А ночь все плотнее окутывала своим черным покрывалом Чичен-Ицу. Жрец приказал зажечь костер. Еще днем были принесены сюда дрова и связанные в пучки прутья. Пламя взлетело вверх, освещая пирамиду. Пусть видит бог дождя людей, ожидающих его милости. Быстро горят сухие дрова, лишь гора пылающих углей осталась на месте костра. Жрец раскидал длинной палкой угли по земле и дал знак всем собравшимся на площади. Люди сбрасывали с ног сандалии из тростника и проходили по горячим углям босиком: «Смотри, Юм-Чак! Мы на все готовы! Сверши милость! Ниспошли дождь!» Вдруг где-то на востоке небо резко потемнело. Халач-винику с высоты пирамиды это было хорошо видно. Туча скрыла мерцающие звезды. Туча все ближе. Ее уже видят индейцы на площади. Ну, конечно, вот она идет на них, на их земли, на великий город Чичен-Ицу! Там, на этой черной туче, произошла встреча Сквик с богом Юм-Чаком. «Слава тебе, девушка Сквик, слава тебе, Халач-виник! Мы и впредь будем слушать тебя и жрецов. Будем строить храмы и дворцы, только не лишай нас своей мудрости». Первая крупная капля упала с неба, за ней вторая… — Дождь! Дождь! — безумно кричали тысячи глоток. МИРНЫЙ ДЕНЬ ВЕЛИКОГО ГОРОДА Рано утром, когда пробудились птицы в лесу, крестьяне наполняли мешочки зернами маиса, заострили обсидиановыми ножами палки и пошли к своим участкам земли. Холон тоже взял мешочек с семенами маиса и отправился на поле. Поле у него небольшое — 400 шагов в длину и 400 в ширину. Холон шагал по дороге и посматривал на небо — оно было пасмурное, затянутое тучами. Индеец был уверен, что его дочь наблюдает за ним оттуда, с высоты. Она видит всех людей на земле, и, наверное, радостно ее лицо. Холон остановился у своего поля, взял горсть земли. Земля была влажная. Он сильно сжал ее в кулаке, и она просочилась сквозь пальцы. Большой, сильный человек плакал от счастья, как ребенок. Он опустился на колени и поклонился своей дочери. Затем приступил к работе. Острой палкой он делал углубление в земле, бросал туда несколько зерен маиса, пяткой заравнивал ямку и шел дальше… Казалось, что дождь оживил всю Чичен-Ицу. С самого раннего утра было шумно на городском базаре. Женщины приходили с корзинами. На их груди большие ожерелья из ракушек. На поясе мешочки, в которых плоды какао — они заменяют деньги. На них можно купить любой товар: маис и перец, мед и перья редких птиц, ткань или покрывала, маленького деревянного идола. Раб стоит 100 бобов какао, заяц — 10. Дождь вдохновил всех жителей Чичен-Ицы, даже рабочих на каменоломне. Они бьют молотом по зубилу из нефрита, не жалея сил. Трудно вырубить из скалы огромный целый камень для строительства храма. Сначала у склона горы выравнивают площадку. Потом обтесывают ее с трех сторон. Лишь после этого подрубают камень снизу. От скалы отделяется огромный каменный куб. Десятки людей сдвигают его на катки и, впрягшись в лямки, тянут в город на строительство. Еще один храм будет воздвигнут в городе. Город станет богаче. Умелые руки каменотесов превратят каменные глыбы в изящную колонну, украшенную замысловатыми барельефами, иероглифами и календарными датами. В переднем углу храма будет установлена статуя бога. Запылают угли на жаровне, и задымит священный копаль. Людям нельзя жить без храмов. Здесь они говорят с богами, здесь они исповедуются. Тот, кто украл, тот, кто убил, кто не сдержал слова или дал лживые показания, идут в храм. Дурные поступки и грехи причиняют болезни и страдания, и поэтому надо скорее исповедоваться. Грешник стоит перед идолом и говорит о своем грехе. Потом он вынимает из набедренной повязки острую рыбью кость и прокалывает себе язык. После этого берет соломинку, запихивает ее в ранку и так