В декабре года 1822 я отправился из Рамсгита в Шотландское нагорье с целью провести несколько дней с Родственником, к которому испытывал Сыновнюю любовь. По прибытии туда я обнаружил, что он мертв. Я посетил его похороны: людей там было много, и я прикладывал все силы, чтобы не рыдать, но так и не сумел совладать с собою. Вскоре после похорон мне пришлось просить, чтобы письма мои читали мне вслух, а ответы на них писали вместо меня, ибо глаза мои недомогали – так, что вследствие попытки с минуту удерживать взгляд на одном предмете зрение становилось расплывчатым. Я не подозревал, что глаза мои поразил недуг, пока не попытался почитать или подрезать перо. Вскоре после этого я поехал в Ирландию, и без всяких манипуляций с глазами к ним снова вернулась мочь, а к зрению – четкость… 1889 3 декабря Виндзор, около полуночи Кэролайн Ардгласс склонилась над книгой по ведовству, испытывая легкое отвращение при виде примитивных рисунков и с трудом разбирая чужой почерк без свечи под рукой. Глаза зудели от усталости, спина затекла, а кости ныли, потому что на чердаке было сыро и гулял сквозняк, но она не обращала внимания на эти неудобства. Она не на рождественских каникулах. А на охоте. Она позавидовала сороке, которая, спрятав клюв под крыло, безмятежно спала в своей маленькой медной клетке. Распушив черно-белое оперение, птица, похоже, совсем не страдала от холода. А вот Кэролайн, несмотря на толстое одеяло, накинутое на плечи, не могла похвастаться тем же. Чердак был омерзительно грязный, там воняло, и шум, доносившийся из соседней таверны, отнюдь не услаждал слух. Однако ей пришлось заплатить кругленькую сумму за это место – каморку под крышей трехэтажного дома-развалюхи. Она перевела взгляд на узкое окно за изъеденным жучком письменным столом – на вид, который так дорого ей обошелся. Снаружи мягкие поля были укрыты снегом, серебрившимся в свете полумесяца. Ночь была ясной, а деревья, росшие вдоль Королевских конюшен, – голыми, поэтому Кэролайн открывался прекрасный обзор на восточное крыло замка. Личные покои королевы. Она видела, как одно за другим загораются окна – вероятно, слуги совершали вечерний обход. Обычно в том мрачном крыле свет зажигали всего в паре комнат, но сегодня все было иначе. Свечи горели как минимум в дюжине окон, сообщая о прибытии королевы Виктории. Кэролайн взяла маленький, но сильный бинокль, что лежал рядом с книгой, – тот, с помощью которого леди Энн Ардгласс шпионила в опере за своими деловыми конкурентами. Кэролайн терпеливо осматривала окно за окном. Ей удавалось разглядеть лишь рамы и иногда – изгибы тяжелых штор. Ее собственное окно находилось слишком далеко, и различить лица было невозможно, но такой цели у нее и не было. Она навела бинокль на громоздкую башню, расположенную чуть правее, в юго-восточном углу двора, – та носила имя самовлюбленной Виктории. Если те ведьмы не солгали, то именно там… Деревянные половицы скрипнули. Кэролайн вздрогнула, обернулась и замахнулась было рукой с биноклем, готовая метнуть его в… – Тише, тише, дитя! – воскликнула Берта. – Это же я! В темноте стояла ее пухлая низкорослая няня. Различима была лишь половина ее сморщенного лица, а серебряный чайный сервиз, принесенный ею, тускло поблескивал в сиянии луны. – Господи боже, – выдохнула Кэролайн, прижав ладонь к груди. – Ты меня напугала! Сорока в клетке захлопала крыльями. Она бросила на Кэролайн взгляд – недовольный, как показалось девушке, – прежде чем снова спрятать голову и углубиться в сон. – Я подумала, что вы будете не против чаю, дитя мое. – Женщина опустила поднос на стол и захлопнула раскрытую книгу. – Отдохните минуточку. Вы же просто клубок нервов в последнее время. Берте не требовалось ее согласие. Она принялась разливать чай, а Кэролайн откинулась в кресле. Впрочем, с замка глаз она все равно не сводила. – Сколько еще нам придется торчать в этом блошином логове? – недовольно поинтересовалась Берта, передавая ей чашку. Кэролайн пригубила чай и не удостоила ее ответом. Берта слышала его уже не раз. – Если бы у вас хоть камин горел… – Мы не можем разжечь камин, Берта, – прошипела Кэролайн, развернувшись к женщине, но вмиг пожалела об этой грубости. Берта заботилась о ней, сколько Кэролайн себя помнила. Берта вместе с ней пустилась в эту безумную гонку, несмотря на то что Кэролайн предложила ей баснословную сумму денег, что позволила бы ей уйти на покой. Никто в этом мире не любил ее так, как эта стареющая служанка. Не считая, конечно, ее покойного отца, но опять-таки именно