– Что ты здесь делаешь? – одновременно с ней выпалил Вэн. – Что вы все здесь делаете? Зачем вы собираете старые пенни и дым от праздничных свечей? Глаза Гальки стали ещё больше. Вэн увидел поверх её плеча, как мужчина на подиуме достаёт из кармана горсть монет. Он брал их по очереди в руку, и всякий раз между его пальцами вспыхивал кружок мерцающего света, словно его испускали сами монеты. Он передавал эти световые кружки другому мужчине, при этом они на секунду вспыхивали зелёным, а тот опускал их по одному в бледно-голубые бутылочки и затыкал пробкой. Покончив с монетами, первый мужчина бросил их к куче других и ушёл. – Я практически уверен, что чую попкорн, – произнёс тихий голос в ухо Вэна. – Кто-нибудь ещё чует попкорн? – Нет, Барнавельт, – хором сказали Галька и Вэн. Брови Гальки взлетели вверх. Вэн набрал воздуха в грудь, но, прежде чем он успел пошевелиться, или что-нибудь сказать, или даже подумать над своим следующим вопросом, Галька схватила его за руку. – Тебе нужно уйти отсюда, немедленно, – прорычала она и, не отпуская запястья Вэна, бросилась к двойным дверям. – Почему? – спросил Вэн, пока Галька тащила его по проходу. Барнавельт так и сидел у него на плече. – Почему мне нельзя здесь быть? – Потому что кто-нибудь может тебя увидеть, – прошипела Галька. – Не могу поверить, что этого ещё не произошло! – А что будет, если они меня увидят? – Не знаю, – Галька выдернула через дверной проём его в темноту лестницы. – Но будет плохо. Вэн, спотыкаясь, побежал за ней по ступеням вверх. – Они сделают мне больно? Галька на секунду замерла, и у Вэна похолодело в желудке. Затем она прибавила шагу и пробурчала что-то, что он не смог разобрать. – Да! Давай! – радостно восклицала белка на плече Вэна. – Пошёл! – Я ничего не сделал, – сказал Вэн, что почти не было ложью. Но от мысли о лежащей в кармане бутылочке у него опять ёкнуло в животе. – Я просто смотрел. – Уже достаточно! – разнёсся во мраке голос Гальки. – …Не должен был видеть ничего из этого! – Почему нет? Что вы… Но конец вопроса Вэна поглотил нарастающий рёв. Тот же жуткий звук, что ему уже приходилось слышать, налетел сокрушительной волной, резонируя в темноте и внутри головы Вэна. Ступени задрожали. Вэн вырвал руку из пальцев Гальки и схватился за каменные перила. Они тоже вибрировали. Вэн зажмурился и вцепился в них изо всех сил. Наконец звук стих, а вместе с ним унялась и дрожь. Холодный воздух застыл. Вэн заставил себя отпустить перила и посмотрел на стоящую рядом Гальку. – Что это было? Та моргнула. – Ты о чём? – Об этом звуке. – Каком звуке? – Ты должна была его слышать! Этот звук! Этот истошный воющий рёв! Вэн повернул голову к Барнавельту. Белка посмотрела на него, после чего перепрыгнула на плечо Гальки. – Похоже, он раздаётся откуда-то снизу. – Вэн перегнулся через перила, но не увидел ничего, кроме бесконечной чёрной пропасти. – Мы что, над линией метро? Или там внизу какое-то гигантское животное? – Я не понимаю, о чём ты, – напряжённым тоном отозвалась Галька. – Я говорю об этом звуке! – нетерпеливо повторил Вэн. – Я чувствовал его. Я… Он повернулся к Гальке. Но она уже была не одна. Их окружала целая группа людей в длинных тёмных пальто. Кто-то схватил его за руку. Вэн посмотрел вверх и встретился взглядом с большой чёрной птицей. Она сидела на плече крупного мужчины с тёмными глазами и длинными чёрными волосами. Он был одет в пальто с бесчисленными завязками, крючками и маленькими кожаными мешочками, а прямо под его ключицей поблёскивал устрашающего вида нож в чехле. Мужчина сгрёб двумя руками Вэна за ворот рубашки и поднял в воздух. – Маленький мальчик, – сурово сказал он низким голосом, – ты совершил серьёзную ошибку. 