Но он говорил таким убежденным тоном, что, похоже, его убежденность продолжала отрезвлять Михайлова. И вправду, какой он мужик, если даст съесть свою Олю какому-то мелкому, с человеческую ладошку кальмару? Других кальмаров, кроме как супермаркете и в банке Серёга, действительно, не видел. — Ты ей нужен Серёга, — проникновенно давил Светозар, — Ты, и никто другой. И он рассказал Михайлову про параллельные миры, про синеглазых, опекаемых Звёздной Дамой, про окаянных кабачкорылых и мудрейшего солнцеголового Правителя. Про ларец с информационным облаком, и танец, зашифрованный в свитке с пляшущими человечками. О том, что пришло время передать людям новые знания. Что может это сделать только его Оля, потому что обладает уникальным даром и талантом протанцовывать проблемы и помогать людям. И что Тхэя украл Ольгу в надежде использовать её и перехватить информационное облако для тёмных сил. И если у него получится, тогда земля ввергнется в хаос ещё на триста тысяч лет. А Олю, после того, как она расшифрует танец, тёмные выкинут в пучину морскую, на корм океанским чудовищам. Историки утверждают, что именно здесь, на кальмаре, размером с хороший авианосец, мидиях-батискафах и подлых креветках, которые как ненасытные торпеды носятся в поисках человечины вокруг острова, где заточили синеглазую красавицу и произошел главный перелом в настроении директора Михайлова. А значит, и во всей нашей летописи. И к концу рассказа Светозара директор окончательно отрезвел и почти твёрдо стоял на ногах. — Где её искать? — ревел Сергей Васильевич, готовый разорвать в клочки все тёмные силы, позарившиеся на его счастье. — Не знаю, — самоотверженно врал Светозар. Он и сам уже был в отчаянии, потому что не представлял, как этот мужик сможет найти синеглазую танцовщицу быстро, не пользуясь волшебством. Светозарова миссия была закончена, и, если честно, он мог возвращаться в Светлое ущелье, где на припёке у баньки положил бы кудрявую голову на колени к чаровницам, искусницам-мастерицам. Но Светозар решил остаться и помочь доброму человеку. Пусть не чародейством, так добрым и толковым словом. Что особенно ценится на земле в период самого большого кризиса. — А почему у тебя сиреневые глаза? — вдруг заметил Сергей Васильевич. — Когда-то они были синими, — пояснил Даруга. — Потом я очень долго страдал. Это называлось обязательным испытанием. А после того, как я с трудом выжил — глаза поменяли цвет и приобрели тёмно-фиолетовый оттенок. — Видно и тебя прижало, — понимающе кивнул Михайлов. — У Олечки тоже синие… — Слушай, я поговорю с тобой об этом, когда ты найдёшь свою невесту. Твоей девчонке сейчас на самом деле очень хреново. Тут Серёга окончательно встряхнулся и выдвинулся из кабинета, проникся, что ситуация — тупик. И если он сейчас не поднимет свою директорскую задницу, останется без своей Оли. Одновременно с Михайловым это сообразили и циничные политтехнологи, которых Даруга так бесцеремонно выселил во дворик перед заводоуправлением. Сложили окаянные два и два. Поняли. Если Михайлов сейчас забьёт на выборную кампанию, и поедет разыскивать свою Олю — в непрезентабельной части тела останутся они. Поэтому едва Михайлов, полный решимости, вышел во двор, политтехнологи, разумеется, бросились к нему, повисли на директорских руках, ногах, шее и заныли: — Да брось ты, Сергей Васильич. Да кого ты слушаешь. Да это всё происки Семёнова и других твоих конкурентов, чтобы ты уехал. А они в это время выборы выиграют. Спроси, сколько этому парню заплатили за то, чтобы он снял тебя с выборной гонки? Но здесь уж Серёга слушать их не стал, стряхнул с себя и вполне