале, а в одной из электричек, идущих в пригород. Покупая билет, Слон поразился его дешевизне — дешевле, чем в Москве, а увидев электричку, поразился, что кто-то вообще выпустил в рейс это чудо. Электричка была старой, грязной, часть дверей вообще не закрывалось, причем сделано это было нарочно — чтобы в пути вагон продувало. Пара вагонов была без сидений — специальные для велосипедистов, они так на велосипедах и ехали… Резидент появился вовремя, Слон сразу понял — толку от него будет мало, но, похоже, малый старательный. Он нервно осмотрелся и зашел в вагон. Слон зашел следом. Электричка, точнее дизель-поезд — тронулся… Соблюдать меры предосторожности было бессмысленно, Слон это понял сразу. Вагон был набит людьми, как сельдями в бочке, кто-то открывал дверь и высовывался, гарцуя перед своими друзьями и рискуя свернуть себе шею, шум стоял такой, что надо было кричать, чтобы услышать собеседника. Потому Слон протиснулся поближе к молодому парню, который пришел навстречу, прокричал ему в ухо: — Виктор? Парень обернулся. — Да. А вы… — Выбери место, где можно выйти. Я выйду за тобой… … Виктор вышел почти сразу — еще в черте аргентинской столицы. Кругом была застройка, напоминавшая Москву времен Лужкова, было грязно и шумно, толпился народ. Прямо по рельсам — бегали крысы, подбирая выброшенные прямо на рельсы пищевые отходы. Такое ощущение, что люди здесь не знали смысла слова «субботник», и грязь тут копилась несколько лет… За ними вышло много народа, но все разошлись. Слон соскочил с поезда в последний момент, подошел к парню — который, кстати, неплохо со своей майкой вписывался в окружающий пейзаж. — Нас тут на нож не поставят? — Да нет… — Ладно, пойдем, прогуляемся… Они сошли с платформы, и пошли по улице. Слон недоуменно смотрел по сторонам и думал — будний день, а сколько народа на улице. Они что — все не работают? — Почему столько людей на улице? — спросил он. — А… тут обеденный перерыв два часа. Здорово… — Ну, давай знакомиться. Меня Алексей зовут. — А по отчеству как? — Просто Алексей. А ты — Виктор, так? Что закачивал? — Военный университет. — Романские языки? — Нет, английский. — А сюда как попал? — Я испанский в школе учил. На английский мест не было. Здорово… — Хабла испаньол? — Си, синьор. — А я вот ни хрена не хаваю этот испанский, так что придется тебе мне помогать. Тут где-нибудь место есть посидеть — поговорить? … Место поговорить они нашли во дворе, на детской площадке. Детей на площадке не было, а сама площадка напоминала парк культуры и отдыха города Припять… Но, по крайней мере, было где сесть. — Рассказывай. Как вы умудрились так вляпаться? В Москве только вас на все лады и склоняют. — Провокация это. Выпалил, не подумав. Но молодец, по крайней мере, не стал валить на других. — А с чего провоцировать именно вас? И с чего — именно здесь? Почему Аргентина? — Не знаю. Может, мстить хотят? — За что? — Мы серьезно продвинулись за последний год в переговорах по перевооружению. Аргентинская армия дышит на ладан, ей нужно всё — от новой винтовки и до нового самолета. Американцы могли и устроить провокацию, особенно после прихода Макри. Из мести, можно сказать. Слон покачал головой. — Это не «Санта-Барбара». — Что? Какая Санта-Барбара? Слон вдруг понял, что этот парень действительно не знает, что такое «Санта-Барбара»[7]. Он — человек совсем другого поколения. А это значит, что он, Слон, постарел. И пора на покой. — Проехали. Про американскую провокацию расскажи моей бабушке. Наркотики нашли на самом деле. Изъяли на самом деле. Что говорят в посольстве? Рассказывай. Ты присягу давал — в отличие от некоторых Слон знал, что посольская среда — тесный и замкнутый мирок, в котором мало что можно утаить друг от друга. И в этой среде — дыма без огня не бывает, общественное мнение редко ошибается. — Говорят, это Кузнецов. — Советник по безопасности? — Да, он. Его уже нет здесь. — Понятное дело. Еще кто? — Суворкин. — А это еще кто? — Завхоз… ну по хозяйственной части. Если первая фамилия для Слона новостью не была, то про Суворкина он слышал впервые. — Давно, как думаешь, таскали? — Не знаю… я не обращал внимания. — А слухи ходят? — Говорят, давно. Не первый раз. Здорово — Слон хлопнул в ладоши — все знают и молчат. Потому что проблем не хотят огрести. Пусть страна проблемы огребает. — Я спрашивал. — Кого? — Посла. — А он что? — Всех собак на меня спустил. — В Москву докладывал? А в ответ тишина, взятая за основу… Слон не первый день «был замужем», застал еще те времена. В чем была разница? Ну, совести и тогда не было, загранка приманивала бессовестных людей, как мух — дерьмо. Но кое-что все же было. Тогда резидент не стал бы покрывать посольских работников, замеченных или даже просто подозреваемых в таких вот гнилых, неблаговидных делах. Торговля наркотиками! Прямо на территории посольства склад! Да тут никто не стал бы покрывать такое. Вскроется — в Москве спросят не с них, в Москве спросят со всех — куда смотрели? Не иголку проносили! И спрос со всех.