— Подвсплыть на перископную глубину. — Командир... — начал было Грачев. — Я не стану поднимать перископ до тех пор, пока у тебя не появится возможность его осмотреть. Но устоявшиеся привычки ломать трудно. Маркову очень хотелось бы поднять спутниковую антенну и передать полное зашифрованное сообщение о случившемся. Нельзя. Ему хотелось бы оказаться дома, в постели с женой, размышляющим о том, где найти работу, которая позволит продержаться зиму. — Есть подвсплыть на перископную глубину, — ответил Гаспарян. Марков повернулся к старшему механику. — Будем держать связь по рации. Грачев похлопал ладонью по маломощному переговорному устройству, закрепленному на поясе. — Жаль, что его сигналы не дойдут до Мурманска. — Я буду давать вам контрольные вызовы через каждую минуту. Ровно через пятнадцать минут все должны спуститься вниз и задраить люк; лодка будет готова к погружению. — Только тут Марков заметил, что все трое без спасжилетов. — А где ваши спасательные круги? Грачев пожал плечами. — С такими цепями на шее от них все равно не будет никакого толка. К тому же купаться никто не собирается. — Над нами чистая вода, — доложил Беликов. Марков посмотрел на молодого лейтенанта, управляющего погружением. — Продуть носовые и кормовые цистерны. Продуть насухо. Всплываем! Прозвучал троекратный сигнал тревоги. Грачев взялся за поручни трапа, ведущего на командирский помост и дальше к люку на палубу 0-1, нижний уровень боевой рубки. Проломив тонкий слой ледяной крошки, подводная лодка всплыла навстречу яркому золотистому сиянию полярного рассвета. Море было усеяно плавающими кусками льда, цветом напоминающего чистый сапфир. Волнение сгоняло льдинки в густую желеобразную массу, которая вздымалась и опускалась вокруг черного корпуса лодки с сухим шелестом пересыпаемого песка. Сначала над поверхностью показалась искореженная верхняя часть ходового мостика, затем скругленная рубка, после чего на удалении девяноста метров в кормовой части с громким шипением взметнулся вверх высокий вертикальный руль. Потоки воды скатились с покрытых резиной боков. На востоке, низко над горизонтом, желтой керосиновой лампой горело солнце, яркое, но почти не дающее тепла. Оно осветило блестящие борта «Байкала», над которыми тотчас же стал подниматься пар. Еще до того, как подводная лодка полностью всплыла, с громким стуком, эхом отразившимся от стен открытого мостика, распахнулся верхний рубочный люк. Первым на палубу 0-1 поднялся Грачев. Верхний отсек рубки при погружениях заполнялся водой, и сейчас она стекала через специальные шпигаты, оставляя на палубе мелкую ледяную крошку, которая образовывала скользкую, предательскую поверхность. — Пошли! — крикнул Грачев, оборачиваясь в люк. Он достал рацию. — Командир, я наверху. — Ну как там? Грачев поднял голову. — Плохо. Наверху трапа, ведущего на открытый мостик, он должен был бы увидеть правильный круг неба. Теперь это определенно был овал. Верхняя часть рубки выглядела так, словно по ней молотили гигантской кувалдой. Во многих местах отсутствовали заклепки, листы обшивки прогибались внутрь. Прямые линии ферм стали кривыми. Нижняя часть закрытого мостика сложилась к корме мехами гармошки. — Прошло две минуты, — сказал Марков. — Рассказывай, что видишь. — Похоже, больше всего досталось открытому мостику. Иду проверять люки, ведущие на палубу. Грачев неуверенной походкой прошел по скользкой палубе к носовому люку, который вел на ракетную палубу, и попытался его открыть. Однако рукоятка не сдвинулась с места. — Носовой люк номер один заклинило. — Грачев попробовал открыть второй люк на боковой стенке рубки. — Люк номер два по левому борту заклинило. Проверю последний. Прямо напротив люка номер два находился люк номер три по правому борту, последний, через который можно было выйти на палубу. За ним начинался узкий горизонтальный мостик, ведущий на нос и на корму. Навалившись плечом, Грачев с огромным трудом открыл люк. Вода хлынула по черному корпусу лодки в море, затянутое тонкой дымкой тумана. Грачев перевесился вниз. Твою мать! От столкновения об лед верхняя часть рубки сложилась, словно смятая картонная коробка. И без того узкий мостик стал непроходимым. — Командир! Люк номер три исправен. По крайней мере, мне удалось его открыть. Не уверен, что он закроется. Но путь вперед перегорожен. Рубка здорово искорежена. Придется воспользоваться кормовым «зверем». — Спускайтесь вниз. Подниметесь на палубу через кормовой аварийно-спасательный люк. — Это займет слишком много времени. Мы уже почти на месте. Грачев окинул взглядом открытую палубу. Горизонтальный участок имел в ширину не больше двух метров. Ни леер-ного