доступно объяснил, куда им следует податься. И, наконец, начал заниматься поисками своей любимой. И теперь пришёл черёд удивляться Светозару-Даруге. Когда бы он узнал, сидя в ущелье за три моря, как много может, оказывается, человек. Даже без самого простенького волшебного посоха. Но и политтехнологи сдаваться не собирались. Глава 7 А Сергея Васильевича уже подгонять было незачем. Как опытный охотник или даже овчарка-ищейка, Михайлов, ведомый одним своим любящим сердцем, слёту взял след. Сначала выяснил, чем занималась Оля в последние дни перед исчезновением. У неё дома и на работе нашёл несколько листочков с рисунками пляшущих человечков. При тщательном опросе персонала с Ольгиной работы, узнал, как этими бумажками ей морочил голову худой темноволосый человек с азиатской внешностью и непомерно большой головой, похожей на кабачок. Потом Михайлов залез в интернет и определил, что традиция записывать танцы письменами из пляшущих человечков на свитки существовала у малоизвестных народов на островах Мамбу и Замбы. Тогда пришёл черед разведать, какие самолёты отправлялись на Замбо-Мамбийский архипелаг в последнюю неделю. Аэропорт на запрос потенциального губернатора ответил, что такие самолёты в Силаморск не летают. А если и летают, то через столицу. Но ровно десять дней назад произошло чудо, и в Силаморске запросил посадку один частный самолёт с островов. Михайлов затребовал записи видеокамер в день посадки борта и нашел-таки на плёнке свою Олю. Лунатиком двигалась по аэропорту, едва перебирая ногами, в сопровождении кабачкоголового азиата. Профессора Вертицкого тут же узнали коллеги Ольги. Именно этот человек приезжал на работу к девушке и показывал пляшущих человечков. Зато Ольгу почти не узнал никто. Координация в движениях отсутствовала полностью. Создавалось впечатление, что обычно весёлая жизнерадостная девушка вообще не понимает, где она и что происходит вокруг. Михайлов сообразил, чтобы вывезти из страны, Ольгу накачали наркотической гадостью. В аэропорте подтвердили, частным рейсом вылетал человек по фамилии Вертицкий, с ним на лечение летела девушка-инвалид и дочь, Оксана Вертицкая. Документы у господина Вертицкого и его дочери были в полном порядке. Кто бы сомневался. Ольга Балицкая в аэропорте по документам не появлялась. Надо ли говорить, что Сергей тут же принял решение лететь на острова. Его вещее сердце считало, что должно идти прямо по Ольгиному следу, пока след не остыл. Томительные часы неизвестности и ожидания сменились динамичными энергичными сборами. Михайлов выпросил у друзей частный самолёт. Но тут на его пути возникли собственные тёмные силы. Замбо-Мамбийские острова не принимали самолёты из нашей страны. Как государственные, так и частные. Сергей Васильевич бросился оформлять вылет через третью страну. Но выяснилось, что острова не впускают третьи страны тоже. Попасть на Мамби можно только на Мамбийском самолёте, который вот так случайно прилетел в Россию. При этом надо получить совершенно неподъёмную визу, которую будут рассматривать ещё три месяца. Михайлову ничего не оставалось делать, как обратиться за помощью к самому Платону Флинцевичу. Сергей настроился на звонок. Рука потянулась к трубке. Но тут дверь в кабинет распахнулась. И сначала показалась кукольная Машенькина голова, потом ожерелье из таитянских жемчужин, за ним подтянулось декольте и, наконец, всё оставшееся ладное тело секретарши. Прозвучала команда: «Вносите!» И по приказу Марии охрана внесла чемодан, пакеты и две коробки. Знакомые с детства каждому советскому человеку этикетки на коробках сообщали, что в одной упаковано пятьдесят