Однажды осенним вечером в дом пришёл бродяга («кумалаан») и попросился на ужин и ночёвку – обычное явление для тех времён. Как правило, платили за эту услугу бродяги тем, что выполняли какую-либо работу по хозяйству, которую поручал им хозяин. Но этот бродяга выглядел настолько хилым, что князь, бросив на него надменный взгляд, велел выгнать его из двора (что грубо противоречит сельскому якутскому этикету – обычно даже самые испорченные богачи уделяли место таким гостям хотя бы в хлеву). Так и сделали. Но позже князь заметил, что бродяга как-то снова проник в усадьбу и ошивается у крыльца. Князь рассердился, велел поймать настырного гостя и привести к нему. Бродягу приволокли, и князь спросил у него, почему он не уходит. – Негде ночевать, – жалобно ответил бродяга. – И есть хочется, а идти больше некуда. – Если я дам тебе пищу и кров, то чем ты, оборванец этакий, сможешь мне отплатить? – насмешливо спросил князь, уже раздумывая, как поиздеваться над бедняком. – Ну, я не особо много-то могу, – замялся тот. – Зато немного умею рассказывать олонхо. Тут следует пояснить, что «олонхо́» – это вид устного якутского народного эпоса, очень длинное (в десятки и сотни тысяч строк) песенное эпическое сказание о борьбе сил добра и зла. Мастера олонхо, способные часами и даже сутками напролёт безостановочно импровизировать и увлекать слушателей, весьма почитались в дореволюционной Якутии, когда у народа было мало развлечений. – Да ну? – не поверил князь. – Ты? Мастер олонхо? – Ну, людям вроде нравится, как я рассказываю, – неуверенно ответил бродяга. Князь не очень поверил ему, но вечером всё равно делать было нечего, и он решил дать шанс гостю. Олонхо послушать ему хотелось, а если бродяга соврал, то потом можно ему за это устроить страшную кару – тоже неплохое развлечение. – Тогда оставайся, – разрешил он. – Будешь мне перед сном рассказывать олонхо, пока я не усну. И горе тебе, если твоё олонхо мне не понравится! На том и решили. Князь опять показал себя не с лучшей стороны и дал гостю в качестве места для ночлега самый дальний и холодный угол дома, где просто постелили жесткую шкуру на пол. Хотя ужин для семьи князя был сытный и много чего осталось, бродяге всё равно дали лишь крохотную порцию творога и кусочек черствого хлеба. Тот ничем не выразил своё недовольство. Наступил вечер. В печи горел огонь, князь устроился на своей большой кровати с молодой женой. Оба накрылись одеялом и стали слушать олонхо от бродяги. К удивлению князя, тот очень неплохо рассказывал. Время от времени издавая одобрительные возгласы, князь слушал где-то полчаса, но потом ему захотелось справить нужду. Велев бродяге прерваться на минуту, он вышел из дома и пошёл в отхожее место. Небо было в тучах, накрапывал холодный дождь. Когда князь начал делать то, для чего вышел, вдруг что-то схватило его за плечи и оторвало от земли. Он посмотрел вверх и обомлел: огромный чёрный стервятник зажал в когтях его плечи и уносил его куда-то в небо. Князь стал брыкаться, но потом понял, что если птица его отпустит, то он разобьется, и застыл. Летели долго – холодный воздух успел остудить князя до полусмерти, – а потом стервятник сбросил его вниз на какой-то пустырь, где горел огромный костёр, а вокруг него плясали уродливые голые женщины гигантского роста. Когда князь поднялся, одна из женщин подошла к нему и стала совать сосок пышной груди в рот. Тот пытался отвернуться, но его парализовало, и молоко полилось ему в рот – только это оказалась на поверку кровь, а вовсе не молоко. Чтобы не захлебнуться, князь стал глотать кровь. Напоив его, женщина рассмеялась: – Теперь ты отведал человеческой крови и отделился от света – ты стал одним из нас! Князь оглядел себя и удивился: его тело преобразилось, покрылось гнойниками и буграми и стало мало чем напоминать человеческое. Женщина сказала ему: – Теперь ты обрёл свою истинную сущность, которую скрывал все эти годы. Не зря я отправила к тебе своего верного посланника под видом бродячего певца, чтобы он вырвал твою душу и отправил сюда, в Нижний мир! Теперь ты сможешь отбросить человеческие условности и творить истинное зло. – А как? – робко поинтересовался князь. – Мы отправим тебя обратно в срединный мир, и ты сможешь там делать всё плохое, что захочешь. С этими словами женщина щелкнула пальцами, появились какие-то полулюди-полузвери и окружили князя. С него содрали кожу, сломали шею и повернули голову затылком вперёд, таким образом превратив