—...слишком далеко, «Кит». Лево руля. — Да. Вас понял. — Лево руля! Лево руля! Лево руля! Вы идете прямо на скалы. Уходите резко влево! Стэдмен поднял взгляд. — Это переговоры подводной лодки, покидающей бухту. Вы говорили об этом. — До того, как меня отключили от связи. Читайте дальше. Следующие три фразы были помечены «РАДИООБМЕН МЕЖДУ КОРАБЛЯМИ». — Нам следовало бы избавляться от наших ракет, извлекая из этого хоть какую-нибудь пользу. Например, запуская их в Чечню. — А почему не в Москву? — Кто использует эту частоту? Стэдмен удивленно посмотрел на молодую женщину. — Русские действительно сказали, что уничтожают свои ракеты? — Они использовали вполне определенное слово: «v'brosite». То есть «выбрасывать». — По одному слову трудно о чем-то судить. — И тем не менее можно, если знаешь, что оно означает. — А другой лингвист услышал бы то же самое? — Не знаю. Я единственный специалист по русскому языку, который есть у вас. Стэдмен был удивлен. Скавалло думала только о своей работе. — Как бы там ни было, похоже, вы правы. Неплохо сработано. — Спасибо. Читайте дальше. Третий раздел, как и первый, был помечен: «ТЕЛЕФОН». —...понравился фейерверк? С нашей точки было видно прекрасно. Не далеко и не близко. — Дальше мы пойдем сами. — Удачи вам, «Кит». И не забудьте нас, когда вернетесь назад. — Спасибо за помощь. Выпивка за нами. Я «Кит», связь заканчиваю. Стэдмен перечитал последние строчки. Судя по всему, это было продолжение первого диалога. Буксир дает указания выходящей в море подводной лодке, помогая ей не налететь на скалы. — Хорошо. Я все прочитал. И о чем это говорит? — О том, что из Кольской бухты в это самое время выходила другая подводная лодка. Одна запускала ракеты, а вторая тем временем незаметно проскочила мимо нас. — Из данных перехвата этого не следует. — Это логичное заключение. Я пыталась предупредить командира, но он отключил меня. — Именно тогда вы ударили лейтенанта Бледсоу? — Если бы я ударила Бледсоу, он бы не ограничился одной полоской лейкопластыря на губе. Стэдмен отметил, что на шее у молодой женщины гневно запульсировала жилка. Да, Скавалло боец, тут нет никаких сомнений. Но знает ли она, с кем и с чем сражается? Стэдмен протянул ей обратно листок желтоватой бумаги. — Почему вы принесли это мне? — Потому что, когда мы возвратимся в Норфолк, начальство захочет узнать, почему мы упустили вторую русскую субмарину. Моя задача заключается в том, чтобы предупреждать командира обо всем, что может говорить о присутствии поблизости подводной лодки противника. Мне не позволили выполнять свою работу, но я не хочу, чтобы суждение обо мне строилось на основе чужих ошибок. Стэдмен снова перечитал перевод перехваченных разговоров, надеясь отыскать какие-нибудь изъяны в логических рассуждениях Скавалло. — А что это за пометка «телефон»? — Переговоры велись по сотовой цифровой телефонной сети. Именно в этом диапазоне их перехватила моя аппаратура. — По-моему, мы не имеем права прослушивать телефонные частоты. — Мы также не имеем права заходить в российские территориальные воды. Я могу указать в регистрационном журнале, что перехваченные переговоры велись в другом диапазоне. — Вы готовы пойти на то, чтобы подправить регистрационный журнал? — Сэр, я знаю, что произошло в Кольском заливе. Я предоставила командиру правильную информацию, а он ее проигнорировал. Имеет значение ведь только это, разве не так? — Не менее важно строго выполнять приказы. Коммандер Ванн приказал вам отключиться от внутренней связи. Вы нарушили его приказ. — Сэр, он был неправ. — Вы — молодой лейтенант, не имеющий специальной подготовки для плавания на подводных лодках. Коммандер Ванн — старший офицер, обладает огромным опытом. С чего вы взяли, что имеете право судить его действия? — Взгляните на то, что произошло, и сделайте собственные оценки. «И при этом я должен буду стать на твою сторону, выступив против человека, который должен дать мне рекомендации». — Хорошо, я скажу вам, что я сам думаю по этому поводу. На мой взгляд, вы заслуживаете благодарности за то, что так быстро разобрались в манипуляции с запуском и уничтожением ракеты... — Я знала, что вы поймете... — ...