банок с чёрной икрой классического засола, в другой — ящик жигулёвского пива. Само сочетание продуктов аскетичному Михайлову уже нравилось. Обычно любую рыбу с ценностью чуть больше, чем сушёная вобла, он сразу отправлял в подведомственные больницу или детский сад. Бойкая Машка поставила маленький чемодан рядом с коробками. Наверх положила прозрачный пакет на молнии с птичьими перьями цвета фуксии. После чего командным голосом отпустила бойцов. — Маш, это что? — спросил озадаченный Сергей. Девушка была дочерью его хорошего друга, относился он к ней по-отечески, изредка позволяя небольшие вольности. Но на этот раз Машка явно вышла из берегов. — Ваш тревожный чемодан для сборов. — Это я вижу, — в «тревожном чемодане» ещё со времен военной службы он всегда держал необходимое на случай срочного отъезда. — Я про остальное. — Это два комплекта летней одежды. Для вас и Светозар Романыча. Вы же вместе летите? — А я-то и не подумал, что там лето. — И комплект одежды для Ольги Ивановны. — Маша очень уважала своего директора, крайне переживала исчезновение Ольги и очень заинтересовалась неизвестным ей другом Михайлова с такой романтической фамилией Даруга. — Спасибо, Маш. Я спросил про перья. — А, поняла. Если вам удастся долететь до островов Мамби, вы приземлитесь на атолле Мяу-ляу. Он единственный принимает самолёты на шасси, — начала объяснять секретарша, мужчины терпеливо слушали. — Местные жители, несмотря на то, что они обитают ещё в каменном веке — между атоллами летают на гидросамолетах. Вам придётся раздобыть гидросамолёт, но это незаконно. Местные племена закрыты для мира, в основном, мало с кем входят в контакт. Если вам удастся с ними договориться на их диалекте, то потребуется много подарков. Они берут любую чепуху. Но самыми ценными у аборигенов считается наша черная икра, классическое «Жигулёвское» пиво, — привычно тараторила Машка, выдавая на-гора собранную информацию. — Именно «Жигулёвское»? — Они, видимо, не знают, что на свете есть другое, — объяснила секретарша. — Это пошло с тех времен, когда один из аборигенских вождей по приглашению Советского Союза учился в университете дружбы народов имени Патриса Лумумбы, на аграрном факультете. Какой-то хрен подсадил его на нашу чёрную икру. Поэтому уж извините, Сергей Михайлович, я потрясла бухгалтерию на предмет представительских расходов. Хорошо, в нашем ресторане ящик икры стоял — на свадьбу Хомякову приготовили. Но с Хомяковыми я договорюсь. А вы, зато, к аборигенам с гостинчиком пожалуете. Любят они там нашего пивка выпить, в этом Мяу-Ляу. Лучше пусть икрой закусывают, чем вами. Я вам там справочку подготовила по этим островам, в тревожный чемоданчик положила, прочитаете, пока летите. Разговорник не нашла. Никто не знает их языка. Одна надежда на то, что их вождь на русском говорит… — Может, еще сигарет взять? — перебил Михайлов. — Не знаю, Сергей Васильевич. Из интернета я поняла, что покурить у них есть чего. Какие-то свои грибы-галлюциногены и ещё есть трава…. — Ну, понятно. А перья зачем? — А перья — моё, кстати, лучшее боа вам отдаю, — Это у них исторически — самая ходовая валюта. Местные до всяких птиц очень охочи, дамы носят костюмы из перьев. А страус у них не водится. Сергей Васильевич, там есть ещё кое-что. — Говори, Маша. — Племя аборигенов, обитающее на этих островах, всегда воюет с чужаками. В лихие времена, они славились тем, что съедали своих пленных. Голову отрывали, а тела на костёр. Все иностранцы, которые посещали остров в последние двадцать лет — исчезали. Сергей Васильевич, может, мне с вами полететь? Вы же знаете, я с любым аборигеном