9 Серьёзная ошибка Вэн никогда так быстро не поднимался по лестнице. Конечно, он не поднимался сам. Несколько ладоней сжались вокруг его рук, ещё несколько вцепились в его воротник, и все вместе они пронесли его над ступенями до следующей площадки и внутрь зала «Календарь», полного больших чёрных книг. Вэн успел в последний раз увидеть Гальку и Барнавельта, прежде чем их скрыла толпа. Он пытался придумать, что бы такого сказать, что могло бы всё исправить, но слова разлетались во все стороны, подобно стае перепуганных голубей. Его притащили в центр каменного зала. Все говорили одновременно. Вэн уловил слова «обычный мальчик», кто-то кричал «не мог найти сюда дорогу», а здоровяк с вороном на плече рычал что-то насчёт «торможения» или «вторжения» и «опасен» или «гласен». Толпа всё увеличивалась, шум от спорящих голосов нарастал, и у Вэна возникло такое ощущение, будто он погружается в густую липкую тьму, и ему не за что уцепиться. Он закрыл глаза. Голоса отдалились. Вэн замычал себе под нос мелодию без слов, придуманную им несколько лет назад. Эта была музыкальная тема Супер-Вэна. Если мычать её достаточно громко, она заполняла его голову. «Дам, да-дам, ДАМММ… дам, да-даммм…» Приглушённые голоса громко спорили. Вэн почувствовал, как что-то с лапками и усами принюхалось к его щеке, затем что-то мягкое и пушистое потёрлось об его голени, а в следующий миг его сильно толкнули в плечо – двое стоящих рядом взрослых принялись пихать друг друга. – Хватит! – прогремел голос. Кто-то опять схватил его за рубашку. Вэн открыл глаза и увидел нависающего над ним здоровяка. Ворон на его плече тряхнул крыльями. – Достаточно споров! – перекричал мужчина толпу. – Я отведу его в Хранилище! – Опусти его, Валет, – сказал глубокий громкий голос. Толпа притихла. Вэн, висящий в воздухе на кулаках здоровяка, не мог видеть, откуда раздаётся голос, но ясно слышал каждое произнесённое им слово. – Он весит, должно быть, всего фунтов пятьдесят, – продолжил он. – Пятьдесят семь, – пискнул Вэн. – Пятьдесят семь фунтов, – повторил глубокий голос. – Ты правда думаешь, что ему удастся вырваться и сбежать? – Сбежа-а-ать! – прокричал ворон. – Жа-а-ать! – Он нас видит, – сказал мужчина, названный Валетом. – Он спустился сюда, и никто из нас этого не заметил. Что он такое? – Я не знаю, – ответил глубокий громкий голос. – Почему бы ему нам не рассказать? А пока опусти его, Валет. Очень, очень медленно ноги Вэна снова коснулись пола. Пальцы Валета разжались. Оглушённый гомоном голосов и столькими людьми вокруг, Вэн сделал шаг назад, восстанавливая равновесие, и впервые как следует осмотрелся. Его окружала дюжина людей. На всех были длинные тёмные пальто с множеством карманов, крючков, кнопок и мешочков на пришитых крест-накрест кожаных ремешках. Мужчины и женщины с волосами и кожей всевозможных оттенков, и глазами, мерцающими, как поверхность луж. На плече женщины с гладкими как шёлк волосами, прижавшись к её шее, сидел серый голубь. Вокруг воротника мужчины с длинными, убранными в конский хвост волосами лежал живой енот. У нескольких человек на лацканах пальто на манер броши висели огромные пауки. А на плечах очень высокого худого мужчины с взъерошенными серыми волосами и острыми скулами сидели две большие чёрные крысы. Вокруг было столько всего, что Вэн на секунду забыл о своём ужасе. – Итак, мальчик, – обратился к нему мужчина с крысами и острыми скулами, и Вэн понял, что это ему принадлежал тот глубокий громкий голос. Когда он говорил, все остальные замолкали. – Скажи нам, кто ты. – Я… Я Вэн. – Вэн сглотнул. – Вэн Марксон. – Он вытянул дрожащую руку. – Приятно познакомиться. Мужчина секунду смотрел на его руку, но затем всё же пожал её. Ладонь Вэна полностью скрылась в его. – Я Гвоздь, – представился высокий мужчина.