— Что теперь? — Нам надо оторваться от этого волка, после чего мы соединимся с эскортом. — Марков посмотрел на двух мичманов у штурвалов управления рулями. — Переложить руль налево до отказа. Полный вперед! И без кавитаций! — Командир, какая глубина? — спросил Гаспарян. — Четыреста метров. Нырнем глубоко. На борту подводной лодки китайских ВМС «Линь сань лю». В огромные балластные цистерны «Байкала» подлодка «Кило» поместилась бы целиком. Для закупоренных в ней шестидесяти моряков цистерна показалась бы даже более просторной. Маленькая «Кило» предназначалась для действий вблизи базы. После двухнедельного перехода узкие проходы, крошечные отсеки, тесные закутки и щели пропитались духом Третьей мировой тюрьмы. У двадцати российских инструкторов по крайней мере были свои отдельные койки. Кроме того, их грело сознание того, что за неудобства им платят. Один из них дежурил у экрана пассивного шумопеленгатора «Рубикон». Значительно уступающий в эффективности американским шумопеленгаторам, «Рубикон» сейчас был практически полностью ослеплен грохотом ремонтных работ на подлодке. И все же «Байкал» он видел. — Твою мать, что он делает? — выругался русский моряк-акустик. Его китайский коллега, перевесившись через плечо, дыхнул ему в затылок. Нервы русского лейтенанта были изношены до предела тесными отсеками «Кило», запахом китайской кухни и тремя днями кружения на месте в ожидании «Байкала». — Пошел вон! — бросил он, хватая ближайший «каштан». К тому времени как капитан Бай Яо пришел на гидроакустический пост, чтобы лично узнать, чем было вызвано недовольство русских советников, «Байкал» уже нырнул под непрозрачный для акустических волн слой температурного скачка. «Кило» с заклинившим главным клапаном шнорхеля была оставлена решать свои проблемы сама. «Ханчжоу», «Фучжоу» и три оставшиеся подлодки развернулись в ту сторону, где скрылся «Байкал». С палуб эсминцев поднялись в воздух противолодочные вертолеты, однако гидрофоны сброшенных с них буйков проникали через термоклину ничуть не лучше шумопеленгатора капитана Бай Яо. Убедившись, что «Байкал» бесследно исчез, командир соединения отправил сообщение на базу Российского военно-морского флота в Петропавловске. Надводные корабли и подводные лодки когда-то могучего Российского Тихоокеанского флота в настоящее время пребывали в жалком состоянии. Однако из этого еще не следовало, что ситуация стала безвыходной. В свое время американским субмаринам удалось незаметно прокрасться прямо в Авачинскую губу и подключиться к подводным телефонным кабелям. В качестве ответного шага для отпугивания американцев была разработана специальная сверхнизкочастотная сеть гидроакустического наблюдения, получившая название «Авачинское морское чудовище». Огромные приемопередатчики размером с железнодорожный вагон были разбросаны по океанскому дну в районе Петропавловска, на юге до мыса Лопатка, на севере до мыса Камчатка. Когда «Морское чудовище» подавало голос, от его оглушительного низкого рева морская вода начинала бурлить. Этот звук, способный пересекать океан, был настолько громким, что глохли киты. Он проникал сквозь толщу воды и выявлял все объекты, скрытые в морских глубинах, — природные и рукотворные, американские и российские. «Портленд». — Центральный пост, говорит акустик. У нас впереди что-то происходит. — Продолжайте, — сказал Стэдмен. — Эсминец заложил крутой вираж и сейчас полным ходом идет на юго-восток. — В открытое море. А что с подводными лодками? — Жестяная банка бросила их на произвол судьбы. Затем... Подождите. — Стэдмен уставился на появившийся на экране равномерно вспыхивающий сигнал активного гидролокатора. — Центральный пост, гидролокатор «Хвост ягненка» по пеленгу сто шестьдесят восемь, совсем близко. — Буек с гидрофоном, сброшенный с вертолета, — сказал Стэдмен. — Что замыслили китайцы? — Второй гидролокатор «Хвост ягненка» только что появился где-то перед нами. Пеленг дать не могу, но китайцы определенно за кем-то охотятся. «За нами?» — встревожился Стэдмен. Неужели русские сообщили эскорту о присутствии «Портленда»? Скавалло ушла отдохнуть. Схватив микрофон подводного телефона, старший помощник нажал кнопку передачи. — «Байкал», «Байкал», «Байкал», вы меня слышите? Ответа не последовало. — Бам-Бам, у вас есть акустический контакт с «ядерной