А еще у парня была мечта — увидеть море. В доме очередной жертвы Борька нашел крупную сумму денег. Он приехал в Сочи, где вновь вышел на охоту. Маньяк чувствовал себя голодным волком, ищущим добычу. Ему хотелось увидеть трясущееся от страха женское тело, вонзить в него нож так, чтобы пошла сочная кровь. Когда Борька убивал, он чувствовал свое превосходство, ощущал себя сильным, крутым. Лишая жизни другого человека, маньяк выплескивал и заложенную в его душе смесь лютой ненависти и обиды на весь этот жестокий мир. Убивая, он доказал себе свою состоятельность, представлял себя вершителем судеб людей. Борис мстил обществу за свою отверженность, при этом забрал продукты у первых двух жертв, затем убил старушку ради того, чтобы завладеть ее сбережениями. После чего вышел на охоту за молодым женским телом. И нашел себе новую жертву — симпатичную девушку, похожую на ту, в которую был безнадежно влюблен, а она в грубой форме отвергла Бориса. Маньяк убил незнакомку без сомнений. У него не было раскаянья, сильного сожаления по поводу того, что пришлось лишить жизни невинного человека. Борис не мучился бессонницей, жертва не приходила к нему во сне. Парень больше жалел о том, что не смог совершить с красавицей половой акт и до сих пор так и не познал плотской любви. В Сочи Борька снял комнату в частном секторе. Но жажда крови не покидала юношу. Он прихватил свой нож и вновь пошел убивать. Маньяк присел на скамейку в пролеске у тропинки, ведущей к морю, стал ждать. Он не имел четкого плана, решил действовать спонтанно, по обстановке, и просто сидел, наблюдал. Самое начало апреля, народу пока мало, редкие прохожие не обращали внимания на одинокого паренька. А он ждал, довольно долго выбирал себе жертву. И увидел подходящую девушку! Длинноногую блондинку в коротком платье. Сплетенный из ранних весенних цветов венок прикрывал ее пышные, до плеч, волосы. В рослой, симпатичной девушке Борька сразу заметил странности. Она не спеша шла босяком по тропинке, часто останавливалась и касалась своими пальцами веток и стволов деревьев. При этом незнакомка что-то тихо бормотала. «Чокнутая,»- подумал Борис. В сердце маньяка неожиданно прорвалась волна жалости, но вместе с ней желание убить не отступило. Возникла мысль: прикончить чокнутую будет морально легче. Зачем такой мучиться? Хотя — она красивая! Ее босые, голые ноги возбудили Бориса: он ощутил сексуальное желание. Юному маньяку недавно исполнилось семнадцать. Он еще не знал женского тела, даже не целовался с девушками. Борис немного отставал в сексуальном развитии от сверстников, но по мере созревания входил в привычный для подростков пик. Парень собирался изнасиловать последнюю свою жертву. Ничего не получилось. И сейчас ему хотелось не просто убить незнакомку, но и овладеть девичьей красотой. Борис приготовил нож и молча смотрел на девушку. Она смерила одинокого парня задумчивым взглядом и медленно прошла мимо. Маньяк осмотрелся: кроме них по близости никого не наблюдалось. План созрел мгновенно: поднести нож к горлу, коснулся им шеи, затем, угрожая, увести девушку глубже в лес, где завалить на землю и овладеть. Борис был довольно силен, по крайней мере, для того, чтобы справиться с девушкой. Стараясь двигаться бесшумно, Борька стал догонять красавицу, но почему-то замешкался: сердце юного маньяка колотилось так, будто вот-вот вырвется из груди наружу. А незнакомка вдруг обернулась и смерила Бориса пронзительным взглядом. Глаза двух неприкаянных молодых людей встретились. Девушка прочла во взгляде парня безмерную тоску и… сексуальное желание. Она столкнулась со взглядом изгоя, отверженного обществом паренька, но уловила в этом взгляде что-то близкое, родное. Девушка сама была изгоем с детских лет. Конечно, она никого не убивала, наоборот, старалась никому не причинять вреда. Она была доброй, но замкнутой, страдала от насилия отчима и непонимания со стороны родной матери. И Борька остолбенел, сраженный взглядом незнакомки. Этот взгляд поразил его в самое сердце. В нем ощущалась непривычная для Бориса доброта, а вместе с ней такие знакомые ему тоска и одиночество… Глаза девушки, первоначально показавшейся Борису безумной, обрели осмысленное выражение. А на маньяка напал столбняк, желание осуществить задуманное испарилось, он просто стоял и молчал. Девушка спросила: — Зачем тебе нож? Может, хочешь убить меня? Борис сунул нож в свой пакет и продолжил молча смотреть на незнакомку. Она какое-то время ждала, что парень ответит ей, но, не дождавшись, сама спросила опять: — Скажи, зачем ты пошел за мной с ножом? Борис с трудом выдавил из себя робкие слова: — Просто так. — А я подумала, что ты хочешь убить меня, — сказала девушка, сняла венок и тряхнула головой. На ее красивой шее сверкнули