стоит, глядя на идола. Кровь капает в раскрытую ладонь. И когда этой крови станет достаточно — индеец подойдет к идолу и помажет кровью его лицо. Другие храмы, которых так много в Чичен-Ице, тоже не пустуют. В одном из них жрец учит детей знатных людей столицы. Он объясняет им сложную науку письменности. Они должны знать, как на длинном листе, сделанном из коры фикуса, написать знаки, из которых образуются слова. Дети знатных должны будут сменить своих отцов, они должны уметь властвовать и управлять народом. Для этого надо знать таинства звездных систем, движение Венеры и Солнца, календарь, по которому можно точно определить время начала сезона дождей, время посева и сбора маиса. А этот маленький храм, у входа в который вырубленные из камня головы пернатых змей, находится во власти лекарей и колдунов. На длинных веревках сушатся травы, лечебные листья деревьев. На полках разложены осиные гнезда, перья попугаев. На глиняной жаровне — черные бобы. Приходите, больные! Колдуны дадут вам таинственное зелье, которое уничтожит болезнь. Неподалеку от пирамиды есть святилище, куда никто не может войти, кроме ученого жреца. Он приходит сюда рано утром, раздувает угли в жаровне, бросает на них шарик копаля. Жрец уже стар. Много лет он приходит в этот храм и пишет историю «Судьбы майя». Вот и сегодня жрец открыл небольшое окно, прорубленное в каменной стене, и присел за гладкую каменную плиту, на которой лежала книга. Она исписана только наполовину. А сколько уже законченных книг лежит на полках святилища! Их писали и пятьдесят, и сто, и двести лет назад. Их писали еще в прежней столице индейцев майя в «Городе змей», шесть веков назад, когда впервые родилось могущество племени майя. Уже потемнели переплеты тех книг, но записи ученых-жрецов навечно сохранят историю того далекого времени. Сегодня жрец напишет еще одну страничку о девушке Сквик и о благодеянии бога дождя Юм-Чака. Жрец раскрыл книгу на чистой странице, поставил перед собой глиняный горшочек с краской и окунул в нее кисточку, сделанную из тончайших перьев. Старательно вывел на бумаге дату: «2 мулук По II Во». «В этот день наш Верховный правитель разговаривал с богом дождя Юм-Чаком. Народ выполнил волю бога и отдал ему самую красивую девушку Сквик. Бог отблагодарил людей влагой, посланной на землю». Эти слова жрец писал долго: каждая буква, каждое число — рисунок, тончайший, как паутина. Кончив свой труд, жрец обмакнул кисточку в настой из трав, вытер ее и положил рядом с книгой. — До завтра, — сказал он и, бросив на угли шарик священного копаля, встал и начал молитву. ПЕРВАЯ ВЕСТЬ О ЧУЖЕСТРАНЦАХ Боги были милостивы к индейцам майя. Они не обрушивали на их земли ураганы и тропические ливни, которые уносят плодородный слой земли. Они не посылали народу майя болезни, от которых умирают дети… Боги были милостивы, и поэтому деревни и города майя становились богаче, все выше поднимались пирамиды, стадионы, дворцы знати и великолепные храмы. Когда умирал Верховный правитель, его хоронили с почестями. Для него строили гробницу. Чтобы никто не потревожил его покой, жрецы убивали нескольких сильных и ловких юношей и тела их клали перед входом в гробницу. На ступени пирамиды поднимался новый Халач-виник. На нем был тот же пышный наряд из перьев редких птиц и в руке жезл, украшенный хвостами гремучих змей. Все было по-прежнему. По-прежнему вымаливали прощение крестьяне за свои грехи, по-прежнему трудились каменотесы и лекари, а жрецы усердно обучали наукам детей знатных лиц. Может быть, так продолжалось бы вечно, и, может быть, еще могущественнее и краше было бы государство майя… Но однажды чилан Ах-Камбаль из провинции Титульшиу сделал предсказание. Чиланы