– Все в порядке, – сказал он, подхватив ее на руки, и сорвал клейкую ленту с ее губ. – Я держу тебя. – Где Максим? – прошептала Маша, ища глазами брата. – Я здесь, дорогая, – послышался его голос, и Маша перевела дыхание. Пиа взглядом попросила Карла развязать ей руки, и он немедленно выполнил этот молчаливый приказ. Она потерла затекшие руки, подошла к Берту, все еще крепко прижимавшему к груди Марию, и погладила девушку по щеке. – Смелая, – улыбнулась она. – Где Эдуард? – В поместье, – ответил Берт. – Карл, позвони господину Тамму. Скажи, что все закончилось… В общем, опиши ему ситуацию. – А с ним что делать? Карл равнодушно взглянул на раненого Славу. – Пусть Эдуард решает, – вместо Берта ответила Пиа и протянула руку Максиму. – Я уже все поняла. – Пиа, мне жаль, – Максим прикоснулся губами к ее дрожащим пальцам и обнял женщину. – Только не плачь. – Не буду, – пообещала Пиа, и на глазах у нее показались слезы. – Иди к машине, – сказал Берт. Пиа опустила голову, но не сделала ни одного шага и стояла, прижавшись к груди Максима. Он поцеловал ее в лоб и подтолкнул к двери. Она медленно направилась к выходу, пройдя мимо Славы, но так и не взглянув на него. – Берт, – прошептала Маша, – отпусти меня. Он разжал объятия. Маша подошла к Славе, взглянула ему в глаза и, увидев в них страх и боль, резко повернулась к Берту: – Ему нужна помощь. – Вряд ли кто-либо… – Берт на мгновение умолк и сказал: – Не волнуйся, к услугам сына господина Тамма будут лучшие врачи Германии. В голосе его прозвучал сарказм, но Маша все же поверила ему. Она подошла к брату и обняла его: – А теперь я хочу уехать отсюда! Глава 19 – Как же здесь хорошо, – сказала Сима и с тоской огляделась по сторонам. Они с Машей пили кофе в кафетерии, ожидая, когда объявят посадку на рейс до Петербурга. – Не хочу домой, там так скучно без тебя. – Но мы скоро увидимся, – ответила Маша. – Через месяц, когда я прилечу к родителям. Сима шутливо взъерошила ей волосы и задумчиво посмотрела в Машины глаза. – Влюбленные женщины всегда так хорошо выглядят? – спросила она. – Наверное, – улыбнулась Маша и подумала о последних месяцах, проведенных ею в Германии. Она приехала в гости к Берту лишь на неделю, но задержалась дольше, чем планировала. Вспомнила, как он упрашивал ее провести с ним несколько дней подряд, а она сопротивлялась, хотя в душе только этого и желала. Наконец, когда Максим посмеялся над ее строптивостью, она согласилась, чтобы уже больше не расставаться с ним. Родителям ее Берт тоже понравился, но больше всего Маша радовалась тому, что они приняли в свою семью ее брата. Все прежние мелкие обиды, недоразумения и страхи исчезли, испарились. Мама и папа, наконец, поняли, что дочь никогда их не оставит, что позволило им по-новому взглянуть на Максима, даже полюбить – за такой короткий срок – этого мягкого и одновременно уверенного в себе мужчину. – Вы так похожи, – с горечью говорила Валентина Борисовна, разглядывая брата и сестру. – Мы виноваты перед вами. – Бросьте, Валентина Борисовна. – Максим улыбался в ответ на ее извинения. – Все мы совершаем ошибки. Главное, чтобы они не повторялись. – Правильно! – довольно восклицала Маша. – Это и мои слова. Действительно, когда-то она говорила об этом Берту, но сейчас ей казалось, что с того момента прошли годы, так быстро бежали дни. Маша радовалась, видя, что брат и Берт нашли общий язык, хотя вначале их отношения были сдержанными. Порою ей казалось, что мужчины соревнуются между собой и цель – ее внимание. Каждый из них стремился провести с ней как можно больше времени, они сражались за каждую минуту, ссорились, как дети, не желавшие делиться с приятелем любимой игрушкой. В итоге Маша ругала обоих. Но они все же подружились. В любом случае, и Берту, и Максиму пришлось бы научиться терпеть друг друга, потому что Маша не желала терять ни одного из них. Она любила обоих, по-разному, конечно, но одинаково