договорюсь. — Вот это у меня секретарь! Вот умница, Машка! Присмотрись к девке, — директор толкнул в бок Светозара. — Отдам в жены. Но чтобы обижать не вздумал. Машка — дочь моего друга. Расстроишь — заживо съем. — Михайлов был признателен Марии за сочувствие в такой непростой час его жизни. Чтобы дикари не съели его, девчонка решила накормить их чёрной икрой и упоить пивом. И даже отдала собственную нарядную вещицу из перьев. — Что ещё? — Сергей видел, что Машка мялась, не решаясь ему сообщить. — Сергей Васильевич, у нас тут некоторые проблемы с прессой возникли. Ваши «лохматики», — так Машенька называла циничных политтехнологов, — опасаясь за своё безнадежное будущее, почти полным составом перешли в выборный штаб противника Семёнова. И, кажется, начали рассказывать сопернику ваши семейные секреты. — Я подозревал, что на подлость запросто пойдут, — сжал кулаки Михайлов. — Сподличали. Они, они вот что сделали, — Машенька выложила на стол газеты. Газеты пестрели заголовками. «Будущий Губернатор без мозга или сделаем правильный выбор?». «Нас на бабу променял». «От Михайлова сбежала невеста». Из статей следовало, что Михайлов лузер, от которого сбегают девушки, и, мягко говоря, человек, у которого совершенно отключился мозг. Какой нормальный человек полетит непонятно куда искать какую-то девку и закроет себе тем самым всю губернаторскую карьеру? — Это всё? — Нет, ещё телевидение и радио. Семёнов дал пресс-конференцию, в которой вызывает вас через три дня на дебаты и утверждает, что вы сбежали от него. Как он убедил журналистов — не пойму. Все каналы орут против вас. — Пускай орут. Не в первый раз. Видишь, Маш, а ты дикарями на острове меня пугала. Вот кто по-настоящему людей кушает. Эти. Которые в глаза смотрят и улыбаются. Сергей Васильевич решил не ввязываться в спор сейчас. Разберётся с этим, когда найдёт Ольгу и вернётся в Силаморск. В дорогу с собой он решил пригласить только Светозара. Серьёзный парень. Михайлову казалось, что они знакомы тысячу лет. И прикрывали друг друга ещё в горах Афганистана. Он пытался вспомнить, где они пересекались. Из какого подразделения Светозар? Но тут позвонило начальство. Значит, новости о его личной жизни уже долетели до Москвы. Есть свой плюс, Флинцевичу звонить не придётся. Платон Львович сам нашел Михайлова. И Сергей Васильевич не стал дожидаться, пока Флинцевич откроет рот. Начнёт гнуть своё, потом будет не до просьб. Он сходу начал вводить начальство в курс дела. Есть, мол, такая горожанка в Силаморске, по имени Ольга Балицкая, удивительного таланта девушка. Прекрасно танцевала, и её волшебный танец помогал каждому человеку мобилизовывать его внутренние ресурсы. Вдохновлял на особые подвиги любого человека. И вот какой-то международный концерн, а, скорее всего, богатый частник-идиот, решил использовать Ольгин талант, чтобы получить доступ к информационному контролю над миром. Она ему станцует танец пляшущих человечков. У него раскроются дополнительные ресурсы, и он сможет понять информацию, которая записана в манускрипте. А потом Ольга вражине уже не нужна. Потом она — лишний свидетель, от которого надо избавляться. Поэтому надо успеть вырвать её из подлых лап до того, как она дочитает письмена. И теперь, ему, Михайлову, надо срочно попасть на Замбу-Мамбийский архипелаг. А он никак не может вылететь, потому что страна недружественная и нужно что-то придумать с визой. Вот как понял Михайлов рассказ Даруги. И таким же скомканным образом обрушил его на своё начальство и самое надёжное прикрытие в Москве. — Ну что, полковник, я смотрю, и впрямь неважныя дела творятся в твоем