ограждения, ни крюков, к которым можно было бы прикрепить страховочный трос. Маслянисто-черные волны, накатывавшиеся из тумана, с громким шелестом падали на борта «Байкала». — Игорь, Гаспарян спешит к тебе со страховочным тросом. Что с мачтами? Если антенна в порядке, можно забыть про «зверя». Это была отличительная черта Маркова. Многие офицеры словно вырезаны из дерева. Можно твердить им о чем-то весь день напролет, и без какого-либо результата. Марков был не таким. Он и без Грачева знал, что представляет из себя палуба. — Я поднимаюсь на «веранду», — передал по рации старший механик. Схватив трап, ведущий на открытый мостик, он с силой его дернул. Трап не шелохнулся. Поднявшись еще на тридцать футов, Грачев оказался на закрытом мостике. Мостик значительно сжался в размерах по сравнению с тем, каким был. Передняя стенка рубки, принявшая на себя основную силу удара об лед, была примята почти к самой палубе. От иллюминаторов не осталось и следа. Поразительно! Подумать только, «Байкал» испытал такое страшное столкновение и остался цел. Ни одна другая подводная лодка в мире этого не выдержала бы. Грачев поднялся по последним скобам до наружного мостика. Защитный козырек, противотуманная сирена, мощные прожектора просто исчезли. Там, где могли свободно разместиться десять человек в теплой одежде, теперь с трудом стоял один Грачев. Перевесившись через искореженную стенку, он посмотрел на оставшееся далеко внизу море. Обломки серого льда, сливаясь с серым туманом, на таком расстоянии казались темными. Небо над головой было ярко-жемчужным. Над относительно теплой водой, нагревшейся от корпуса «Байкала», от соприкосновения с холодным воздухом поднимался пар, щупальцами охватывающий лодку. Массивный люк, защищавший расположенные в кормовой части рубки мачты с антеннами радиолокатора и спутниковой связи, был сорван. Сами мачты, согнувшись в шахтах назад, беспомощно глядели в небо. Для того чтобы заставить их снова подняться вверх, потребуется ремонт на верфи. Расположенный рядом с антеннами поисковый перископ, похоже, также полностью вышел из строя. Вместо головки с точной оптикой чернела дыра. Маленький стрельбовой перископ и спутниковая антенна, поставлявшая информацию для навигационной системы, находящиеся в самой задней части рубки, судя по всему, уцелели. — Командир, у нас остались стрельбовой перископ и антенна спутниковой навигационной системы. — И все? — А еще мы остались живы. Поверь мне, если бы ты увидел, что здесь творится, ты был бы рад и этому. — Товарищ капитан третьего ранга! — раздалось в рубке гулкое эхо. Грачев посмотрел вниз. Лысенко и Демьяненко вытащили цепь на палубу 0-1. Следом за ними поднялся Гаспарян с бухтой страховочного троса. Ожила рация. — Прошло шесть минут, — послышался голос Маркова. — Вы уже спустились на палубу? — Здесь больше нечего смотреть, — ответил Грачев. Спустившись вниз, он подобрал принесенный торцовый ключ. Гаспарян протянул ему страховочный конец. — Не заблудись. До дома плыть очень далеко. — Разве ты забыл? Я же старший механик. Я могу ходить по воде пешком. — Но только не на такие расстояния, — усмехнулся старпом, спускаясь обратно в рубочный люк. — Отлично, — сказал Грачев, поворачиваясь к Демьяненко и Лысенко. — На нос не пройти. На корму тоже не пройти, но до нее ближе. Демьяненко переступил под тяжестью цепи. Чугунные звенья зазвенели кандалами. Кормовой аварийный буек был установлен у самого высокого вертикального руля, там, где корпус уходил в затянутую туманом воду. — «Зверя» к палубе крепят пять болтов, — объяснил Грачев. — Ими займусь я, а вы тем временем прикрепите цепи в точности так, как я сказал. — Он поднял ключ. — Если нам повезет, болты стронутся, и буек под тяжестью цепей сползет в воду. — Болты наверняка заржавели, — заметил мичман «торпедист. — В этом случае Гаспарян выстрелит «зверя» с центрального командного поста. «Зверь» был установлен на некоем подобии заряженного миномета, которому в случае гибели подводной лодки предстояло сорвать крепежные болты и выстрелить аварийный буек к поверхности. — Прошло восемь минут, — сообщил Марков. — Если «зверя» можно отстрелить снизу, почему бы так и не поступить? — спросил Лысенко. — Тогда нам не придется карабкаться по палубе. Грачев внимательно посмотрел на него. — Мичман, скажи, а что это за ожерелье у тебя на шее? Лысенко улыбнулся. — Вы имеете в виду цепь? — Лысенко, а ты умнее, чем кажешься. Закатив глаза, Грачев обмотал страховочный конец вокруг пояса Демьяненко, затем завязал его скользящим узлом. Отмотав около метра, он закрепил таким же образом и торпедиста. Себя старший механик привязал к самому концу.