Отца в семье Мезенцевых не было – умер от полученных на фронте ран. Мать же, Веру Ивановну, все в городке уважали и любили за легкость в общении и надежный характер. – Так-то оно так, – доставая из залавка бидончик с квасом, вздохнула Катя. – Да Толику все девки на танцах глазки строят… Курвищи! Особенно Светка Кротова из десятого «Б»! Вот ведь… – Ладно тебе ругаться-то… – Женя вымыла под рукомойником руки и обернулась. – Где у тебя ножик? Ого – колбаска! «Докторская», без жира! Откуда взяли? – В леспромхозовском магазине выбросили. – Здорово! – Еще бы! – Катька наклонилась и принялась шарить в залавке. – Жаль, огурчики еще не пошли… Ага, вот и сметана! И мелкий лук… Чего еще надо? – Еще яйцо бы. – Так вот они, яйца-то. На той неделе в «Заре» взяли. Представляешь, без всякой очереди. – Ну, в «Зарю» не за яйцами, за вином ходят. Ой, какие крупные! По рубль пять? – Рубль тридцать! – Дорого. Потому, наверное, и без очереди. Давай только одно сварим – нам хватит как раз. – Нет, лучше два. – Катерина задумалась, помотала головой. – Мама с работы придет – тоже окрошку покушает. – Верно. Поставив варить яйца, девчонки нарезали аккуратными кубиками колбасу, покрошили тонкий лучок-порей да сбегали на огород – нарвали только что появившуюся молоденькую ботву. Все – на окрошку. Вообще, времена нынче стояли неголодные, но и не очень-то сытые. Слава богу, волюнтаризм до городка докатился не особенно сильно – голодных бунтов не случилось. Однако приусадебные участки порезали, да со скотом и с домашней птицей стало куда хуже. В продуктовых магазинах все доставалось с очередями – даже за хлебом очередь, что же касается рынка, так там сразу после денежной реформы цены скакнули в разы и с тех пор толком так и не опустились. Весна, начало лета – самое голодное время. Все прошлогодние запасы подъедены, а нового еще ничего не наросло. Еще месяцок – и пойдут овощи: лук, редиска, морковь со свеклою, а там и до картошки недалеко. Да и в лесу, рядом, – ягоды да грибы. Бери – не хочу, множество. – Завтра пластинки послушаем. – Наливая в чугунок квас, Катерина подмигнула подруге. – «Лучший город земли» есть у тебя? – Есть. – Обожаю Магомаева! А еще что новенького? Не присылали из Риги? Старшая сестра Женьки Лена вышла замуж за моряка, старпома из Риги. Туда и переехала и работала на радиозаводе ВЭФ. Женька ездила в Ригу почти каждые каникулы, покупала модные пластинки, которые потом слушала дома на проигрывателе-чемоданчике «Юбилейный». У Колесниковых еще была радиола «Ригонда», но эта считалась как бы родительская, «чемоданчик» же был подарен лично Женечке. – Ну, кое-что прислали. – Очистив яйца от скорлупы, Колесникова потянулась к ножику. – Да и сама весной ездила, купила ансамбль «Дружба». Наш, ленинградский… – А! – перемешивая окрошку, вспомнила Катя. – Там еще девушка поет… похоже, нерусская. – Эдита Пьеха. – Ах, да-да! Так, говоришь, есть у тебя? – Да, завтра послушаем. Вытерев стол, Катерина разлила по тарелкам окрошку: – Пожалуйста. – Ой, как много-то! – округлив глаза, запротестовала Женя. – Я столько не съем. – Съешь-съешь! Иначе грудь не вырастет! Подружки от души расхохотались. – Ой, хлеб-то забыла! – Вспомнив, Катерина вскочила со стула и убежала в дом. Вернулась с двумя кусочками черного, заодно включила обычное проводное радио, тут же запевшее песню про валенки, что «не подшиты – стареньки». – О, «В рабочий