дубинкой»? — Подводный телефон молчит. Я не слышу ни гребных винтов, ни турбин, ни потока воды. Русская подлодка исчезла Посмотрев на Брауна, Стэдмен сказал: — Похоже, нас провели за нос. Невидимая волна звука с ревом покатилась из Авачинской губы, вспенивая воду, убивая мелкую рыбу, заставляя китов искать спасения от этой акустической бури. Пройдя двести с лишним миль до того места, где затаился притихший «Портленд», волна почти не растеряла мощность. Когда волна ударила в лодку, Роза Скавалло сидела в кают-компании, уронив голову на стол. Она крепко спала. Перед ней стояли нетронутые сандвич с грудкой цыпленка и стакан апельсинового сока. Во всех отсеках моряки оторвались от своих занятий и встревоженно огляделись по сторонам. По мере того как мощь звука продолжала нарастать, крепло убеждение в том, что где-то совсем рядом случилась катастрофа. Аварийная команда, закончившая работу по герметизации люка акустического тоннеля, решила, что отваливается нос и тоннель открывается. Торпедисты на нижней палубе услышали жужжание винтов торпеды «Мк-48», заработавших в аппарате. Бам-Бам не сомневался, что «Байкал», развернувшись, идет полным ходом прямо на «Портленд» и его нос совсем рядом, целится ему прямо промеж глаз. В центральном посту подумали, что вот-вот взорвется один из мониторов. В реакторном отсеке испугались начала плавления ядерных стержней. Хотя ни одна из этих катастроф в действительности не произошла, десяток рук протянулся к сигналам аварийной тревоги. У Скавалло слух был не таким тонким, как у подводников. И она была измучена до предела. Первую звуковую волну молодая женщина проспала. Сначала поверхность сока в стакане задрожала разбегающимися концентрическими окружностями. Под воздействием акустической энергии корпус подлодки загудел камертоном, расплескивая сок из стакана. Разбуженная громким криком, Скавалло открыла глаза и увидела, что апельсиновый сок вырывается из стакана газированным гейзером. Из коридора донеслись испуганные крики и топот бегущих ног. С громким хлопком лопнула люминесцентная лампа. В кают-компании наступил полумрак, затем полная темнота. Бросившись к двери, Скавалло ухватилась за ручку, но тут вибрация ослабла, затем прекратилась совсем. Рев «Морского чудовища» прокатился сквозь подводную лодку и ушел дальше в море. При виде любой из аварийных лампочек, вспыхнувших на консоли центрального поста, Стэдмена захлестнул бы прилив адреналина. Но чтобы зажглись сразу все? К счастью, эту загадку быстро разрешил Бам-Бам. — Центральный пост! Докладывает акустик! Это был стогерцовый импульс от самого мощного на свете гидролокатора! Стэдмен распорядился отключить сигналы аварийной тревоги. — Кто нас нащупывает? «Ядерная дубинка»? — Об этом не может быть и речи. Я до сих пор ловлю отраженные отголоски. — Лодка снова содрогнулась. — Вот еще один. — Новый импульс? — Нет, эхо импульса. Источник находится где-то к югу от нас. Черт побери, на чьем-либо экране мы только что точно появились. И что дальше? Китайцы ищут что-то на юге. Источник низкочастотного рева также находится на юге. На западе — побережье России. Восток в настоящее время выглядит гораздо предпочтительнее. — Центральный пост, говорит акустик. Импульс заглушил буйки, сброшенные с вертолетов, но один из них заработал снова. Я слышу его писк по пеленгу триста пятьдесят. Он слишком далеко, чтобы нас услышать, и все же... Внимание! Заработал второй буек. Он совсем рядом. Стэдмен среагировал немедленно. — Рулевой, лево руля! Самый полный вперед! Аккуратно ныряем на триста пятьдесят футов. Приготовиться отстрелить шумовик! Вспоров воду, «Портленд» развернулся и пошел на глубину. — Двести футов, — доложил Мазила. Пронзительный писк гидролокатора буйка, сброшенного с вертолета, звучал через корпус «Портленда». Пинг! Пинг! Пинг! Пинг! Пинг! — Нас засекли, — сказал Бам-Бам. — Черта с два! — проворчал Стэдмен. Сбросят ли китайцы глубинные бомбы? Это будет равносильно объявлению войны, хотя пуск торпеды в качестве акустического разведчика тоже мог быть воспринят как объявление войны. Пинг! Пинг! Пинг! Пинг! Пинг! Стэдмен выжидал так долго, как только мог. — Рулевой! Переложить руль влево! «Портленд» начал выписывать под водой новую плавную дугу. — Глубина двести футов, — доложил Мазила. И тут наконец Стэдмен получил ответ, которого ждал.