сильно. И это чувство было новым для нее, пугающим, но и сладостным. – Калинина, – Сима похлопала Машу по руке, – ты о чем задумалась? О Берте? – С чего ты взяла? – У тебя вид такой… – Сима пощелкала пальцами и усмехнулась, найдя подходящее слово, – блаженный! – Скажешь тоже, – покраснела Маша. – Повезло этому фрицу. Такую девицу заполучил! Маша рассмеялась и закрыла лицо руками. – Как же я скучала без тебя и твоего колючего языка! – Да и мне без тебя невесело было, – вздохнула Сима. – Значит, здесь останешься? Окончательно решила? – Да, – кивнула Маша. – Вот черт! Была у меня одна подруга, и та от меня избавилась! Маша взглянула на часы и нахмурилась. – Немец задерживается? – спросила Сима. – Задерживается. И Максим тоже. Они сегодня сопровождали Пиа в клинику, где находится Кристина. Может, заехали к Эдуарду… – Слушай, как представлю, во что превратилась жизнь Кристины, умереть хочется. – Сима нервно переплела пальцы. – Хорошо, что она ничего не понимает, хотя бы не страдает. – Зато родители мучаются, глядя на нее. – Вы часто видитесь? – Берт – часто. Он же работает с Эдуардом. А я – нет. Только когда они с Пиа приглашают нас на обед. – Наверное, вам неловко смотреть друг другу в глаза, – заметила Сима. – Отчего? Я же не виновата в том, что случилось с их дочерью. – Знаешь, Калинина, я до сих пор удивляюсь, почему Тамм отпустил своего сына? Я бы его точно убила! – Уверена, что ты не смогла бы. – Где он сейчас? Маша пожала плечами: – Когда Славу выписали из больницы, он уехал. Берт говорит, что они с отцом больше не встречались, словно Тамм навсегда вычеркнул его из своей жизни. Но, знаешь, в том, что случилось, Эдуард виноват не меньше сына. Детей нужно просто любить, не пытаясь их изменить, и не раздражаться, когда они не соответствуют твоим ожиданиям. Нельзя ранить их чувства, пытаясь найти им замену. Тамм был наказан за то, что пренебрегал своим ребенком, – Маша помолчала. – Это страшно, Арифулина, когда люди совершают ошибки, не заслуживающие прощения, обрекая себя на вечную душевную пустоту. – А ты, я смотрю, еще сильнее ударилась в философию, – неожиданно рассмеялась Сима, и Маша улыбнулась – уж очень заразительным был смех подруги. – Жизнь – хороший учитель, как и опасность. Они заставляют пересмотреть многие вещи, отделить зерна от плевел. Они меняют мир. И – в моем случае – в лучшую сторону! – Согласна! – Сима повернула руку ладонью вверх, и Маша звонко по ней хлопнула. – А вот и твои мужчины! – воскликнула она, вытягивая шею. Маша обернулась, увидела Максима и Берта, направлявшихся к кафе и оживленно беседовавших. Максим вдруг остановился, откинул голову, рассмеялся, хлопнул Берта по плечу. Берт тоже выглядел веселым, расслабившимся. – Макс завтра уезжает в Милан, – сказала Маша с легкой грустью. – Разве он не работает с Таммом? – Не работает. Сказал, что во главе компании должен стоять только один человек, и Берт прекрасно с этим справляется. А еще добавил, что он привык к свободе и, наконец, нашел то, чем хотел бы заниматься. – Фотография, – не удивилась Сима. – Я видела его работы, и, признаюсь, даже меня, человека, далекого от искусства, они очень впечатлили. – Не хочу расставаться с ним. Уже сейчас скучаю, зная, что завтра он оставит меня. – Несколько месяцев тому назад ты, как сумасшедшая, носилась по Европе в поисках брата. Тебя никто не мог остановить. Неужели сейчас, когда нет никаких преград, ты не сможешь навещать его, когда пожелаешь? Что тебя удержит? – Ничего! – вдруг пылко воскликнула Маша и поднялась. – Абсолютно ничего! Она побежала к мужчинам, которые, заметив ее приближение, остановились и перебросились быстрыми фразами. Сима была уверена, что они поспорили, кого Маша поцелует первым. Она сделала ставку на фрица, но ошиблась. Маша прижалась к Максиму, а уже затем повернулась к Берту. – Что? Проиграл? – ехидно спросила Сима, когда они вчетвером устроились за столиком.