№ 3643: Папы нет. Он ушел. Д-р Фаулер: Конрой, прекратите это немедленно. Посмотрите на его лицо. Пациенту плохо. № 3643: Он ушел, ушел, ушел… Д-р Фаулер: Конрой! Д-р Конрой: Ладно. Фанабарзра, остановите запись и выведите его из транса. Церковь Санта-Мария ин Траспонтина Виа делла Кончилиазионе, 14 Среда, 6 апреля 2005 г., 15.21 Во второй раз на этой неделе техническая бригада из отдела по исследованию места преступления переступила порог церкви Санта-Мария ин Траспонтина. Эксперты появились без лишнего шума, одетые в гражданское, чтобы не насторожить пилигримов. В церкви Диканти громко выкрикивала приказания, пользуясь то мобильным, то рацией. Отец Фаулер отозвал в сторону одного из криминалистов ОИНП: — Вы уже закончили на месте преступления? — Да, отец. Сейчас мы увезем тело и приступим к осмотру ризницы. Фаулер бросил вопрошающий взгляд на Диканти. — Я пойду с вами. — Вы уверены? — Я не хочу ничего упустить. Что это? Священник держал в правой руке маленький черный футляр. — Здесь елей. Чтобы совершить соборование. — Думаете, в этом есть какой-то смысл? — Для нашего следствия — никакого. Но для него — несомненно. Он был благочестивым католиком, верно? — Был. И ему это ни капли не помогло. — Однако, dottora, несмотря на глубочайшее к вам уважение… вы не поймете. Осторожно обойдя надпись у входа в крипту, оба спустились вниз и миновали короткий коридор. Техники ОИНП наладили освещение, установив два мощных электрогенератора. Тесное пространство заливал яркий свет. Безжизненное тело Понтьеро висело меж двух полуразрушенных колонн, громоздившихся в центре помещения. Оно было обнажено до пояса. Кароский привязал Понтьеро за руки к каменным руинам с помощью изоляционной ленты, пустив в ход тот самый моток, которым он уже пользовался, убивая Робайру. Глаза и язык отсутствовали. Лицо было страшно изуродовано, и кожа на торсе висела окровавленными лоскутами, словно зловещие украшения адского маскарадного костюма. Паола потупилась, когда Фаулер начал обряд соборования. Ботинки священника, черные и безукоризненно вычищенные, наступили в лужу запекшейся крови. Инспектор сглотнула слюну и закрыла глаза. — Диканти. Она подняла веки. К ним присоединился Данте. Фаулер уже совершил елеопомазание и приготовился уйти, проявляя деликатность. — Куда вы, святой отец? — Наверх. Не хочу мешать. — Вы не помешаете. Если хотя бы половина того, что о вас говорят, правда, вы очень умный человек. Вас послали помочь нам, верно? Ну так помогите. — Охотно, ispettora. Паола проглотила комок в горле и заговорила: — По-видимому, Понтьеро вошел в церковь через черный ход. Он наверняка позвонил в дверь, и мнимый кармелит впустил его совершенно спокойно. Затем Понтьеро поговорил с Кароским, и тот на него напал. — Но где? — Скорее всего здесь, в подземелье. Иначе наверху были бы следы крови. — Но почему он так поступил? Может, Понтьеро почуял неладное? — Сомневаюсь, — высказал свое мнение Фаулер. — Как мне кажется, Кароскому подвернулась удобная возможность, и он ею воспользовался. Я склоняюсь к мысли, что он показал инспектору вход в крипту, и Понтьеро стал спускаться один, оставив убийцу за спиной. — В этом есть логика. Вероятно, он ни на секунду не заподозрил брата Франческо. Не только потому, что тот выглядел старым и увечным… — …но и потому, что был монахом. Понтьеро слепо доверял монахам, не так ли? Наивное заблуждение, — посетовал Данте. — Сделайте одолжение, суперинтендант. Фаулер с гневным упреком посмотрел на него. Данте отвел глаза. — Сожалею. Продолжайте, Диканти. — Последовав за Понтьеро вниз, Кароский ударил его тупым предметом. Предположительно оружием послужил бронзовый канделябр. Ребята из ОИНП взяли его на экспертизу. Канделябр был брошен рядом с телом. Потом Кароский его привязал и сотворил с ним… вот это. Наверное, он ужасно мучился. Ее голос прервался. Мужчины тактично промолчали, будто не замечая минутную слабость женщины. Она откашлялась, чтобы скрыть заминку и вернуть тону необходимую уверенность, и лишь потом отважилась заговорить снова: — Темное, очень темное помещение. Он воспроизводит травмирующие обстоятельства детства, когда его заперли в шкафу? — Возможно. Вы нашли какие-нибудь особые улики? — Мы полагаем, что не было других посланий, кроме надписи наверху: «Vexilla Regis prodeunt inferni». — «Близятся знамена царя Ада», — вновь перевел священник. — Что это значит, Фаулер? — спросил Данте. — Вам следовало бы знать. — Не пытайтесь выставить меня ослом, у вас это не получится, отче. Фаулер грустно улыбнулся: — И в мыслях не держал. Речь идет о цитате из произведения вашего знаменитого предка, Данте Алигьери. — Он не является моим предком. Его звали Данте, я же ношу такую фамилию. Между нами нет ничего общего. — О, прошу прощения. Все итальянцы любят говорить, что происходят от Данте или Юлия Цезаря… — Уж мы-то по крайней мере знаем свои корни. Взгляды мужчин скрестились в немом поединке. Паола решительно вмешалась: — Если вы закончили с шовинистическими инсинуациями, может, вернемся к делу? Фаулер кашлянул и продолжил свою мысль: — Как я сказал, «Vexilla Regis prodeunt inferni» — цитата из «Божественной комедии». Взята из главы, где поэты готовятся спуститься к средоточию ада в последнем, девятом круге. Это парафраз христианского церковного гимна, поэт заводит речь о дьяволе, а не о Боге[55]. Многие пытались усмотреть ересь в означенных строках, но Данте преследовал единственную цель — ввергнуть читателей в ужас. — К этому стремится убийца? Испугать нас? — Он шлет предупреждение, что ад близок. Не думаю, что интерпретация Кароского отличается большей глубиной. Он не настолько образованный человек, каким хочет казаться. Других записок не было? — На теле — нет, — ответила Паола. — Убийца понял, что мы с минуты на минуту появимся, и струсил. И он понял это по моей вине, так как я упорно звонила на мобильный Понтьеро. — Мы можем отследить мобильный? — уточнил Данте. — Я узнавала у оператора сотовой связи. Система локализации мобильных телефонов отвечает, что телефон выключен или находится вне зоны действия сети. Последний пункт, откуда поступил сигнал и который удалось зарегистрировать в пределах зоны покрытия, расположен чуть дальше отеля «Атланте», то есть более чем в трехстах метрах отсюда, — пояснила Диканти. — Я остановился именно в этой гостинице, — заметил Фаулер. — Ничего себе, а я-то думал, вы ютитесь в пансионе для священников. Знаете, тихом таком, скромненьком местечке.