10 Венки из волос и ещё более странные вещи – Почему я не могу просто остаться дома? – спросил Вэн следующим утром, торопливо шагая по улице в пахнущей лилиями маминой тени. – Я не хочу проводить всю субботу в театре, пока ты репетируешь. – Ты знаешь почему, – ответила мама. – Ты показал, что я не могу быть уверена, что ты останешься там, где тебе было сказано. Это большой и опасный город, а ты маленький и очень особенный. – Она положила руку на макушку Вэна, но тот недовольно вывернул голову, сбрасывая её ладонь. – Кроме того, мне известно, что Питер тоже там будет. Вэн вспомнил ледяные глаза Питера (и что в его ящике сокровищ сейчас лежали украденная белка и маленькая синяя бутылочка), и у него похолодело в желудке. – Питер меня ненавидит, – сказал он. – Уверена, это не так, – отозвалась мама. – Но, возможно, тебе стоит быть с ним крайне приветливым, чтобы загладить вину за испорченный день рождения. – Возможно, – с сомнением буркнул Вэн. – Нам с Чарльзом очень бы хотелось, чтобы вы больше проводили время вместе, – продолжила мама. – Это будет полезно для вас обоих. – Полезно? – переспросил Вэн. – Как… брокколи? – Как брокколи и брокколини! – пропела мама. На секунду Вэну захотелось всё бросить. Он представил, как взлетает в небо подобно Супер-Вэну и несётся со скоростью пули по городу, за спиной развевается плащ… Но даже его воображаемое «я» не смогло бы скрыться от мамы. Она бы поймала его уже на следующем повороте. Вэн повесил голову и уставился на тротуар. Шарики старой жвачки. Крышки от бутылок. Пара скомканных цветочных лепестков. Затем он заметил в кустах что-то с блестящими чёрными глазами. Вэн так резко присел на корточки, что мама едва в него не врезалась. – Джованни, что ты творишь… – начала она. Но Вэн не слушал. Он подкрался к кустам. Может, там прятался ворон Валета с клювом, похожим на наточенный карандаш. Или одна из крыс Гвоздя. Что бы это ни было, оно было живое. Он чувствовал на себе его взгляд. С колотящимся сердцем Вэн приподнял ветки. Под кустом лежал маленький дрожащий шарик серого пуха. – Это птенец! – воскликнул Вэн. Птичка моргнула на него чёрными, как капельки чернил, глазами. Одно её крыло было согнуто под странным углом и подрагивало. – Кажется, он ранен! – О, – сказала мама. – Наверное, он выпал из гнезда. Бедная крошка. – Что нам делать? – Джованни… – Мама вздохнула. – Такое случается. И нам нужно идти, иначе я опоздаю. Вэн выдернул руку из маминых пальцев. – Мы не можем его бросить! Мама снова вздохнула. – Он на свежем воздухе, где ему и место. Не прикасайся к нему. Наверняка у него клещи или бешенство. – У птиц не бывает бешенства, – возразил Вэн, хотя сам не был в этом уверен. – Мы должны ему помочь! – Джованни, это дикое животное. Ты не можешь просто взять и принести домой ворону, или воробья, или что это ещё… – Это птенец дрозда, – произнёс вежливый голос. Мужчина в белом костюме подошёл к ним так тихо, что Вэн и не услышал. Он поднял глаза, и на сердце у него потеплело от морщинистой улыбки мистера Фэлборга. – У тебя острый взгляд, мастер Марксон, – лучился улыбкой мистер Фэлборг. – И синьорина Марксон, какое удовольствие столкнуться с мировой звездой лирического сопрано второй день подряд! Удача мне благоволит. – Вы так любезны, мистер Фэлборг, – улыбнулась в ответ мама Вэна. – Вообще-то мы с Вэном как раз направлялись в театр. – Я – нет, – отрезал Вэн. – Я не оставлю эту птицу здесь. – Джованни. – В голосе мамы зазвучал кафедральный звон. – Позвольте внести предложение? – вмешался мистер Фэлборг. – Я могу отнести этого дрозда в первоклассную ветеринарную клинику. Она неподалёку. Я ношу туда мою Ренату на ежегодный осмотр. Рената – это моя персидская кошка. И как Рената Тебальди[1], она та ещё примадонна. – Он посмотрел на Вэна. – И если вы не против, синьорина Марксон, я с удовольствием возьму Вэна с собой. Вэн повернулся к ним. – Можно, мам? Пожалуйста! – После чего я сразу же отведу его в театр, – добавил мистер Фэлборг. – Разумеется, если вы согласны. Он замолчал в ожидании ответа. Лицо мистера Фэлборга было таким тёплым и морщинистым, Вэн не представлял, как