На воду тошно смотреть. Мало того что она будто зеркало, так в ней не видно ничего живого. Даже самая мелкая рыбка не пускает кругов на ее поверхности. Прозрачность изумительная, но в подсвеченной солнечными лучами толще не видно даже медуз, а ведь для них как раз самый сезон. Выглядело это так странно, что заставь меня в эту воду нырнуть – буду сопротивляться изо всех сил. Вряд ли Зерд обманывает, ведь ни один моряк не станет молчать, если такое увидит. Будет потом что рассказать в портовой таверне. Раз такие истории не ходят, значит, есть что-то, закрывающее свидетелям рты. Паруса вновь обмякли, а Зерд, усмехнувшись, произнес: – Можете считать. Семьсот ударов пульса – и ветер задует вновь. Я не раз проверял. – Проклятые воды, – суеверно пробормотал Тук. Так и оказалось, и мы с ритмичными равномерными остановками продолжили путь. Чем дальше, тем становилось интереснее. Дно в чистом море можно разглядывать на глубинах в десятки метров, но все серьезно осложняется волнением. Здесь же его не было совершенно, и вскоре я начал замечать какие-то объекты. Вон подозрительная прямая линия, а вот целая серия параллельных. А это что такое? Грандиозная скала квадратной формы? Природа способна поработать не хуже скульптора, но, должен отметить, на дне под нами было слишком много геометрических фигур, подозрительно похожих на рукотворные. Чем ближе к суше, тем мельче море – закон известный. Вскоре дно поднялось настолько, что я смог разглядеть его досконально. И убедился – да, не природа поработала над загадочными фигурами. Да и не фигуры это вовсе, а каменные конструкции. А может, и металлические – уж больно подозрительно выглядят некоторые. Затонувший город? Если и так, то какой-то странный. Ни домов, ни улиц. Больше всего это походило на многогранную пирамиду с очень пологими углами возвышения. Местами на гранях проявлялись ромбические выступы, ребра кое-где ощетинивались тончайшими шпилями. Вездесущие водоросли здесь отсутствовали, лишь тончайший зеленый налет кое-где покрывал непонятные конструкции, так что ничто не мешало разглядывать даже мелкие детали. С вершины мачты отозвался Люк: – Под нами что-то затонувшее! – Возле Шарна есть целый город на дне, – заявил Тук. – У нас там якорь зацепился за какой-то дворец, так и не вытащили. Местные бездельники промышляют там нырянием. Обвязывают под водой отколовшиеся блоки, потом поднимают. Отличный мрамор, такой хорошо покупают. Здесь тоже все старое, вон сколько обломков. Может, тоже дорогие, но кто же туда нырять станет. Тук был прав, там и сям просматривались следы разрушений. Обломки шпилей, сколы на ребрах, выбоины, пара провалов с неровными краями. Один из них был такой глубины, что дно не просматривалось. Это сколько же труда надо было приложить, чтобы стащить в одно место гору камня и упорядочить его на такой площади… Да, кстати о площади. Что-то этот остров кажется каким-то… До суши оставалось около километра, и даже без подзорной трубы в глаза бросились некоторые необычные вещи. Мне не пришлось долго таращиться вперед, чтобы осознать – не остров это вовсе. Передо мной лишь вершина того самого пирамидального сооружения, над гранью которого мы сейчас проплываем. Вон, если приглядеться, можно понять, что тот заросший зеленью бугор является ромбическим выступом, а неровная расческа поднимающихся над деревьями скал – обломки «шпилей». То же самое начали понимать остальные, и вскоре все, за исключением меня и Зерда, наперебой обсуждали тупость древних, вбухавших невероятное количество сил на создание сооружения, которое закончило тем, что банально утонуло. Возможно потому, что их страна не выдержала такой тяжести. Зерд привел меня сюда не древностями восхищаться. Это с кем же я смогу поговорить в таком месте… Остров, вход на который закрыт почти для всех. Да это и не остров вовсе, а часть загадочного сооружения, ушедшего в морскую пучину почти полностью. Но даже тот жалкий кусочек, что все еще возвышался над поверхностью, мог поразить до глубины души. Все пирамиды Египта на его фоне не более чем стакан воды рядом с наполненной ванной. Зерд покачал головой: – Не перестаю удивляться, видя это. – Я тебя понимаю… – На твой родине, на Земле, не было легенд о громадных пирамидах? – Не только легенды, были и сами пирамиды. – И у меня также. А древние легенды не говорили о том, что эти пирамиды не просто груды камней? – Разное про них рассказывали, в основном чепуху. – Верно. Чепуха. Потому что настоящая пирамида под нами, а все остальные – только память о ней. Пустышки, не имеющие силы. Но люди помнят. Наверное, на всех планетах помнят. Помнят о ней. По части рифов Зерд не соврал – у западной оконечности острова их не оказалось. Как, впрочем, не оказалось и бухты. Впрочем, зачем нужна бухта, если здесь вообще нет волн, а ветер несильный, да и дует с перерывами через каждые десять минут? Глубина у берега была ничтожна. Зерд сказал, что так здесь повсюду и, не замочив ног, до суши не доберешься. На других островах обычно все было иначе – видимо, сказывались какие-то очередные непонятные