Он повернулся ко мне и снял шлем. Через короткое мгновение, в течение которого мой вялый разум боролся с собственной тупостью, я узнал поверенного Господина Рука Помощи, того самого, который обычно вводил в заблуждение людей, надевая неприметный серый костюм чиновника и очки. – Он уже ждет тебя, – сообщил он. – План был осуществлен, и все прошло успешно. Отряд эрейцев как раз направляется к месту вчерашних событий, но это не имеет значения. Пленных допросили в Цитадели, а личности Лозе ван Доррена и Вильгельма Стахса подтверждены вне всякого сомнения. Этого уже достаточно, чтобы ясно продемонстрировать, что семья Ван Доррен занималась бизнесом во вред Короне и сочувствовала бунтовщикам. В этом еще больше убедило всех самоубийство Ракель ван Доррен, оставившей предсмертное письмо, в котором она призналась в огромном чувстве вины, угнетавшем ее с тех пор, как она решила предать законную власть и удариться в проклятые языческие верования. – Она покончила с собой? – скептически спросил я. – Да. И даже если ей кто-то помог, он не оставил никаких следов. Наступило молчание. Я все еще чувствовал себя оглушенным и очень медленно принимал к сведению новую информацию. Мы быстрым шагом шли по пустынным улицам Нового Эребурга, все ближе приближаясь к центру города. – Куда мы идем? – спросил я. – В новую, временную резиденцию Господина Рука Помощи. Предыдущего владельца недавно выселили, и банкир выбрал это место для своего нового жилища. Оно очень подходит, в первую очередь благодаря выгодному расположению в центре города и изысканному интерьеру. Я пробормотал что-то, кивая в ответ. Мне пришло в голову несколько мест, которые соответствовали бы этому описанию, но когда мы добрались до места назначения, я был совершенно ошарашен. Как оказалось, мой эскорт привел меня прямо во дворец губернатора. Перед входом, как всегда, стояли охранники в эрейской форме, которые пропустили нас без вопросов, но внутри здание производило впечатление совершенно заброшенного. Мы бродили по обширным, богато украшенным и совершенно пустым коридорам, и наши шаги отдавались громким эхом. Наконец меня привели в бывший губернаторский кабинет. Мой проводник указал мне на дверь и сделал полуоборот, как будто собирался удалиться, но остановился и повернулся ко мне. – Один только вопрос нам непонятен, – заметил он. – Возможно, ты сможешь пролить на него свет. В конце концов, ты часто работал с ней… – С кем? – С той женщиной, которая содержала бордель на Окольной. Мы надолго потеряли ее из виду. Но нам удалось выследить нескольких ее бывших работниц. Мы поймали их в разных точках города, но все на момент задержания занимались тем же самым: в тавернах, у колодцев и на рынках рассказывали своим слушателям о замечательной жизни, что ждет их в городе Саратх. – Я не понимаю. Это какая-то метафора? – Это на восточных рубежах провинции, в землях бунтовщиков. Наши люди там… присылают довольно странные сообщения. Как будто Саратх оторвался от основного восстания и начал создавать некое абсурдное, утопическое общество. – Араи там? – Кто? – Хозяйка борделя. – Ах да. Один из наших заметил ее, хотя мы не знаем, что она там делает. Вот чего я не понимаю… ей пришлось бежать из города, но почему она решила присоединиться к повстанцам? Я криво ухмыльнулся: – Думаю, скорее они перешли на ее сторону, чем наоборот. – Значит, ты догадываешься, что она задумала? – Я просто пошутил. Боюсь, для меня это тоже загадка. Он пожал плечами и оставил меня одного у двери. Я еще секунду колебался, положив руку на дверную ручку, думал об Араи. Хаос в провинции и падение эрейских структур были ей на руку, чтобы начать строить с нуля. Я начал это понимать, хотя и слишком поздно. Этот путь все равно был не для меня. Я толкнул дверь и вошел внутрь. Комната по-прежнему была пропитана излишней, показной роскошью, к которой привык прежний хозяин. Однако теперь за установленным в центре комнаты письменным столом сидел не кто иной, как Господин Рука Помощи. Он удобно устроился во внушительном, похожем на трон кресле губернатора. Всю другую мебель убрали, и вместо нее перед столом поставили только небольшой шаткий табурет, который я помнил еще по подсобке в