для того и существовали в государстве майя, чтобы предсказывать судьбу племени. Они могли заглянуть в следующий год и определить, будет он урожайным или нет. А возможно, в следующем году будет ураган «четырех ветров». Но чилан Ах-Камбаль предсказал другое «Наш народ, — заявил он, — будет покорен чужестранцами, которые принесут своего бога и дерево, обладающее большой силой против наших богов». Поначалу многие и не придали значения этому предсказанию. Какие могут прийти чужестранцы, если земля майя с одной стороны омывается водами бесконечного моря, а с другой закрыта непроходимыми лесами и болотами? Но слова чилана Ах-Камбаля оказались не напрасными. Во время торжества по поводу сбора урожая в Чичен-Ицу пришли жители прибрежных городов. Они сказали, что видели людей с белой кожей и даже ели их мясо. Бледнолицые приплыли на своем каноэ откуда-то с края света. Они сошли на берег и упали без сил. Жрец приказал пятерых из этих людей отдать в жертву богу. Их положили на жертвенный камень, распороли грудь и вырвали сердце. Потом тела их сварили, и всем досталось по кусочку. Восьмерых оставшихся в живых чужестранцев жрец приказав запереть в доме и откормить их, чтобы они еще больше понравились богу. Но чужестранцы сломали дверь дома и бежали в леса. Может, их уже съели звери, а может, они еще живы. Наверное, приход этих людей и предсказывал чилан Ах-Камбаль. Верховный правитель и жрецы терялись в догадках. Кто эти люди? Откуда индейцам было знать, что уже несколько лет назад, движимые погоней за золотом, рабами и новыми землями, испанские мореплаватели высадились на Кубе, которая так близко от Юкатана, и основали там колонию Испании. Во главе ее встал генерал-губернатор Диего Веласкес. Один из его кораблей, груженный золотом, потерпел крушение недалеко от Ямайки. Лишь 20 человек спаслись на лодке. Они плыли по морю 13 дней без продовольствия и воды. Половина из них погибла. Оставшиеся в живых увидели берег Юкатана и причалили к нему… Это были самые первые люди Старого Света, которые вступили на землю великого государства майя. «Может быть, это бледнокожие боги, дети Кетсалькоатля, — думали индейцы, — может, они спустились с неба?» Прошло немного времени. Из прибрежного селения был послан гонец к Верховному правителю майя. Индейцы, которые видели гонца, не знали, какую он несет весть Халач-винику, но чувствовали, что весть недобрая. Гонец стоял у первой ступени пирамиды рядом с раскрытой каменной пастью пернатого змея. Халач-виник подал знак телохранителям, и гонец взбежал по крутым ступеням пирамиды. — О, о великий правитель! — упал на колени перед Халач-виником гонец. — Вчера, когда солнце было еще высоко, в море появились три огромные горы под шапкой белых облаков. Они увеличивались и скоро превратились в большие корабли. На берег сошли люди с белой кожей, с бородами цвета солнца. На голове у них железный наряд, грудь и плечи тоже железные. В руках трубы. Бледнолицые не боятся наших идолов. Они подошли к богине деторождения Ишь-Чель, трогали ее грудь руками и смеялись. Они забрали золото, которое мы положили к ее ногам в знак благодарности. Бледнолицые сели на корабли и поплыли вдоль берега в ту сторону, где скрывается солнце. Халач-виник наклонил голову, давая понять, что гонец может идти. Жрецы сели напротив правителя. Они держали совет. Говорили мало. Им было ясно, что на их землю надвигается гроза и что предсказания чилана из провинции Титульшиу сбываются. Они решили собрать войска во главе с прославленным воином наконом Тепеухом и послать их в город Чампотон, в сторону которого двинулись корабли чужеземцев. Забили барабаны, заиграли трубы. Далеко были слышны эти тревожные призывные