странности. А вот еще одна: волнения нет совершенно, но узкая полоска пляжа усыпана добротно окатанной галькой и обломками раковин. О чем это может говорить? Да о чем угодно. В том числе и о том, что некогда, не так давно, здесь все же резвились волны. Ну и правда, не великан же принес сюда эти обломки, да еще и не поленился рассыпать их ровным слоем. Ступив на берег, присел, изучил несколько окатанных камешков. Я, к сожалению, не очень-то разбираюсь в горных породах, мало чему успели научить перед запуском. На вид вроде бы ничего удивительного, такой гальки полно на пляжах сотен или тысяч местных островов. Только принести по воде ее не могло, значит, я держу в руках кусочки того материала, из которого древние возвели это поразительное сооружение. Кстати, потрогать руками сами блоки я пока не смог. Пляж завален галькой, а дальше начинаются травяные заросли. Уж не знаю, как давно все это было воздвигнуто, но уже успел накопиться солидный почвенный слой. Вон, дальше кусты поднимаются, а за ними и деревья. Растительность скудной не назовешь, значит, для корней добычи хватает. Зерд, не обращая внимания на мои геологические изыскания, зашел в траву, неуверенно огляделся, покачал головой: – Когда был здесь последний раз, привез разных семян. Думал, что-то вырастет. Но не выросло. – Что за семена? – Говорю же – разные. В основном злаки. Мне бы и в голову не пришла идея засевать зерновыми культурами какой-то затерянный в море остров, но Зерду, должно быть, виднее. Не просто так ведь старался, видимо, это как-то связано с обитателями острова. Кстати об обитателях. Пока что я не видел ни одного. Ну если не считать насекомых и мелких пичуг. А вон что-то шустрое прошмыгнуло в траве, вроде бы ящерица, но не уверен. Тропинок не видно. Нет и построек или других признаков недавней хозяйственной деятельности. Дымом не пахнет, и вообще как-то не верится, что на этом клочке тверди живет хотя бы один человек. Такое вот ощущение. – Дальше пойдем только ты и я, – произнес Зерд. – Одного стража не отпустим, – напрягся Тук. – Здесь ему ничто не угрожает. – Не отпустим, – уперся горбун. Я поднял руку: – Спокойно. Со мной останется страж Зерд. Остров мал, мы не потеряемся. – Да это разве остров?! Это ерунда какая-то! Подальше надо держаться от таких нехороших мест. Сюда небось погань отовсюду давно сбежалась за киртом, куда ни плюнь, древность сплошная, а она это дело любит. – Вы остаетесь! – заявил я таким тоном, что спорить никто не стал. – Просто ждите тут, никуда не расходитесь, – добавил Зерд и, развернувшись, уверенно направился в глубь острова. Мне не оставалось ничего другого, как пойти следом. Удалившись на несколько шагов, страж, не оборачиваясь, пояснил: – Твои люди хороши, но чем меньше они знают о наших делах, тем лучше. Я понятия не имею, что они могут услышать, если пойдут за нами. – Ты же говорил, что бывал здесь не один раз, должен знать все. – Так и есть: был не раз. Но каждый раз был как первый. Здесь не очень спешат рассказывать, сам увидишь. Но кто его знает, вдруг именно сейчас их прорвет. – Их? – Сам вот-вот увидишь, слова будут лишними. Колючая трава цеплялась за сапоги, то и дело приходилось раздвигать ветви кустарников. Даже если бы на этом клочке суши жил всего один человек, он бы неизбежно вытоптал несколько удобных троп. Ну ладно там человек, пусть хотя бы коз парочка, или даже, страшно сказать, твари поганые. Должны быть какие-то следы, но их не было. И ничего живого, кроме тех же мелких пичуг и разбегающихся изумрудно-зеленых ящерок. Нетоптаная дорога вела вверх, в направлении ромбической выпуклости на теле древнего сооружения. Не доходя до него сотню шагов, свернули, затем еще раз, в итоге дальше пошли по одному из ребер пирамиды. Здесь местами из почвы выдавался камень основания, не удержавшись, я присел, расчистил от мусора мелкий пятачок. Странная какая-то порода, больше на стекло похожа, чем на какой-нибудь гранит, и нет ничего общего с той галькой, которую разглядывал на берегу. Искусственный материал? Или следы давней катастрофы? Почему бы здесь не поработать жаркому пламени. Зерд, обернувшись на ходу, произнес: – Не вздумай забирать с собой местные камни. – Почему? Страж показал звездообразный шрам чуть ниже локтя: – Вот что случилось со мной после того, как не удержался и взял. – Неужели камень начал кусаться?! – Нет. Едва мы отплыли, он взорвался. Хорошо, что не в руках, лишь слегка задело осколком. А сила разрыва была такова, что разнесло стол в каюте. – Большой камень? – Вовсе нет. Прихвати размером с ботинок – и гарантированно заработаешь пробоину в борту. Так уж я устроен, вместо того чтобы поразиться новой загадке, мгновенно переключился на ее практическое применение: – Это можно как-нибудь предотвратить? То есть не просто сохранить камень, а вызывать потом взрыв по своему желанию? А то у нас со своей взрывчаткой проблемы. – Если и есть такой способ, мне он неизвестен. И вообще не советую. Мы тут не больше чем гости в доме, где принято ходить на цыпочках. – Жду не дождусь, когда же увижу хозяина.