— Двух зайцев убить, соображаешь, Вэл? — ухмыльнулся Терри Джексон. — Я действительно не понимаю, почему вы меня о ней спрашиваете. Я и десяти слов не сказал с этой девушкой. — Мы всех спрашиваем, сэр, — отозвался Трой. — Это называется «опросить соседей». — Она пропала, — продолжил Барнаби, — за две ночи до того, как убили Чарли Лезерса. Сбежала из дома викария, а теперь мы считаем, что она свалилась — вернее, ее столкнули — в реку. — Боже мой… — Валентин изумленно посмотрел на приятеля: — Ты знал об этом, Жакс? — Ага! — Джексон подмигнул Барнаби. — Они меня хорошо информируют. — Поэтому мы хотели бы знать, — гнул свою линию Трой, — не видели ли вы и не слышали ли чего-нибудь необычного поздно вечером. — Это было… — В воскресенье шестнадцатого августа. — Мы с сестрой были дома, но честное слово, не… о, подождите-ка! В тот вечер мы видели Чарли и его собаку. Я запомнил, потому что по ящику как раз в это время показывали «Тридцать семь и два по утрам»[40]. Но я не вижу, как это могло бы вам помочь с Карлоттой. — Да не в этом дело, — влез Джексон. — Просто тебя надо вычеркнуть из их маленького списочка, понимаешь? Чтобы все было миленько и аккуратненько. — И к вам у нас есть несколько вопросов, — сержант повернулся к Джексону. — Ой, что-то я не заметил обращения «сэр». — Например, вдруг вы знаете, в котором часу миссис Лоуренс уехала в Каустон сегодня утром? — Что-нибудь случилось? — Так знаете или не знаете? — огрызнулся Барнаби. — Она позвонила сюда после ланча — где-то около двух. Сказала, что ей нужна машина. Уехала… э-э… ну, через десять — пятнадцать минут. — Не заметили, во что она была одета? — Что-то такое в цветочек, — недоуменно ответил Джексон. — Она сказала, зачем едет в город? — Мы не в таких отношениях. Барнаби знал это и понимал, что, задав подобный вопрос, попусту потратил время. Но иногда робкие натуры, вроде Энн Лоуренс, при неуютном для них общении с более сильными людьми выдают информацию, о которой их не спрашивали, тщетно пытаясь обезоружить этим противника. — Ну, так что? — усмехнулся Джексон. — Получается, вы напрасно прокатились? — Где вы были сегодня днем? — Здесь. Занимался садом. В основном позади дома. Теперь, когда Чарли нас покинул, садик стал напоминать джунгли. — А когда вы пришли, сэр? — О, я не знаю точно… — Валентин внезапно покраснел. — Может быть, где-то около половины третьего. — Ближе к трем, — уточнил Джексон. Он послал откровенную, лучезарную улыбку Фейнлайту, бесстыдно демонстрируя свою власть над ним. Потом повернулся к Барнаби: — А собственно, ваше-то какое дело? Барнаби от всей души надеялся, что это действительно не его дело, в чем он вскоре и убедится. Он давно уже не хотел чего-либо так сильно. Трой включил зажигание. Старший инспектор тыкал пальцем в мобильник. — Куда мы, шеф? — Погоди минуту. — Барнаби ждал ответа на вызов. Его беспокойство передалось и сержанту: — Думаете, с ней что-то случилось? — Алло! Диспетчерская? Старший инспектор Барнаби. Есть сообщения о происшествиях? Да, сегодня, после обеда. — Пауза. — Да, женщина. От тридцати пяти до сорока. Платье в цветочек. Еще более длительная пауза. Сержант Трой смотрел на профиль Барнаби и заметил, как лицо шефа заострилось, глубже залегли складки, нависшие брови так сдвинулись, что составили одну толстую сплошную линию, черную с сединой. — Боюсь, что подходит, Энди. Не могли бы вы меня сориентировать, как и что? — Он слушал несколько минут, потом дал отбой. — Поехали в