магазине Ля Вайя. – Вы неплохо устроились, – заметил я, подходя ближе. – Благодарю. Мне тоже здесь очень нравится. Хотя вряд ли я останусь здесь надолго. – А это почему? – Тот, кто долго остается на одном месте, становится легкой мишенью. А скоро в Каэллархе станет особенно опасно. – Для вас или ваших противников? – Для всех. Вы еще этого не знаете, поручик, потому что штаб передаст эту информацию линейным войскам только завтра, но на севере и востоке провинции вспыхнуло восстание. Эрейские войска в тех краях застигли врасплох повстанцы, которые были неожиданно хорошо экипированы и организованы. Армия бунтовщиков с каждой минутой набирает силу и движется к Новому Эребургу. Нас ждет большая заваруха. А я буду наблюдать за нею с нужного расстояния. – Полагаю, повстанцы не сами себя финансировали? – Конечно, нет, – Господин Рука Помощи снисходительно улыбнулся. – Кто-то ведь должен был заплатить за вооружение, провиант, лошадей и броню. Кто-то должен был расплатиться с агитаторами на улицах и священниками в храмах, призывавшими к сопротивлению оккупантам. – Неужели этот человек такой филантроп? Или он, скорее, обеспечил финансирование под кредит с высокой процентной ставкой? – Думаю, вы знаете ответ на этот вопрос, поручик. – А как же другая сторона конфликта? – В ближайшее время вы и это узнаете. – Когда мы шли ночью по лесу, что-то… – я замешкался. – Я имею в виду… я уверен, вы слышали об этом существе… – Каков ваш вопрос, поручик? – Разве мы не должны как-то заняться этим делом? Устранить угрозу? Если они пробудили нечто действительно угрожающее… – Неужели вы ничему не научились на примере Первого некроманта? Все сверхъестественные силы могут показаться страшными и впечатляющими на первый взгляд, но в умелых руках они – такие же инструменты, что и совершенно приземленный молоток. С одной стороны, у нас теперь есть некромантия, а с другой – анималистические культы. Достаточно только грамотно распорядиться ими. Кто-то с другой стороны двери дважды постучал. – Похоже, мой второй гость вот-вот прибудет. В награду за верную службу я позволю вам заглянуть за кулисы мира, поручик Норгаард. Видите это зеркало? Пройдите через боковую дверь, у вас будет возможность стать свидетелем исторической сцены. Я последовал его указаниям и оказался в маленькой комнате по другую сторону огромного зеркала. Только оно походило на окно, выходящее в кабинет. Господин Рука Помощи посмотрел прямо на меня и махнул рукой, сочувственно улыбаясь. Дверь, ведущая в коридор, с силой распахнулась, и в комнату тяжелыми, отдающимися эхом шагами вошел Альфред де Верде, а за ним развевался плащ с эмблемой Восьмого кавалерийского. Одетый в тяжелые, богато украшенные доспехи, с родовым гербом на нагруднике, военный губернатор провинции прошел через зал и остановился прямо перед столом, возвышаясь над банкиром десятками килограммов веса и сотнями лет благородного происхождения. – Здравствуйте, ваше превосходительство, – любезно произнес банкир. – Пожалуйста, располагайтесь. Он указал рукой на шаткий табурет, стоявший напротив стола. Де Верде вытянул ногу и легким пинком опрокинул мебель. – Спасибо, я постою. – Как вашему превосходительству удобнее, – ответил ему сочащийся медом голос. – Чем могу помочь? – Мы потребуем увеличить наш кредит, – холодно заявил граф. – Волнения в провинции нарастают, и поддержание контроля над Каэллархом требует все больших затрат. По подсчетам моего штаба, нам нужно еще двадцать миллионов крон, чтобы продержаться до конца лета. – Это очень большая сумма, ваше превосходительство, – Господин Рука Помощи печально покачал головой. – Учитывая огромный долг, который уже сейчас имеет эрейская армия перед Центральным банком, я не знаю, могу ли позволить себе предоставить дальнейшее кредитование. – Все долги, взятые мною в качестве наместника провинции, обеспечены обязательствами Короны. – Да, да, конечно, – согласился банкир. – Если бы все было иначе, мы бы вообще не разговаривали. Тем не менее, я очень обеспокоен такой сделкой. Неужели у вашего превосходительства нет альтернативных возможностей? – Ворейн заморозил мой бюджет. Ситуация в провинции ухудшается, мои потребности растут, но столица сокращает расходы. Военное министерство получило четкие указания от двора: ни одна крона больше не попадет в Каэлларх. – Я сожалею о сложном положении вашего превосходительства. