– Мы… мы с сыном ехали в Кентербери. Он работает на виноторговца, и завтра рыночный день. Деточка моя устала, и мы пересели назад, вздремнуть промеж бочек. Мы дрыхли и вдруг услыхали крики. Сын остановил телегу, и мы услышали этих лиходеев… Она передернулась, и девочка, не сдержавшись, всхлипнула. – Они колотили сына, пока не выбились из сил, – продолжала старуха, притянув к себе напуганное дитя и заключив ее в крепкие объятия. – Мы такого наслушались! Но… – она сглотнула, взволнованно погладив девочку по золотистым волосам, – но ничего не могли сделать. Только схоронились и сидели тихонько. Ее взгляд метался из стороны в сторону, словно в ней пробуждалось безумие. – Потом мы услышали, как что-то упало. Видимо, тело сына. Телега поехала… И мы… Джентльмен нахмурился, и масляная лампа задрожала в его толстых пальцах. – Вы остались в телеге? Сморщенное лицо карги приняло еще более горестный вид. Она поднесла руку ко рту и приглушенно сказала: – Мы ничего не могли поделать! Возница снова протянул ей воду, но старуха уже была не в состоянии принять ее. – Как вы сбежали? – спросил джентльмен. Карга набрала в грудь воздуха. – Тот, кто захватил телегу, остановился, чтобы справить нужду. Где-то тут, неподалеку. Я улучила момент: подхватила деточку мою, спрыгнула вниз и схоронилась в кустах. Мы часами там прятались, сэры. Часами. Лицо джентльмена немного смягчилось. Достаточно, чтобы возница осмелился сказать: – Простите, сэр, – мы ведь недалеко от гостиницы. Можем их подвезти. Кто-нибудь там уж точно их приютит. – Да, да, пожалуйста! – взмолилась старуха, все еще на коленях. Она протянула руки с намерением ухватить джентльмена за полы одежды. Тот резко отшагнул назад. – Хорошо, хорошо! Но вы поедете с Дугласом. Он развернулся и пошел к дилижансу, а возница помог старухе подняться на ноги. – Спасибо вам, сэры. Спасибо! Джентльмен уже занес ногу, чтобы забраться внутрь, но тут карга просительно вытянула руку. – Э-э, сэр? – Ну что еще? – огрызнулся он. – Прошу вас, возьмите мою деточку к себе. Она не станет вам докучать, клянусь. Джентльмен закряхтел. – Прошу вас, – настаивала карга. – Она пережила такое, чего не должен знать ребенок. И поглядите на нее, бедняжка совсем озябла. Джентльмен не мог толком разглядеть лица девочки – та зарылась им в юбки старухи. – Мы даже не знаем, как ее отец… – Старуха прикрыла рот и, тихонько всхлипнув, отвела взгляд. Джентльмен снова крякнул, открыл дверь и показал внутрь. – Быстро, – коротко приказал он девочке. Старуха похлопала ее по спине: – Полезай, Маргарита. Веди себя хорошо с добрым сэром. Не серди его. Девочка колебалась, пока старуха с силой не пихнула ее в спину. В тусклом свете этот жест остался не замеченным ни возницей, ни джентльменом. Маргарита быстро шагнула к двери, корзинка покачивалась у нее на локте. Она шустро поднялась по лесенке и тут же устроилась внутри на мягком сиденье. Ей прежде не доводилось сидеть на красном бархате; на таком фоне ее выцветшее платье выглядело как засаленная кухонная тряпка. Джентльмен тоже залез внутрь и вставил масляную лампу в держатель. Они услышали, как старуха с трудом взобралась на переднее сиденье, и вскоре дилижанс тронулся с места. Вытянувшись в струну, с корзинкой на коленях, Маргарита не сводила больших зеленых глаз с джентльмена. Ему было немногим больше двадцати, но промеж бровей уже залегла глубокая складка. И руки, и лицо его были гладкими и белыми, а круглые щеки говорили о крепком здоровье – и, возможно, чрезмерной любви к еде. Однако в присутствии ребенка ему, похоже, было не по себе: он барабанил пальцами, ерзал на сиденье и не знал, куда девать глаза. На протяжении пары неловких минут он переглядывался с молчаливой девочкой, но дилижанс вдруг подпрыгнул на кочке. Бутылки в корзинке звякнули, и это привлекло внимание джентльмена. Не случись этого, не мчись дилижанс так быстро, не коснись бутылки друг друга, все в мире, возможно, сложилось бы совсем иначе. – Что у тебя там? – спросил мужчина. Девочка кашлянула. – Вино, сэр. – Вино? Маргарита опустила глаза – она так разволновалась, что указания старухи перепутались у нее в голове. – Это… – начала она, чувствуя, как заледенели пальцы. Вся ее жизнь зависела от того, насколько убедительно она произнесет следующие слова. – Это вино, которое папа отложил… чтобы угощать покупателей на рынке. Единственное, что я успела прихватить из телеги. Джентльмен закатил глаза и притворился, что смотрит в окно, хотя ночь была все так же темна. Маргарита задрожала. Ее единственный шанс таял на глазах. – Хотите попробовать, сэр? – выдавила она из себя. Мужчина презрительно усмехнулся: – Я не пью дешевое спиртное, девочка. Снова дрожь. Маргарита достала одну из бутылок. – Это хорошее вино, сэр. Для дворян. Папин хозяин привозит его из места под названием Франция. Как и предрекала карга, после этих слов он заинтересовался, но все же недостаточно. Маргарите казалось, что она идет по канату, удерживая равновесие исключительно благодаря везению, но вот-вот свалится в глубокую пропасть, откуда уже не выбраться. Она протянула бутылку мужчине – расстояние между ними внезапно превратилось в бездну. Она так и слышала визгливые вопли карги: «Ты всего-то должна была заставить его выпить!» – Попробуйте, – пробормотала она, обмирая от ужаса и сжимая бутылку с такой силой, что та вполне могла бы лопнуть у нее в руках. И тут, как по волшебству, она вспомнила слова старухи и произнесла их с идеальным выражением: – Нам больше нечем отблагодарить вас за доброту. Мужчина уставился на нее. Маргарита решила было, что страх в ее голосе все испортил, но карга хорошо все продумала. Она знала, что девочка будет напугана до смерти; знала, с какой надеждой прозвучат ее слова, что глаза ее наполнятся слезами. Ни одна живая душа хоть с каплей человечности в сердце не откажется от такого предложения. Джентльмен выхватил у нее бутылку и вынул пробку. Он поднес бутылку к носу и принюхался. Маргарита безмолвно ждала, следя за каждым движением и переменой в его лице. Ни улыбки. Ни намека на одобрение. Девочка заломила руки. Она больше не могла сносить напряжения. Ей хотелось кричать. Ей хотелось… И тут джентльмен сделал глоток. Не робкий, но долгий, большой глоток – он поднял бутылку и запрокинул голову. Он глотнул несколько раз, не отнимая бутылку от губ. Дело сделано. Маргарита улыбнулась – возбуждение от первой собственной победы мурашками разбежалось по всему телу. Этой ночью порки не будет. Возможно, не будет больше никогда. Жадно глотая превосходное французское вино, сэр Август предрешил свою печальную судьбу. ДНЕВНИК – 1822 Смерть Строуана. Беда с моими глазами.