— Командир! — обратился к Ванну Браун. — Народ заждался десерта. Думаю, у вас осталось не больше минуты, а потом начнется голодный бунт. Оперевшись о стол, Ванн встал. — Спасибо, боцман. Я знаю, что когда вы говорите «одна минута», о двух речь не идет. — Он обвел взглядом просторную столовую. — Я уже начал было думать, что завершу свою карьеру в военно-морском флоте самым пожилым командиром подводной лодки. В общем-то, в этом не было бы ничего плохого, но, как вам известно, когда мы вернемся домой, я расстанусь с «Портлендом». — Ванн кивнул на стенд с наградами. — Моя фамилия будет выбита на маленькой табличке из полированной латуни, и мое место займет другой. Но я хочу сказать, что для меня было большой честью и привилегией командовать «Портлендом» в этом походе. В столовой наступила мертвая тишина. — Нам поручили очень сложное задание. Мы столкнулись с трудностями, как с внутренними, так и с внешними, и преодолели их. Мы сделали то, к чему нас готовили. Мы выполнили приказ, который дала наша страна, и выполнили его хорошо. Офицеры захлопали. Обитатели «крысиного прохода» встретили слова командира восторженными криками. — Я хочу поблагодарить вас за то, что вы шли за мной всюду, куда нас вел долг, и за то, что и после этого вы согласились прийти ко мне на день рождения. — Ванн улыбнулся. — Не сомневаюсь, если бы должность командира была выборной, мои шансы были бы невелики. — Он взглянул на Брауна. — Боцман, на сколько голосов я мог бы рассчитывать? — Все зависит от того, командир, что еще вы добавите к сказанному. Бурные овации перешли в громкое скандирование: — Торт! Торт! Торт! — Несите торт! — приказал дежурным по камбузу Ванн. Те подняли большой поднос, напрягаясь так, словно на нем лежало что-то сделанное из цельного куска стали, а не из муки, сахара, воды и восстановленных яиц. — Расступитесь! — крикнул Браун офицерам, сидевшим за столом командира. К вящей радости матросов и старшин, те подчинились команде боцмана, освобождая место. Дежурные тяжело опустили поднос на стол. Вытерли пот со лба, подняли крышку и отступили назад. На совершенно пустом подносе лежала ленточка с надписью: «С днем рождения, Невидимый Ванн». Молодые матросы в синих комбинезонах кричали, вопили и хохотали словно сумасшедшие, как это бывает с теми, кто уже много времени не сталкивался ни с чем смешным. — Ну, командир? — сказал Браун. — Как насчет того, чтобы загадать желание и задуть свечи? Ванн был счастлив так, словно на подносе действительно лежал торт. И даже больше. Посмотрев на офицеров, на матросов, он закрыл глаза, набрал полную грудь воздуха и уже приготовился задуть невидимые свечи, но тут раздался сигнал громкоговорящей связи, за которым последовал голос старшего помощника: — Командиру срочно прийти в центральный пост. Командиру срочно прийти в центральный пост. — Начинайте раскладывать мороженое, — недовольно пробурчал Ванн. — Я сейчас вернусь. — Акустик, говорит центральный пост, — сказал Стэдмен. — Есть что-нибудь рядом? — Ничего в радиусе тридцати тысяч ярдов. Это был Нибел, дежурный акустик, швырнувший свои носки Бам-Баму Шрамму. — Отлично, — ответил Стэдмен. — Всем постам приготовиться к всплытию на перископную глубину. Через задний люк в центральный пост вошел Ванн. — Что тут у вас? — По буксируемой антенне принят вызов на связь, — доложил Стэдмен. Ванн окинул взглядом лейтенанта Чоупера. Мазила управлял рулями глубины. — Поразительно! Он ее еще не перерезал? — Лейтенант Чоупер прекрасно справляется со своими обязанностями. Мы готовы всплыть на перископную глубину, выдвинуть антенну и принять сообщение. Я счел нужным предупредить вас на тот случай, если сообщение окажется важным. — Хорошо. Но только давайте побыстрее. Меня ждут гости. — Рулевой, — сказал Стэдмен, — подняться на глубину шестьдесят футов. — Есть подняться на глубину шестьдесят футов, — ответил Чоупер. Его вывело из себя насмешливое замечание Ванна и обрадовало заступничество старшего помощника. Хотя, если верить слухам, сейчас хорошее отношение старшего помощника едва ли можно было считать золотым стандартом. — Я могу дать вам знать, когда сообщение будет принято, — сказал Стэдмен. Ему очень хотелось, чтобы Ванн ушел. По сути дела, вот уже вторые сутки он делал все возможное, чтобы избежать встречи