* * * 18 часов 28 минут. База Гвардии «Альдорф». Плато Мангельвана – Господин губернатор, транспорты направляются в город. Расчётное время прибытия – тридцать семь минут. Хьюго посмотрел на вошедшего полковника: – Прекрасная работа. Вы справились удивительно быстро, полковник. Уэсли Больтер отрицательно качнул головой и пояснил: – Нет, господин губернатор. После произошедшего в административном центре мы заранее проработали возможные планы реагирования на непредвиденный случай. Это лишь один из вариантов. Но без вашего своевременного разрешения задействовать военные подразделения мы не смогли бы справиться так быстро. Эти слова обрадовали губернатора. Он был уверен, что поступает правильно, но, как и любой человек, был рад услышать подтверждение этого из чужих уст. Увы, всё сказанное полковником на самом деле было ложью. Не было никакого множества вариантов. Всего лишь два. Оба они строились на информации, полученной Франциско от Торвальда. Уэсли был несколько раздражён из-за того, что Франциско не удалось узнать точные планы Маврикио, но даже той информации, которая была у полковника, хватило, чтобы спланировать свои действия. Уэсли Больтер был действительно классным военным. Хладнокровным, способным быстро принимать решения и стоять на своём. Но у него имелся один минус, о котором он знал и даже признавался в нём перед самим собой. Это был некоторый недостаток инициативности. Точнее, как сказал бы сам Уэсли, возможности эту самую инициативность проявить. Несмотря на свои достоинства, он был тем, кого Торвальд, не гнушаясь этого выражения, назвал бы самым настоящим цепным псом. Такое животное предназначалось для одной цели: получив команду, броситься вперёд, чтобы вцепиться своей добыче в горло. Он был верным своему хозяину и, что удивительно, действительно был готов перегрызть горло противнику хозяина. А в данном случае «пёс» оказался ещё и жадным, и алчущим власти. В бесконечной бюрократической пучине, известной как Гвардия Союза, даже несмотря на свои таланты, Уэсли не смог бы подняться выше своего теперешнего звания. Сидящие на своих жирных задницах ублюдки из высшего руководства Гвардии ни за что не пустили бы молодого и способного волка в свою стаю. Ведь если допустить подобное, есть неплохой шанс, что «волк» перегрызёт глотки более старым и слабым. По этой причине военное руководство Гвардии на Абрегадо-3 не менялось уже более двадцати лет. На этой спокойной планете почти не случалось чрезвычайных ситуаций. Исключением стали случившаяся два года назад трагедия на площади Первой посадки и последующая «священная война» Маврикио Торвальда, которую он развязал против людей, как он думал, повинных в той трагедии. И эти два года стали настоящим золотым временем для скромного и мало кому известного капитана Уэсли Больтера. Благодаря знакомству с Франциско Вилмом он смог сделать так, чтобы его заметили, и пробился вперёд. Пользуясь патронажем младшего сына губернатора, который занимал важное место в администрации, Больтер постепенно продвигался всё дальше и дальше по карьерной лестнице. К сожалению, как это и должно было случиться, в своём продвижении он упёрся в стену. И даже содействие Франциско не могло помочь преодолеть её. Высшие военные чины назначались на свои посты лично губернатором, а Франциско никак не мог в достаточной степени надавить на отца, чтобы тот продвинул его «ручного» полковника. Но в скором времени всё это должно было кардинально измениться. – Как я уже сказал, пехотные подразделения и отделения мобильных доспехов, отправленные в столицу, помогут с поддержанием правопорядка на улицах города. В то же время наши инженерные и медицинские службы окажут непосредственную помощь на местах, где произошли взрывы. Наши люди привыкли работать в условиях чрезвычайной ситуации, а это как раз именно такой случай. Мне лишь жаль, что мы не смогли отправить больше людей. – Тут нет вашей