кто-то может ему отказать. Вот и его мама не смогла. – Хорошо. – Она наклонилась и поцеловала Вэна в лоб. – Но ты веди себя хорошо. Ты меня слышишь, Джованни? – Я тебя слышу, – пробурчал Вэн. – Чудесно, что ты заметил этого малыша, – сказал мистер Фэлборг, когда Ингрид Марксон поспешно удалилась. Он достал из кармана жилетки голубой шёлковый платок. – Если бы не ты, он бы, скорее всего, погиб. – Он нагнулся и завернул птенца в платок. – Пусть думает, что он в безопасности в небе. Ветеринарная клиника была всего в двух кварталах. По дороге туда Вэн нашёл четвертак и лего-рыцаря, что сделало это утро ещё более солнечным. Они оставили птенца дрозда в руках дружелюбной помощницы ветеринара, которая пообещала, что они позаботятся о птенце и выпустят его на волю. Мистер Фэлборг попросил её прислать чек на его домашний адрес, после чего они с Вэном вышли назад на улицу. Они улыбнулись друг другу, довольные хорошо сделанной работой. Затем Вэн подумал о Питере Грее, репетиционном зале в опере, где всегда так шумно, непонятно и скучно, и обо всех других вещах, которыми он мог заняться в эту солнечную субботу. Он тяжело вздохнул. – Что-то не так? – спросил мистер Фэлборг. – Просто… я не хочу идти в театр. И репетиции обычно заканчиваются не раньше трёх, а значит, мне придётся сидеть там часами. Мистер Фэлборг задумчиво помычал. – А что, если ты окажешься в театре задолго до окончания репетиции, но всё время до этого погостишь у меня дома? Вэн почувствовал, как его щёки растягиваются в такой же широкой, как у мистера Фэлборга, улыбке. – Было бы здорово! Дом мистера Фэлборга, как и он сам, был высоким и аккуратным. Пять этажей белого кирпича были окружены ухоженным двориком с постриженными кустами и деревьями, а входная дверь была выкрашена в небесно-голубой цвет, того же оттенка, что и платок мистера Фэлборга. – Прошу, заходи, – сказал он, и они шагнули через порог в переднюю с высоким потолком. Вэн, ожидавший увидеть по обе стороны двери в квартиры, тихо ахнул. – Всё здание ваше? – Оно принадлежит моей семье уже довольно давно. А! Герда! – воскликнул мистер Фэлборг при виде возникшей в конце коридора женщины средних лет в строгом сером костюме. – Позволь представить тебе Джованни Марксона, сына знаменитой дивы сопрано Ингрид Марксон. – Обычно меня зовут просто Вэн, – застенчиво заметил Вэн. – Пгиятно познагомиться. – Герда говорила с тягучим акцентом, незнакомым Вэну. Она тепло ему улыбнулась. – Мистег Фэлбогг… венециансгий дилег звонил тги газа за это утго. – Благодарю, Герда. – Мистер Фэлборг повернулся к Вэну. – Ты не против, если я ненадолго тебя оставлю? Прошу, располагайся в гостиной. – Он указал на арочный проём. – Герда, будь так добра, принеси нам что-нибудь освежиться. Герда ушла по коридору вглубь дома, мистер Фэлборг свернул вправо, а Вэн – влево и на цыпочках зашёл в проём. Он оказался в просторной гостиной. Стены были белыми, с белого потолка свисали люстры, белые мягкие кресла стояли перед большим камином, тоже выкрашенным в белый. Но на этом белизна заканчивалась. В подвешенных к потолку корзинах зеленели густые папоротники. На полках встроенных книжных стеллажей стояли книги в твёрдом переплёте с потёртыми корешками тёплых оттенков. Стены были завешаны рамками всевозможных форм и размеров, внутри каждой было что-то своё: вырезанный из бумаги силуэт, антикварная почтовая марка, стайка бабочек на булавках. Ещё больше любопытных диковин занимали горизонтальные поверхности. Блестящие раковины. Деревянные корабли внутри бутылок. Старые металлические игрушки. Кажущиеся живыми, но на самом деле вырезанные из камня цветы. Вэн очень осторожно дотронулся до хобота железного слона. Тот наклонился и со звоном вернулся на место. Вэн подпрыгнул. – Лимонад и имбигное печенье, – произнёс голос Герды, и Вэн опять подпрыгнул. – Угощайся. Она поставила поднос на стол и скрылась за дверью. Вэн обошёл низкий белый диван и попробовал печенье. Казалось, оно хотело укусить его в ответ, таким оно было сухим и пряным. – …жу… опилки уже подпели… – послышался за его плечом голос мистера Фэлборга. «Как я вижу, напитки уже поспели».