амулеты. Борис ощущал волнительный страх, какой обычно испытывают не уверенные в себе юноши перед красивыми девушками. Этот страх мешал говорить, Борис вновь ничего не ответил. А девушка сказала: — Знаешь, в свое время я хотела наложить на себя руки, но мне помешали. — Я тоже хотел, когда меня мать выгнала из дома, — прорезался голос у Борьки. — А я сама ушла от отчима и матери… Девушка помолчала немного и представилась: — Меня зовут Надежда, а тебя как? Юноша ответил: — А меня Борька. Борис… И вновь повисла тяжелая пауза. Убивший нескольких человек маньяк продолжал робеть перед скромной девушкой, которую несколько минут назад выбрал себе в жертву. Надежда все же опять сказала сама: — Знаешь, это большой грех — совершить самоубийство. А вот помочь уйти из жизни… может быть хорошим выходом. — Почему так? — спросил Борис, набравшись смелости. — Видишь ли, мы здесь, на Земле, как в тюрьме отбываем свой срок. Каждому отмерено определенное количество лет. Нельзя сокращать то, что положено. Самоубийство — это как побег из тюрьмы. Оно карается там, на небесах. Будет новый, более жесткий срок, более мучительное существование в следующем воплощении. С физическими увечьями, в очень неблагополучной семье. Даже здесь, на Земле, самоубийц презирают. Православные их не отпевают. Раньше хоронили за пределами кладбищ. Но если смерть произошла не по твоей вине, то тогда другой подход. — Кто тебе такое сказал? — поинтересовался Борис. — Я сейчас живу в братстве. Там у нас настоятельница близка к Богу. Она учит нас, несмышленых. — Но ведь все цепляются за жизнь, — возразил Борис. — Я хотел уйти, не смог. Хотя много страдал… — Наш удел — страдать. Чем больше страдаем, тем быстрее придем к Нирване. Либо следующее воплощение будет более удачным. Никогда раньше Борис не говорил с девушками о жизни. Но сейчас ему нравилось разговаривать, нервное напряжение потихоньку ослабевало, становилось комфортно с Надеждой, всякое желание причинить ей вред иссякло. Борису захотелось еще пообщаться с этой девушкой, он боялся, что она уйдет, и, чтобы продолжить разговор, спросил ее: — А как ты попала в братство? — Когда я из дома убежала, приехала стопом сюда. Денег не было, знакомых то же. Здесь ко мне подошли две женщины, рассказали о братстве, я пошла с ними. Приняли меня хорошо, так и осталась у них жить. — А ты почему сбежала из дома? — спросил Борис. — Меня отчим насиловал, — честно ответила Надежда. — Мать, влюбленная в него дура, знать ничего об этом не хотела. Когда я рассказала, она не поверила, наорала на меня, будто я сочиняю, чтобы опорочить ее мужа. — И у меня злая мать, — сказал Борис. — Совсем меня не любит. У парня все еще сильно колотилось сердце. Однако теперь это не было предвестником агрессии. Да и инстинктивное мучительное нытье страха, характерное для Бориса при общении с незнакомыми людьми, почти отступало. Добрый светящийся взгляд голубых глаз Надежды мягко скользил по лицу подростка и успокаивал его. Девушка не спешила уходить, она спросила нового знакомого: — Ты откуда? Борис ответил не сразу. Он сначала подумал сказать, что местный. Назвать свой родной поселок не хотелось, все, что связано с ним, осталось в прошлом. Но соврать этой девушке парень не смог. Он вообще не умел сочинять. И назвал ближайший к его поселку город: — Я из Тулы. Надежда улыбнулась: — Ты так морщил лоб, что я подумала, будто не можешь вспомнить. Ну, что же, хороший город. Недалеко от Москвы. Я еще с отцом приезжала к вам на экскурсию. Сама — коренная москвичка. Вернее, была ей. А как ты здесь оказался? — Приехал посмотреть на море, — честно ответил Борис. — Я тоже люблю море. Сейчас пока еще купаться холодно. Но уже скоро лето. Ты стопом приехал? — Это как? — спросил Борис. — На попутных машинах бесплатно. — Нет, я купил билет на поезд. У меня деньги есть. — А здесь где остановился? — поинтересовалась Надежда. — Снял комнату у бабушки. Тут недалеко. Борис неожиданно ощутил в себе смелость и предложил: — Хочешь, пойдем ко мне в гости. Надежда задумалась. Видя, как в нетерпении дергаются у парня губы, спросила: — А у тебя девушка есть? — Нет, — ответил Борис. — Я так и подумала. И у меня постоянного парня нет. А ты мне симпатичен. Глаза Надежды при этих словах смотрели прямо в лицо Борису и буквально буравили юношу. Ему сильно хотелось, чтобы девушка пошла с ним. Нет, у Борьки не было больше желания убивать, просто внутренняя искорка влюбленности уже проникла в его измученное сердце и требовала решительных действий. Появилось естественное инстинктивное мужское стремление быть рядом с красивой самкой, соблазнить ее. Тихим голосом Борис смущенно стал уговаривать: — Я тут совсем недалеко живу. Пойдем, покажу. Если не понравится, сразу сможешь уйти.