вины, полковник. Ваши подразделения ограничены состоянием мирного времени. Вы и так сделали больше, чем можно было ожидать. Уверен, генерал Бендо достойно вознаградит вас за проделанную работу… – Об этом следует беспокоиться в последнюю очередь, господин губернатор. Сейчас самое важное – сделать всё, что в наших силах, для спасения жизни людей. Говорить о том, что из-за его действий база «Альдорф» осталась практически без военного прикрытия, Уэсли, естественно, не стал. * * * 18 часов 38 минут. Лёгкий крейсер «Фальшион» – Как она? – В тяжёлом состоянии, но, слава богу, нам удалось её стабилизировать. Райн смотрел на лежащую на операционном столе Магду. После разговора с Бельховской он временно передал управление кораблём Майклу и спустился в медицинский отсек, чтобы узнать о состоянии старпома. Он мог бы воспользоваться корабельной связью, но тихий голос в его голове твердил ему, что он должен увидеть всё собственными глазами. – Она потеряла очень много крови и была в шоковом состоянии, когда мы нашли её. Створки дверей раздробили кости коленного сустава. Там вообще ничего не осталось. Осколки костей серьёзно повредили мягкие ткани. Я смог достать почти все, но некоторые ещё остались. При её низком давлении я не решился на большее. Сейчас мы переливаем ей плазму и синтезированную кровь нужной группы. Как только её давление нормализуется, продолжим операцию и извлечём все оставшиеся осколки. Дальше либо регенерация, либо протез. Том, насчёт капитана… – Да, доктор. Мне жаль, но он погиб. Мы смогли проследить этот момент по восстановленным записям камер в причальной галерее. Он успел вытолкнуть Вальрен обратно в коридор, прежде чем произошла разгерметизация. Этим он спас ей жизнь. Немного помолчав, Том спросил: – Что с остальными ранеными? – Ну, в целом всё будет хорошо. Не мне вам рассказывать, что в подобных ситуациях на космических кораблях раненых обычно гораздо меньше, чем погибших. Мы стабилизировали все самые тяжёлые случаи. Остальные классифицируются как группа «А плюс». Классификация тяжести ранений была необходима, чтобы медицинский персонал знал, какими случаями им нужно заниматься в первую очередь. Группа «А» означала лёгкие ранения. «А плюс» – более тяжёлые, но пациент мог самостоятельно передвигаться. Дальше классификация шла по нарастающей: от «Б», то есть людей, которым требуется госпитализация, до группы «Е». Считалось, что приписанным к последней группе уже не помочь и следует сконцентрироваться на тех случаях, где ещё можно что-то сделать. Однако многие врачи пытались помогать даже обречённым на смерть пациентам. Их совесть и чувство долга не позволяли им опустить руки. Они тратили на неизлечимых силы, медикаменты и самый важный ресурс, которым располагали, – время. Именно оно в большинстве случаев играло роль в ответе на вопрос, будет ли жить тот или иной человек. А такие врачи, как доктор Баркли, смогли заставить свою душу очерстветь. Научились смотреть на пациентов холодным взглядом, определяя, спасут ли погибающего потраченное время и усилия медиков или можно принести куда больше пользы тем, кого ещё можно спасти. Это было жестоко. Почти бесчеловечно, если посмотреть под определённым углом. И многие, в том числе и Мезая Баркли, втайне ненавидели себя за это. Ненавидели и продолжали отделять умирающих от имеющих шансы выжить, надеясь, что в будущем им не придётся делать этот выбор. – Хорошо, доктор. Держите меня и Шендо в курсе. Если вам будет что-то необходимо, немедленно сообщайте мне об этом. – Обязательно, Райн. Обязательно. Том покинул медицинский отсек и остановился в коридоре. Прижавшись лбом к прохладной поверхности переборки, он глубоко вздохнул, стараясь себя успокоить. До недавнего времени у него не было возможности обдумать произошедшее. Он действовал будто на автомате, постоянно принимая решение за решением. Реагируя на появляющиеся угрозы и справляясь с ними. Но