в юёра; отрезали нос, губы, уши и сняли скальп. Потом стервятник опять унёс корчащегося князя куда-то вверх и сбросил на безлюдной местности. Князь понял, что он оказался в одном из полян недалеко от своей деревни. Солнечный свет причинял ему боль, а при виде людей у него начиналась паника, и он не мог вернуться в деревню и показываться на глаза людям. Так и ютился он долгие месяцы по замерзшим заброшенным домам и всё больше озлоблялся на весь мир. Когда в его пустую обитель приходили люди, чтобы переночевать, по ночам князь подкрадывался к ним, душил и потом пожирал их плоть – но от этого его голод становился только мучительнее. Наконец, жители близлежащей деревни решили вызвать шамана, чтобы тот изгнал нечисть, которая убивает людей. Однажды утром на поляну пришёл шаман и стал проводить обряд изгнания нечистой силы. Князь почувствовал себя так, будто горит заживо, и вдруг понял, что его тело действительно охватывают языки пламени, рвущиеся изнутри. Он завопил от ужаса, понимая, что это конец… … и очнулся на своей кровати. Оказывается, он крепко заснул, слушая олонхо. Жена уже спала, огонь в печи почти потух, а бродяга смотрел на него с полуулыбкой: – Ну как, понравилось вам моё олонхо? – спросил он. – Вам достаточно? Или мне продолжать? Очнувшись от ступора, князь вскочил и велел разжечь печь снова. Он приказал приготовить большой ужин и переселить гостя в лучшую спальню. Домашние смотрели на деспота с удивлением – что это на него нашло? Переночевал бродяга по-царски, а утром князь подарил ему одного из своих лучших коней и дал солидную сумму денег. Попрощавшись с ним, бродяга выехал из двора и уехал из деревни. И только через некоторое время князь узнал, что недавно через его район куда-то на север по своим делам проезжал инкогнито один из великих шаманов того времени. СМЕРТЬ ШАМАНА Главный герой истории – снова великий шаман прошлых лет Девятный (Тоҕустаах). Есть у якутов праздник лета Ысыах, когда весь народ собирается на веселье, танцы, соревнования и прочие радости жизни. Причём большие ысыахы могут быть объединёнными, включающими несколько улусов. Как раз на одном таком крупном ысыахе и произошёл этот случай. Ысыах был достойный, включающий знать и чернь аж четырёх улусов. Интерес для нас представляют Борогонский и Баягантайский улусы. Ысыах при всём прочем всё-таки праздник религиозный, на нём проводится церемония приветствия и ублажения духов природы, так что там в прежние времена часто гостили шаманы. И так вышло, что со стороны Борогонского улуса «делегатом» от шаманов был Девятный, а со стороны Баягантайского – некий другой шаман с претензией на то, чтобы стать великим. Про взаимную лютую «любовь» больших шаманов друг к другу уже было писано, так что сложилась напряженная ситуация. Естественно, шаманы заседали поодаль друг от друга в отдельных шатрах посреди лагерей своих улусов. И вот в разгар веселья в жаркий летний день к Девятному пришла делегация от Баягантайского улуса – в основном представители знати – с поклоном, гостинцами и просьбой не затевать конфликта шаманов во время священного праздника, не пугать людей и вести себя спокойно. Мол, наш шаман согласен, просим и вашего согласия. Вроде бы разумная просьба, но Девятный заподозрил неладное. Сидит, насторожившись, кивает, поддакивает. И вот в таком чутком состоянии, и то едва-едва он заметил, как крохотный паучок выполз из-под рукава одного из гостей и залез в наполненный до краев чорон (сосуд для кумыса). «Ага», – подумал про себя Девятный, не подал виду и любезно выпроводил гостей, согласившись со всеми их предложениями. Как баягантайцы ушли, шаман вызвал к себе в шатер знать своего улуса и приказал: – Подождите чуть-чуть и проследуйте всей гурьбой между шатрами, изображайте растерянность и скорбь, причитайте, что я, отведав кумыса, слег с сильнейшей болью в животе, что меня рвёт кровью и я умираю. И обязательно пройдите мимо шатра баягантайцев! С этими словами Девятный вылил кумыс из чорона на землю и раздавил паучка ногой. Борогонцы подчинились – подняли шум-гам, с плачем и криками прошествовали по всей территории ысыаха, мол, наш великий шаман внезапно почувствовал себя дурно и помирает, что за жуткая напасть, силы света, помогите нам и прочее. Баягантайцы при их виде явно приободрились, а их великий шаман, прослышав, что Девятный на смертном одре, так обрадовался, что выскочил из своего шатра, прошествовал к стоянке борогонцев и зашёл в шатёр своего