и выговора за прослушивание запрещенных частот и предложение подправить регистрационный журнал для того, чтобы замести следы. Я еще не разбирался в том, что произошло у вас с Бледсоу. Так что пока что счет равный. Я обязательно обсужу вашу гипотезу о второй подлодке с капитаном. — Это не гипотеза, сэр. — Вы хотите, чтобы я назвал ваше предположение женской интуицией? Тук!.. Тук!.. Тук!.. Лицо Скавалло залилось краской гнева. — Благодарю за то, что уделили мне время. Не смею больше вас задерживать. Она развернулась, собираясь идти. — Подождите, — остановил ее Стэдмен. — То, что происходит на берегу, мне неподвластно. Но пока вы будете находиться на борту «Портленда», вас, плохо это или хорошо, будут судить только по вашей работе. Все остальное не имеет никакого значения. — Вот как? А это уже ваша интуиция? — Это мое обещание. Не думайте, будто все только и думают о том, как бы поставить вам подножку. В этом случае в походе, и без того трудном, вам придется гораздо тяжелее. А теперь можете идти. Дверь захлопнулась. Гипотезы. Интуиция. Безумные предположения. Так или иначе, Стэдмен пришел к выводу, что сейчас его шансы получить свою собственную атакующую субмарину стали приблизительно такими же призрачными, как и надежды занять должность начальника штаба военно-морских сил. Когда подводная лодка находилась в двадцати трех милях от побережья Норвегии в районе мыса Вардо, в радиорубке прозвучал сигнал тревоги. Буксируемая антенна уловила код, поступивший на сверхнизкой частоте, который предписывал субмарине подвсплыть на перископную глубину и принять специальное сообщение по спутниковой системе связи. — Акустик, говорит центральный пост, — сказал Ванн. — Рядом с нами что-нибудь есть? — Один рыболовецкий траулер по пеленгу ноль пятнадцать. Я уже некоторое время слежу за ним, командир. Он находится за пределами восьмимильной зоны. Шрамм занес данные в официальный журнал. Затем, достав тетрадь, записал время, а затем: «траулер, п — 015°, р — +08, доложил командиру». Ведение второго, личного журнала являлось грубейшим нарушением правил. Если бы об этом стало известно, Шрамму пришлось бы очень несладко. Но когда «Портленд» вернется на базу, люди начнут задавать вопросы, кто виноват в срыве боевого дежурства в Кольском заливе. Официальные журналы можно подправить. Тетрадь Шрамма покажет, что старший акустик предупреждал Ванна насчет «Гриш». — Подняться на перископную глубину, — приказал Ванн. Взяв в рот большой кубик льда, он с громким хрустом разгрыз его. Командиры подводных лодок отбираются за их хладнокровие, точность, уверенность в себе. Агрессивность поощряется. Безрассудство — нет. Да, он слишком долго держал перископ поднятым над поверхностью, но какой у него был выбор? В небо поднялись баллистические ракеты. Что это было — учениями в обстановке, максимально приближенной к боевой? Или же какой-то сошедший с ума русский командир вздумал начать Третью мировую войну? Слава богу, сценарий не получил более неблагоприятного развития. Ванн вынужден был продолжать наблюдение за тем «Тайфуном», даже несмотря на риск быть обнаруженным, да при этом еще пытаться унять эту истеричную девицу. Тук!.. Тук!.. Тук!.. — Глубина шестьдесят футов, командир. Ванн яростно хрустнул кубиком льда.