сейчас, когда ситуация нормализовалась, время для него, казалось, остановилось. Оно словно замедлилось и стало тягучим. До того момента, как несколько минут назад он перешагнул через порог медицинского отсека, он уверенно твердил сам себе, что хочет просто узнать о состоянии раненых лично. Но сейчас он понимал. Он нагло лгал сам себе. Какая-то часть внутри него просто желала, нет, надеялась, что у старпома всё будет не так уж плохо. Что он, Том, вскоре сможет передать ей командование и вернуться к своим обязанностям тактика. Снова станет выполнять приказы, как раньше. А вместо этого он увидел раненую женщину, на грани смерти. Женщину, которую ценой своей жизни спас капитан. И он хотел переложить на неё груз своей ответственности? Тома замутило. Его чуть не стошнило прямо на палубу от отвращения к самому себе. За его спиной раздался звук. Кто-то прокатил каталку с очередным пострадавшим. Двери медотсека раскрылись с характерным звуком, и Райн услышал властный голос доктора Баркли, который указал пришедшим, куда уложить раненого. – Том? Дрожа от сдерживаемого гнева к самому себе, он повернул голову вправо. Лиза стояла прямо перед ним. Рукава её формы пестрели пятнами крови. Чужой крови – через мгновение понял Том. Очевидно, она помогала доставлять сюда раненого и увидела его. – Эй, ты как? – Н-нормально. Всё в порядке. Райн провёл по лицу ладонью и ощутил на пальцах холодный пот. – Что у вас? – спросил он через мгновенье. Лицо девушки было измазано в грязи. Стянутые в хвост рыжие волосы пропитались какой-то маслянистой дрянью, но она даже не замечала этого. Пристальные зелёные глаза смотрели прямо на него, словно она ни на секунду не поверила его словам. – Отыскали всех раненых, – наконец сказала она. – Это последний. – Ваши группы потеряли кого-нибудь? Она кивнула, и его глаза помрачнели. – Да. Шестерых. Двое из моей группы и ещё четверо из отряда Сергея. – Сожалею… Она лишь благодарно кивнула. А что ещё он мог сказать? Она командовала этими людьми. Руководила ими. Тренировалась вместе с ними. Рисковала наравне с каждым из них. Можно сказать, что десантные отряды Вейл и Серебрякова хоть и были частью общего экипажа, но заметно выделялись на общем фоне своей сплочённостью и закрытостью. Учитывая, что для наёмников наземные операции были куда более частыми, нежели столкновения в вакууме, эти люди рисковали чаще и сильнее других. Их жизни зависели от членов команды, а подобное отношение создаёт совершенно особую атмосферу внутри коллектива. Нельзя сказать, что другие наёмники «Фальшиона» резко отличались от них или были менее связаны партнерскими узами. Вот только узы эти в большей степени, ярче проявлялись в отрядах Лизы и Сергея. Правильно говорится, что нет вещи, более объединяющей людей, чем грохот снарядов над головой. Лиза встала рядом с ним у переборки, пропуская группу спешащих куда-то техников. Её плечо коснулось плеча Тома. – Знаешь… – Мм? – Я подумала, что нам очень повезло. Том повернул к ней голову и увидел, как она старается стереть рукавом с лица масляное пятно. – В каком смысле повезло? Не до конца засохшая кровь с рукава смешалась с маслянистой грязью на её щеке, и девушка плюнула на эту затею, опустив руку. – Ну, я к тому, что было бы, если бы они помедлили несколько минут с открытием огня? До нас дошли бы новости с планеты. Это могло отвлечь тебя и остальных на мостике, и ты не смог бы так вовремя среагировать. Райн слушал её, уставившись в переборку перед ним. – Нет, правда. Ты отлично справился. Кто знает, что бы смогли натворить эти ублюдки, если бы ты дал им время на второй залп… – Лиза… – Эй! – Она схватила его за левое плечо, и он ощутил, как её сильные пальцы сжали сустав протеза. – Да что с тобой? Том! Но он как будто не слышал её. – Что ты сейчас сказала? – Он медленно повернулся к ней. – Что? Я говорю, что ты молодец. Капитан Маккензи мог бы гор… – Нет! Не это. До этого.