противника, чтобы полюбоваться его кончиной. Да только едва он вступил в шатёр, как схватился за виски, зажмурился и повалился навзничь. Смерть была мгновенной. Вместе с ним моментально скончались девятеро знатных молодцев из числа родственных ему баягантайцев. Девятный только хмыкнул и вышел наружу, переступив через труп своего врага. Ысыах не задался, люди разобрали шатры и разошлись. Позже Девятный говорил – мол, был бы умерший шаман настороже, то явно заметил бы расставленный «капкан» у входа в шатер, но тот поверил в то, что его ловушка с пауком в кумысе сработала, и потерял бдительность, за что и поплатился. А девятеро из родни стали его свитой на тот свет – дух скоропостижно скончавшегося большого шамана увлек за собой других, Девятный был тут ни при чём. МЁРТВАЯ ВОДА Жил в дремучем уголке дореволюционной Якутии ещё один мелкий князек-тойончик, бед не знал. Да вот только надоела ему его старая жена, которая к тому же оказалась бесплодной, и он стал захаживать налево. Так нахаживал, что одна из его молодых служанок из бедной семьи родила ему младенца, мальчика. Всё это дело очень не понравилось жене князя, но не будешь же ругаться на мужа – в патриархальной Якутии XIX века семейное насилие было не то что нормой, а обязательным элементом в семье любого достатка. С девушкой тоже ничего не сделаешь, она теперь под защитой безумного от счастья мужа (вообще, к бастардам от знати отношение в якутском обществе всегда было намного лучше, чем в той же Европе). И задумала женщина устранить младенца. С этой целью она поехала в другой наслег к местному шаману, который считался «хищным» и мог за достойную оплату тихо выполнять работу своеобразного киллера. Занесла женщина шаману денег и гостинцев и намекнула, что хорошо было бы, если новорожденный внезапно помер (обычная ситуация в то время, никто бы ничего не заподозрил). Шаман согласился, гостинцы принял, заказчицу и всех домашних спровадил от своего балагана и приступил вечером к обряду. Камлает, вызывает своих нечистых прислужников, а в конце топнул ногой по земле (в балаганах того времени не было пола), земля провалилась внутрь, образовалась яма, которая быстро заполнилась водой черного цвета – мёртвой водой. Шаман взял кусок березовой коры, вселил туда дух младенца и отправил плавать по этой воде. Задача заключалась в том, чтобы шаман и его духи-приспешники кидались камнями в эту кору. Как только удастся сбить кору и погрузить его целиком в мертвую воду, то младенец будет обречен. Набрал шаман камней, пуляет в кору – мимо. Ещё раз, прицелившись, – снова в молоко. Истратил все камни, сходил за новыми, призвал помочь своих приспешников. Продолжалось это до самого рассвета, все камни в возле балагана пошли на дело. Ни разу не попали. Не то чтобы кора специально уворачивалась, просто шамана и его прихвостней то зрение подводило, то руки, то ещё какая случайность. А с первыми лучами солнца вода просочилась сквозь дно, яма заросла. Когда наведалась заказчица, сокрушенный шаман сказал ей, что младенец оказался с «полной судьбой», ничего с ним нельзя поделать, и предупредил женщину, чтобы она тоже больше встрять не пыталась, только себе хуже сделает. А вот гостинцы и деньги он ей не вернул. ШАМАН-ДЕРЕВО Мистические способности якутских шаманов ассоциируются с многочисленными внешними «артефактами». Среди прочего есть понятие «ойуун маhа» (шаман-дерево). Однозначно сказать, что это такое, сложно, так как каждый источник выдвигает свой вариант объяснения. Основных версий три: а) это дерево, куда шаман заключает часть своего могущества, чтобы в случае необходимости восстановить силы от него; б) это дерево, где гнездится родительский зверь шамана (если он является птицей); в) это некий особенный артефакт, присущий только хищным шаманам. В общем, ясности в вопросе нет. Известно только, что шаман-дерево не является каким-то особенно заметным деревом и чаще всего располагается в дремучем лесу, словно шаманы пытались своё дерево скрыть и сделать неприметным. При этом считается, что шаман-дерево сохраняет мистические свойства даже после смерти самого шамана. Нижеописанная история связана именно с этим понятием. Дело было в советское время, в 70-е годы. Стояла осень, и одна сельская семья выдвинулась в лес собирать бруснику. Так как окрестные поляны все уже были разработаны жителями их села, то они решили углубиться подальше в лес в надежде найти плодородное место. Приехали по грунтовой дороге на своём «УАЗике» в глухой лес, вышли из машины и стали разбредаться. Глава семейства, Алексей, как и все, с вёдрами и ковшом-«комбайном» пошёл искать ягоды. Время от времени люди перекрикивались, чтобы не потеряться. Алексей вскоре понял, что место попалось неплодородное, и что нужно ехать дальше. Уже собираясь вернуться к машине, он всё-таки сделал ещё несколько шагов, прошёл буквально десяток метров и едва не вскрикнул от удивления: под ногами земля просто краснела от спелых ягод, причём таких крупных, каких он в жизни не видел. Алексей присел, провёл «комбайном» пару раз по ягодным кустикам, и ковш сразу стал наполовину полон. Крикнув своим, чтобы они поскорее бежали к нему, глава семейства стал увлечённо собирать ягоды. Ведро наполнилось до краёв буквально через пять минут. Довольный Алексей сел закурить, ещё раз кликнув членов своей семьи. Сидел, курил, радовался удаче и обратил внимание, что на краю плодородного местечка растёт лиственница. Дерево как дерево – большое, старое, ветвистое. Заинтересовало Алексея то, что в дереве было дупло, и оттуда выглядывала голова какой-то птицы. Алексей встал, присмотрелся и понял, что это не живая птица, а игрушка в форме птицы, вырезанная из дерева. Алексей удивился, откуда в лесу взялась такая штука, но особого значения этому не придал. Тут ему захотелось справить нужду, и он, недолго думая, помочился на ту самую лиственницу, так как ягоды портить не хотелось. Покончив с этим делом, Алексей прислушался, не подходят ли уже члены семьи – но нет, было тихо. Он громко позвал жену: «Ма-а-аш!». Жена тут же отозвалась, её голос раздался совсем близко. Понять, что именно она сказала, Алексей не смог и переспросил: «Чего?». Жена что-то опять произнесла из-за ближайших деревьев, но снова очень неразборчиво, да и не видно было её. Алексей позвал сына: «Валера!». Не успел закрыть рот, как прямо над его ухом сын буркнул: «Да здесь я, обернись». Алексей обернулся – никого, только деревянная птица в дупле изменила своё положение и теперь смотрела прямо на него. Вот тут-то Алексей почувствовал, как по спине побежали мурашки. Забыв о ведре и «комбайне», он бросился бежать. Долго блуждал по лесу, едва не заблудился, но наконец услышал крики своих и вышел к ним. Жена, сын и дочь сказали, что они никаких выкриков не слышали – мол, он просто в какой-то момент перестал им отвечать, они уж сами забеспокоились и пошли его искать. Алексей устыдился своей паники и не стал им ничего говорить про чертовщину – лишь сказал, что нашёл плодородное место. Все стали искать то самое «поле чудес», ходили целый час туда-сюда, но ничего и близко похожего не нашли. Расстроились из-за потерянного ведра и ковша, но что поделать – уехали в другое место. Вскоре после этого Алексей стал страдать от сыпи неясного происхождения. Красная сыпь покрыла всё его тело от макушки до пяток, вызывая мучительный зуд. Алексей ходил по больницам, врачам, знахарям – всё без толку. Зимой к сыпи добавилось истощение – Алексей едва мог встать с постели самостоятельно, потерял десятки килограмм. В конце концов, по совету друзей он вызвал на дом из соседнего села человека, который слыл «разбирающимся». Тот приехал, внимательно осмотрел его и сказал буквально следующее: «Ты где-то нарушил границу – побывал там, где быть не следовало, сделал то, чего делать не стоило». Стал расспрашивать о том, что происходило с Алексеем за последний год. Вот тут-то Алексей и вспомнил о странном случае в лесу. Человек очень заинтересовался этим инцидентом и высказал предположение, что Алексей наткнулся на шаман-дерево и ненароком оскорбил его – может быть, тем, что начал бесцеремонно наживаться добром, выросшим под ним, может быть, тем, что помочился на него – а может быть, дерево попалось само по себе «злое». «В любом случае, – сказал он, – тебе нужно вернуться в то место, найти дерево и извиниться перед ним, поднести дары». Причём Алексею следовало это сделать в одиночку – если он будет искать дерево в компании, то никогда его не найдёт. И вот в январские морозы больной Алексей сповадился по несколько раз в неделю ездить в зимний лес. Беда была в том, что он не помнил место точно, да и шаман-дерево запросто могло не дать себя отыскать. Но Алексей не бросал попытки до конца зимы – исходил лес возле дороги вдоль и поперёк. А весной он скончался от истощения, так и не найдя то загадочное место. Шаман-дерево не явилось ему во второй раз. Не простило. ДОИГРАЛСЯ Это произошло в