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам в это трудное время. Конечно, чтобы оправдать столь рискованную сделку, мне придется настаивать на значительных уступках со стороны вашего превосходительства. Однако я не хотел бы вдаваться в обстоятельства угрозы со стороны бунтовщиков, которая, несомненно, требует немедленной реакции. Мои писцы составят подробный контракт… – Я уже знаю, что королевские чиновники подпишут все, что ты им под нос подсунешь. Ты ведешь переговоры со мной. Изложи свои условия здесь и сейчас, без всяких штучек и изворотов. – Как пожелает ваше превосходительство. Конечно, проценты по новому кредиту должны быть выше, чем по нашему предыдущему контракту. Однако прежде чем мы определим конкретную цифру, я хотел бы обратиться к нерегулируемым обязательствам Короны перед банком. Я, конечно, понимаю, что, столкнувшись с предполагаемыми расходами на кампанию против бунтовщиков, погасить прежние долги в настоящее время будет невозможно. Я это прекрасно понимаю и, более того, считаю своим патриотическим долгом приостановить взыскание любых процентов на время восстания. Но есть кое-какая услуга, которую Королевство может оказать мне в качестве компенсации. Как я догадываюсь, если предательство рода ван Доррен доказано вне всякого сомнения, имущество семьи будет конфисковано Короной? – Да, и это, безусловно, внесет большой вклад в наши военные расходы. – Я бы рекомендовал альтернативное использование этих средств. В частности, предоставление их мне в качестве частичной ретроактивной компенсации… – Ретроактив… – де Верде-граф вдруг превратился в де Верде-воина. – Твою ж мать, какая наглость! – Я понимаю разочарование вашего превосходительства, но требуется некоторая компенсация за замороженные проценты… – Ха! Эти чертовы проценты не стоят даже четверти состояния ван Дорренов! Ты пытаешься обчистить короля, убеждая его в том, что делаешь Эрее одолжение. – Это действительно будет услуга для Королевства. Солдаты ждут жалованья, здесь и сейчас, твердой монетой. Имущество рода ван Доррен, хотя и считается неисчислимым, но включает в себя землю, собственность, доли в различных предприятиях и товарах, хранящихся на десятках складов и перемещаемых в настоящее время в бесчисленных караванах по всему Континенту. Продажа этого состояния может занять годы, если не десятилетия, и кто знает, удастся ли получить справедливую цену? В конце концов, большая часть этого имущества – это земли и недвижимость в провинции, охваченной восстанием. Кто в здравом уме заплатит полную цену за такие рискованные активы? Де Верде, явно сдерживаясь, чтобы не схватить банкира бронированной перчаткой за горло, несколько раз глубоко вздохнул, прежде чем ответить. – Это не торговые переговоры. Мы сейчас не торгуемся в ларьке и не подписываем соглашение между двумя деловыми партнерами. Мы столкнулись с ужасной угрозой, свирепые орды уже маршируют к городу, и огонь охватывает всю провинцию. Поэтому я сейчас разговариваю с тобой как представитель короля с его подданным, как командир с солдатом, как граф с обычным человеком. И я приказываю тебе… – А я разговариваю с тобой как человек, имеющий деньги, с человеком, лишенным денег. И я не буду подчиняться приказам. Де Верде замер, словно его только что ударили по лицу. В зале наступила мертвая тишина, которую через мгновение нарушил скрип доспехов, когда граф расслабил напряженные мышцы и раскрыл сжатые в кулаки ладони. Когда он наконец заговорил, его голос был ровным и равнодушным. – Каждый подданный имеет обязательства по отношению к своему королю… – У каждого должника есть долг перед своим кредитором, с которым Корона не справляется в последнее время. Господин Рука Помощи заглянул в толстую бухгалтерскую книгу, лежавшую на столе. – Сроки погашения прежних займов неоднократно переносились, даже проценты мы нередко получали с опозданием. Тем не менее, из любви к королю и Отечеству, я готов рискнуть большим капиталом и дать вашему превосходительству еще один кредит.