по его вине они и оказались в Виндзоре и вынуждены были таиться на ветхом чердаке. Кэролайн с силой втянула воздух. – Нельзя, чтобы нас заметили, – сказала она уже более сдержанным тоном. – Это место – самая высокая точка на этой богом забытой улице. Даже одна-единственная свеча, горящая здесь всю ночь – каждую ночь, вызовет подозрения. Берта поняла. Темные лукавые глаза мисс Ардгласс рассказали ей все. Задание было поручено, и девушка не могла – и не решилась бы – отказаться от его выполнения. И это ведь то же самое дитя, которое Берта когда-то укачивала в собственных руках, та девочка, которая выросла у нее на глазах… Видеть, что она совсем не щадит себя, было мучительно. – Хотела бы я, чтобы вам не приходилось этим заниматься, – прошептала Берта. Она больше не могла смотреть Кэролайн в глаза. – Хотела бы я, чтобы вы… Она умолкла – взгляд ее блестящих глаз застыл на чем-то за окном. – Что там такое? – спросила Кэролайн. – Смотрите! На башне Виктории зажегся новый огонек – Кэролайн так долго рассматривала это здание, что заметила его сразу же. Свет исходил не из окна – похоже, пламя вспыхнуло на самой вершине башни. Она принялась нащупывать бинокль – Берта тут же подобрала его и вручила ей. При виде увеличенной картинки происходящего Кэролайн ошарашенно распахнула глаза. На крыше пылал шар огня, языки пламени изгибались и вздымались, словно руки молящегося. И тут, резко вспыхнув, огненный шар окрасился в ярко-зеленый цвет. Сигнал ведьм. Кэролайн ахнула, выронив бинокль. Даже без него она явственно видела изумрудное пламя. Пару секунд женщины завороженно смотрели в окно – в комнате было слышно только их дыхание, – пока Кэролайн не опомнилась. – Пора, Берта, – сказала она. – Доставай соро… Но настороже была не только она. Птица сидела у себя на жердочке и тревожно вертела головой. Внезапно запаниковав, она захлопала крыльями, задевая ими решетку клетки. Кэролайн взглянула на нее, губы у нее задрожали. – Что… что ее напугало? С лестницы донеслись тяжелые шаги – долговязого Джеда невозможно было с кем-либо спутать. Широкоплечий мужчина, чье обветренное лицо все детство наводило ужас на Кэролайн, ворвался на чердак. Из-за покатого потолка ему пришлось нагнуться, и, утерев пот со лба, он сбивчиво произнес: – Мисс, за вами погоня! Прикрыв рот дрожащими ладонями, Берта ахнула. Кэролайн двумя размашистыми шагами пересекла чердак и прижала ладони к стеклу мансардного окна. Ее сердце замерло. К ним приближались два экипажа, которые тянули мускулистые першероны, темные, как сама ночь. Экипажи мчали во весь опор, факелы в руках у возничих полыхали желтым пламенем. Внезапно оно окрасилось в насыщенно-синий. Кэролайн отскочила назад, будто ее ударило электричеством. – Нам надо уходить! – вскричала она, инстинктивно метнувшись к старому шкафу. Она схватила отцовский саквояж и принялась закидывать в него книги, приспособления и кошельки. – Скорее, скорее! – бурчал Джед, проверяя, заряжен ли его револьвер. – Вспомните, что бывает, когда они загоняют свою добычу в угол! – Брось это! – крикнула Кэролайн, когда Берта подскочила к ней с ворохом одежды. – Только книги и деньги. С улицы донеслось ржание лошадей, за которым последовали крики из паба. На Кэролайн нахлынул шквал леденящих кровь мыслей – о людях, с которых содрали кожу, сожгли живьем, которым вырезали языки, влили в глотку яды, вызывавшие такие судороги, что трещал позвоночник… – Бежим сейчас же! – прошипел Джед и схватил Кэролайн за локоть. Она не стала сопротивляться – он потащил ее к двери со все еще раскрытым саквояжем, в который Берта на ходу закинула бинокль и мешочек с монетами. Женщина на что-то показывала. – Птица! Кэролайн метнулась обратно и схватила клетку – сорока верещала и хлопала крыльями, пока они со всех ног бежали к лестнице. Узкие ступени, едва не лопаясь, громко заскрипели под их весом, и Кэролайн представила, как проваливается сквозь них и падает на землю. Задумавшись, она оступилась, но Джеду удалось вернуть ее на ноги. В этот момент они услышали первый выстрел. – Господи! – выдохнула Берта. Они достигли нижнего этажа, но вместо темноты их там ждал тусклый огонек свечи. Держал ее хозяин дома в одной ночной рубашке – его колотило от страха. – Что за беду вы навлекли на нас? – взвыл он. Со взъерошенными седыми волосами и глазами, полными ужаса, он и сам походил на привидение. Гвалт на улице стал громче, и раздался второй выстрел. Кэролайн стянула с пальца золотое кольцо и вложила его в ладонь мужчины: – Это за ваши неудобства.