начале ХХ века. Был местный князь, человек властный и мощный по телосложению, и у него случился конфликт с шаманом, который считался хищным. При этом у князя была только слабая здоровьем дочь, и он отчаянно пытался сделать себе мальчика-наследника. В течение нескольких лет у жены князя последовательно родились несколько детей-уродцев, которые тут же умирали. Все шептались, что дух детей ещё до рождения пожирают посланники того самого хищного шамана. Дочь же князя постоянно видела всяких жутких созданий, отчего у неё крайне ослабло сердце. Князь сам по себе был человеком не особо суеверным, так что не верил, что всё это дело рук шамана. Но однажды он пришёл домой и увидел в пустой комнате лежащую на полу с сердечным приступом дочь, которая в бреду шептала имя шамана. Когда дочь перестала дышать, князь вышел из дома, сел на коня и направился в алас, где жил шаман. Там он вошёл в балаган, стащил старика-шамана с постели и отделал так, что тот умер через пару дней, не приходя в сознание. Князю, естественно, ничего не стало – никто ничего как бы не видел-не слышал. Но в течение года после этого у князя родился здоровый сын, а через год – ещё один. Вот так и вышло, что шаман доигрался, и его чисто физически одолел обычный человек. АРАНГАС Группа студентов-археологов Якутского государственного университета в 60-е годы отправилась летом в экспедицию в один из удалённых районов республики. Они там раскапывали и изучали могилы на древнем кладбище. Сначала студентам было боязно, потом ничего, пообвыклись. Затем кто-то из них предложил в выходной день съездить в близлежащий большой алас, где есть озеро и можно искупаться вдали от глаз деревенских жителей. «Соль» была в том, что на окраине этого аласа находилась могила местного шамана, которого жители деревни весьма почитали. Некоторые студенты отговаривали друзей от затеи, но всё-таки время было советское – городская молодежь по большей части не верила в сверхъестественное. В итоге нашлось 8 человек, которые выразили желание сходить в поход. В намеченный день приехали на автомобиле и расположились возле озера. Поиграли в мяч, искупались, выпили… После энной порции алкоголя все пошли искать ту самую могилу шамана и быстро нашли, так как она была на самом виду. Это была даже не совсем могила, а так называемый аранга́с («араҥас») – тело находилось в деревянном закрытом «мини-склепе» на поверхности (так у якутов было принято хоронить шаманов до принятия христианства). Кое-кто из студентов загорелся идеей вскрыть арангас и посмотреть на останки: «В конце концов, археологи мы или кто?». Девушки всё же отговорили парней от этой затеи, но те всё равно совершили у могилы кучу действий, которые не стоило делать – пошумели, намусорили. Особенно «отличились» двое пьяных парней, которые просто справили нужду у основания арангаса перед уходом. С тем и вернулись в большую общую палатку, разбитую у озера, где легли спать. Ночью проснулись из-за того, что снаружи началась настоящая буря. Вылезать в такую погоду не решились – просто лежали, разговаривали и слушали жутковатый шум ветра. Вдруг все услышали за этим шумом, как кто-то отчётливо ходит возле палатки кругами. Тут уж у всех душа ушла в пятки, ибо все члены «экспедиции» были внутри палатки, а алас был достаточно удалён от деревни. Самые смелые покричали, мол, кто там, но ответа не добились. Вскоре стало ещё хуже: кто-то стал со страшной силой долбить по палатке снаружи. Плотная ткань едва не расходилась под ударами. Девушки стали кричать, и тут зычный мужской голос по-якутски велел выйти из палатки тем двум парням, которые справили нужду на могилу шамана, причём назвал их поименно. Те, естественно, стали упираться, но напуганные друзья буквально силой вытолкнули их наружу, несмотря на все протесты. Парни встали, осмотрелись – ничего не видно, темно, ветер беснуется, травы и листья летают по воздуху… Постояли пару минут, продрогли и залезли обратно. Все их друзья и подруги лежали на своих местах, мёртвые, с искажёнными от ужаса лицами. От такого зрелища парни несколько тронулись умом, стали кричать и бегать кругами. Наконец, кое-как пришли в себя, сели в автомобиль и поехали обратно в деревню, где сообщили в милицию об инциденте. Дальнейшая судьба этих двоих неизвестна. Известно лишь, что никакой бури в округе в ту ночь не было, и следствие изрядно потрепало парней, но в итоге их отпустили, так как выяснилось, что их друзья все погибли от сердечного приступа.