королевстве? — раздалось весёлое в трубке. — Не хуже обычного. Решаемо всё, если поможете, — отбивался Михайлов, очередные звания он получал во время карьерного роста в промышленности оборонки. — Твой соперник Семёнов, штаны трёт в приёмной у Главного, тебе общественное мнение создает. — сообщил бывший боевой командир. — Даже газетку нам подарил. Политтехнологов ты разогнал. На бабу нас променял. А баба от тебя сбежала. Мы в тебя деньги, а главное, надежды вложили — а ты выборами не занимаешься. У тебя седина в голову — бес в ребро. Запил. На производство положил. Какой, мол, из тебя губернатор? — Каждое слово Флинцевича как молоток, вгоняющий в палубу гвоздь. — Сейчас вижу, прав Семёнов. Странные дела творятся в вашем городе. И ты, Сергей Васильевич, обращаешься ко мне в такое время с удивительной просьбой. У тебя выборы в разгаре, а ты всё бросаешь из-за девки, и производство, и партнеров, и правительство, и свой город. И просишь меня нелегально забросить тебя в Индийский океан в недружественную страну. Видимо, разум совсем оставил тебя, Сергей Васильевич. — Да не кипятись ты, Платон Львович, сколько лет ты меня знаешь? — Сергею надо было обязательно выиграть сейчас этот раунд. Сесть и полететь на эти чёртовы острова, к дикарям. Платон Львович должен его услышать и встать на его сторону. — Ты мне жизнь в Афгане спас, чтобы сейчас как пацана мордой по столу возить? Давай по порядку. Да. Политтехнологов Ваших я разогнал. Но только тех, что Семёнову информацию о моих делах сливали и помогали ему газетки подлые лепить. А двух толковых парней оставил. Потом заберу к себе в имидж-центр. Выборы пока официально не начались. Мы тут с ними толкаемся помаленьку, но старт по закону через две недели. Поэтому перед выборами и за неделю перед свадьбой, на которой, кстати, настояли ваши политтехнологи, имею право на отпуск. Сам знаешь, в отпуске двенадцать лет не был. Имею право? — Имеешь? Только невеста твоя где? — Погоди ещё Платон Львович, — ревел в трубку Михайлов. — Я насчёт производства тебе не ответил. Во-первых, на время выборов я все равно обязан по закону взять отпуск и на производстве не показываться. И во время отпуска команда и заместители вполне справляются. Во-вторых, если меня выберут губернатором, то производство всё равно придется передать новому директору. Согласен? — Согласен. Только ты не ответил. Это правда, что невеста от тебя сбежала? — Опять Семёновские дешёвые происки. — Серёге казалось, что именно сейчас он даёт свой главный бой. — Не сбежала. А испытывает мою любовь, Платон Львович, понимаешь? Говорит, сможешь ради меня хоть раз в 12 лет забить на эту работу, на выборы и на недельку отправиться в свадебное путешествие — выйду за тебя замуж. Я и прошу-то всего ничего, открой мне Платон Львович доступ на эти острова, шут бы их побрал. Я туда-обратно смотаюсь, личный вопрос решу, а потом хоть опять на двенадцать лет запрягай. — Так что, действительно украли у тебя девушку? — разведку Платона Львовича Флинцевича никто не отменял. — Похоже на то, — признался Михайлов. — А требования уже предъявили? — Да никаких требований не будет, — зарычал директор. — Говорю ж, тебе. Не я им нужен. Её талант. Задачу выполнит и концы в воду. Счёт на часы идет. Если уже не опоздал. А след на эти острова ведёт. А про то, что я выборы, город и производство из-за женщины бросаю, тут я с тобой согласиться не могу. Ну, каким я буду губернатором, если свою собственную невесту на поругание вражине кинул? Как буду жителям в глаза смотреть, если жительницу моего города, вот так запросто выкрасть можно? А я даже не попытаюсь спасти человека?