звуки. Индейцы потянулись на площадь перед пирамидой Кукулькана. Все шли сюда — воины, наконы, чиланы, каменотесы, крестьяне и художники. Барабаны били до тех пор, пока площадь не заполнилась народом. На верхней площадке пирамиды появился Халач-виник. — К нашей земле, — громовым голосом сказал Халач-виник, — приближаются чужестранцы. Они насмехаются над нашими богами, уносят драгоценные дары, которые вы даете богам. Пусть армия нашего великого города во главе с наконом Тепеухом отправится в Чампотон; и если эти люди снова сойдут на берег, то наши воины вместе с жителями Чампотона вступят в бой. Халач-виник кончил речь, поднял и опустил жезл. Вновь на площади зазвучала музыка. Тепеух приказал воинам выстроиться, а сам поднялся на несколько ступеней пирамиды, чтобы видеть всю площадь. Коротким жестом показывал након своим помощникам рослых и сильных людей, и те приводили их. Након пристально оглядывал человека, трогал его мускулы и указывал место в строю воинов. Отобрав людей для пополнения своего войска, Тепеух приказал им разойтись по домам, надеть стеганые куртки, которые предохраняют тело от стрел, и взять оружие. Вскоре весь отряд был готов к походу. Впереди стоял индеец со знаменем, сплетенным из перьев. Четыре воина держали на своих плечах носилки, на которых восседал након. А за ним — ряды воинов. В руках у них копья, стрелы, дубинки. Через джунгли по диким тропам двигались воины к Чампотону, туда, куда направлялись, держась на расстоянии в четыре полета стрелы от берега, испанские каравеллы. Испанцы только что открыли эту землю и удивленно смотрели на дикий берег, поросший тропическим лесом. Шел март 1517 года. Командир эскадры Франциско Эрнандес де Кордоба отправился в плавание с Кубы не ради развлечения. Он хотел добыть новых рабов, которые могли бы работать на рудниках по добыче золота и меди. Случайно испанские корабли наткнулись на землю Юкатана. Испанцев поразил своей монументальностью храм, в котором стояла богиня Ишь-Чель. И конечно, их воображение потрясло золото, которое лежало у ее ног. Лежало просто так, без присмотра и охраны, будто это не золото, а камни. Они плыли на приспущенных парусах, внимательно разглядывая таинственный берег, надеясь встретить другие храмы. Но, кроме тропического леса, ничего не было видно на берегу. И вдруг вахтенный закричал: «Слева по борту!» Все увидели странное здание, возвышавшееся невдалеке от берега, может быть, в ста метрах. Здание было квадратное и ступенчатое — оно было похоже на пирамиду. На верхней площадке был виден каменный идол с двумя свирепыми животными, пожиравшими его бока. Длинная и толстая каменная змея глотала ягуара. Эти каменные изваяния были покрыты кровью жертв. Молчали моряки. Молчал капитан Франциско Эрнандес. В подзорную трубу он внимательно оглядывал берег. Но ничто не выдавало жизни людей на этом берегу. Но люди, конечно, есть где-то неподалеку! Это их кровь пламенеет на лице каменных идолов. А вскоре испанцы увидели город. Это было как сон. Дворцы и храмы из белого камня возвышались среди вечнозеленых тропических деревьев. Испанцы думали встретить хижины, в которых живут их будущие рабы, а встретили дворцы. «Но какие же люди живут в этих дворцах?» Франциско Эрнандес приказал спустить на воду шлюпки. Отборные солдаты с мушкетами в руках сели в них. Весла дружно ударили по воде, и шлюпки направились к незнакомому и таинственному городу. Испанцы, конечно, не знали, что весть об их появлении уже давно долетела до Чампотона. Правитель этого города воинственный Моч-Ковох созвал своих воинов. Сюда уже прибыл отряд во главе с наконом Тепеухом. Вооруженные луками, стрелами и копьями индейцы выстроились на площади.