больницу Сток-Мэндевилл. — Что случилось? — Скорей! Трой надавил на газ. Сирены не было, но полицейская машина есть полицейская машина. Он снова спросил, что случилось. — В трехэтажном паркинге в Каустоне нашли женщину. Как раз около трех. Без сознания после сильнейшего удара по голове. Поскольку ее ограбили, установить личность по документам пока нет возможности. — Если это Энн Лоуренс… — Это точно она. Ее нашли через какие-то секунды после нападения, иначе этот подонок прикончил бы жертву. — Офигеть! — Явно кто-то въезжал на верхний ярус в тот момент, когда ее ударили. Напавший услышал шум и сбежал. — По лестнице? — Да нет, он вызвал лифт и еще некоторое время там околачивался, ожидая, пока приедет кабина, полировал ногти и насвистывал. Разумеется, черт побери, по лестнице! — Виноват. — Водитель увидел ее и позвонил в скорую. Сейчас она в интенсивной терапии. — Это несчастное совпадение. — Ты так думаешь? — Ограбить могут всякого, разве нет? — Те, кто срезает сумочки, хватают добычу и смываются. Они не задерживаются, чтобы убить. — Думаете, все это связано с делом Чарли Лезерса? — К бабке не ходи, — отрубил Барнаби, без зазрения совести украв выражение грозной мисс Кэлтроп. «Даже не верится, — думал старший инспектор, глядя на неподвижное тело Энн Лоуренс, на ее мертвенно-бледное лицо, — что она еще жива». Барнаби не отрывал глаз от женщины на больничной койке, а сержант не отводил свой взгляд от него. Какая-то неясная для Троя эмоция пробежала по лицу Барнаби и тут же исчезла, оставив его совершенно бесстрастным. Внезапно старший инспектор повернулся и заговорил с сестрой, которая провела их сюда: — С кем я могу побеседовать? — С доктором Миллером. Пойду поищу его. Они ждали молча, Барнаби смотрел в окно. Трой тоже отвел взгляд от белой металлической кровати. Он ненавидел больницы почти так же сильно, как кладбища. Не то чтобы он лично имел что-то против смерти или умирания. Просто не находил ничего общего с ними. Правда, в этом году ему исполнилось тридцать, и пару месяцев назад умерла его бабушка. Эти два события с таким коротким интервалом между ними заставили его задуматься. Конечно, у него впереди еще полно времени, и родителям его всего лишь по пятьдесят, и тем не менее… Каких-то пять лет назад он был уверен, что билет в бессмертие у него в кармане, а теперь ему уже казалось, что все не так просто. Только он подумал, что подождать ведь можно и в коридоре, как сестра привела задерганного человека в очках со стальной оправой. У врача были очень светлые, мелко вьющиеся волосы и мятый белый халат. Доктор Миллер выдворил полицейских из палаты, сказав, что лично он ставит под сомнение неспособность пациента что-либо слышать и понимать в бессознательном состоянии. Эта теория далеко не доказана. — Какие у нее шансы? — спросил Барнаби. — Слишком рано судить. — Врач, занятой человек, готовый бежать по своим делам, переминался с ноги на ногу. — У нее на голове глубокий порез и массивный ушиб, который мог привести к черепно-мозговой травме. Мы узнаем больше, когда сделаем сканирование. Пока мы стабилизировали ее состояние, это первый шаг. — Понятно. — Велика опасность субдуральной гематомы. — Доктор Миллер теребил свой стетоскоп. — Если говорить проще, кровь излилась под внешней оболочкой, что очень опасно. — Да, — отозвался Барнаби и судорожно сглотнул. Ему казалось, что кто-то облюбовал его желудок для игры в городки. — Спасибо, доктор Миллер. Кстати, мы знаем, кто она такая.