с командиром. — Я уже здесь, мистер Стэдмен. Не тратьте мое время больше необходимого. — Слушаюсь. Подвсплытие для сеанса радиосвязи должно было бы стать желанной отдушиной после монотонных кругов по Чукотскому морю, заполненных лишь попытками услышать русские подводные лодки. Но Ванн отбрасывал черную тень практически на все. Ванн был глубоко порочным человеком. Стэдмен считал, что эти пороки слишком серьезные и Ванн не имеет права впредь выводить в море под своим командованием другой корабль с экипажем. Магнитофонная кассета, спрятанная в сейфе, могла уничтожить Ванна, но, несмотря ни на что, Стэдмен не мог не испытывать к нему сострадания. Ибо одно у них было общее: оба считали командование боевым кораблем пределом мечтаний. Ванн добился всего, чего хотел, но все это скоро должно было закончиться. Ну а Стэдмен? Он был свидетелем того, как мечте приходит конец. Вся разница заключалась в том, что Стэдмен это знал. А Ванн — нет. — Старший помощник, глубина погружения шестьдесят футов, — доложил Мазила. Рутинные действия приносили Стэдмену утешение. Старший помощник сосредоточил все внимание на том, чтобы благополучно поднять «Портленд» на перископную глубину, принять ожидаемое сообщение и продолжить барражирование на подступах к Берингову проливу. — Давайте проверим, не ждут ли нас на поверхности. Перископ тип 18 поднялся вверх, едва заметным всплеском пробив волны. Установленная на перископе антенна обнюхала холодный соленый воздух, выискивая в нем красноречивые следы радаров. — Радиолокационных излучений нет, — доложил дежурный специалист по постановке электронных помех. — Только рыболовецкие траулеры, далеко к югу. — Радиорубка, говорит центральный пост. Быть готовым принять сообщение со спутника. Над поверхностью воды поднялась антенна спутниковой связи. Она предназначалась для того, чтобы ловить сигналы только одного типа, и, как только антенна появилась над волнами, она обнаружила эти сигналы в избытке. — Центральный пост, докладывает радист. Мы получили срочное сообщение из Норфолка от комподфлота Атлантики, — доложил лейтенант Уоллес. — Сейчас оно расшифровывается. — Затем: — Сообщение предназначается лично для командира. Ванн скрылся за дверью, ведущей в радиорубку. Стэдмен проводил его взглядом, радуясь тому, что избавился от его присутствия. — Командир уже идет. Корни волн уходят глубоко под воду. Когда чуткие ноги боцмана ощутили небольшую качку, он понял, что «Портленд» подвсплыл на перископную глубину. Затем палуба чуть накренилась, и лодка снова нырнула вниз. Ванн вернется с минуты на минуту. Браун повернулся к дежурным по камбузу, которые собирали чашечки из-под мороженого. — Командир идет к нам. Из раздаточной принесли другой поднос. Такого же размера, как и первый, этот тоже был закрыт стальным куполом. Дежурные поставили поднос на офицерский стол и торжественно сняли крышку. Длинный и серый, торт в точности повторял формы подводной лодки. И не просто подводной лодки, а русской ракетоносной субмарины класса «Тайфун». Боцман протянул руку, и кто-то вложил в нее зажигалку. Щелчок — и ожил голубой огонек. Боцман начал зажигать сорок четыре свечи, установленные в носовой палубе «Тайфуна». Он был на полпути к носу, когда по громкоговорящей связи прозвучал тревожный гудок, за которым последовал голос: — Фельдшера в радиорубку! Фельдшера срочно в радиорубку! Купер быстро вышел из столовой. — Что случилось? — спросил Киф. Боцман уже держал в руках рацию. Тихо сказав что-то в микрофон, он выслушал ответ и обвел взглядом собравшихся. — Командир заболел, — объявил Браун. «Байкал». Подсоединив последние провода к самописцу глубиномера, Беликов отошел, чтобы полюбоваться на свою работу. От прибора шел целый пучок, подключенный к выходному разъему гидроакустического комплекса. Записанный голос поющего кита пройдет по этим проводам и отклонит стрелку глубиномера на нужную величину. По крайней мере, Беликов надеялся, что так произойдет. Марков опустил «каштан». — Игорь, ты можешь сохранять глубину погружения и при этом удерживать дифферент на корму в пять градусов? — А зачем это нужно? — тотчас же последовал встречный вопрос, заданный подозрительным тоном. — Я хочу направить нос на лед. Нам надо настроить новый эхоледомер. — Никаких новых эхоледомеров нет.