полдень»! – обрадовалась Женька. – В прошлый раз Магомаева твоего передавали. – «Лучший город земли»? – Не, поспокойнее что-то… Может, и сейчас услышим чего… – Да ты кушай, кушай! Ложку-то мимо рта не проноси. – Это кто проносит? Между тем по радио наконец закончили с «Валенками»… – А теперь работники колхоза «Новый путь» Ленинградской области просят передать для своего агронома, Героя Социалистического Труда Валентины Ивановны Петровской какую-нибудь хорошую песню… Валентине Ивановне недавно исполнилось пятьдесят пять лет… – Ой, Магомаева бы! – взмолилась Катя. – Что ж, уважаемая Валентина Иванова, принимайте музыкальный подарок! – напрочь проигнорировав девичьи просьбы, торжественно возвестило радио. – Выступает молодая эстрадная артистка Тамара Миансарова. Музыка Юрия Саульского, стихи Михаила Танича. Шуточная песня «Черный кот»! – Ко-о-от!!! – дружно выдохнули девчонки и, бросив недоеденную окрошку, тут же пустились в пляс. Жила да был, черный кот за углом, И кота ненавидел весь дом! Ах, видели бы учителя! М-да-а… – Только черному коту и не везет! – Ну вот! А ты говорила – «Валенки»! – Ничего я такого не говорила! После «Кота» началась передача про Нобелевскую премию знаменитого писателя Шолохова. Подружки это не слушали и, быстро угомонившись, доели-таки окрошку. – Хорошо у вас – радио можно и на веранде слушать, – облизав ложку, одобрительно покивала Женечка. Катя потянулась: – Так Максим еще года три назад протянул провод. Старший брат Катерины Максим неплохо разбирался в радиотехнике, даже когда-то ходил в радиокружок в местный Дом пионеров и школьников. Правда, после школы в радиотехникум не поехал, а выучился в местном училище на шофера, а по весне был призван в армию. Попал служить в Венгрию, сначала – в город Секешфехервар, а нынче вот – в Будапешт, в столицу. Собственно, это было все, что подружки знали о Максе. Ничего более конкретного он им не писал, не имел права. – Макс-то пишет? – посмотрев в окно, тихо спросила Женька. – Да пишет… – Катя принялась мыть посуду в рукомойнике. – Тебе ведь тоже… – Редко. На четыре моих письма – одно ответное. – Слушай! – резко обернулась Катерина. – Я ему напишу, чтоб он чаще… – Да нет, что ты! Не надо. – Хотя он и нам-то нечасто… Видать, служба такая. Армия – это тебе не детский сад! Тем более за границей. Кого попало не пошлют. – Это уж точно… – Чуть помолчав, Женька вскинула брови. – Ну, что? Еще чуть-чуть поучим? Катя покусала губы: – Знаешь что… А давай перерывчик устроим? Ну, прогуляемся, что ли. А то башка уже не варит совсем! Анатолий Иваныч, кстати, просил зайти… Что-то там насчет практики. – Ах, Анатолий Ива-а-аныч, – лукаво прищурилась Женечка. – Вот оно в чем дело-то! Так и сходи прогуляйся, а я домой… – Ну, Женюль… – Катя взяла подружку за руку и жалобно заглянула в глаза. – Ну, пойдем, ну, пожалуйста. Ну, как я одна-то? И так уж все сплетни свели… – А если вдвоем, так не сведут? – Вдвоем – совсем другое дело, – серьезно отозвалась Мезенцева. – Тем более – с тобой. Ты у нас человек положительный, ответственный… – Ладно, уговорила. – Женька махнула рукой. – Пошли. День-то какой! И вправду, чего дома сидеть? – Я сейчас переоденусь и – айда. Я быстро. Дожидаясь подружку, Женька натянула треники и вышла на крыльцо, бросила взгляд на старый сарай – летнее обиталище Макса. Ах, Максим, Максим… были же времена когда-то… И не так уж давно. Когда – вместе, вдвоем…