— Ничего не слышал про это, — сказал Фима и попросил: — Опиши мне, пожалуйста, эту женщину. Я принялась так подробно описывать внешность Юлии Афанасьевны, что с моих слов ее даже родная дочь не узнала бы. На сегодня мы с Фимой были не в одном лагере. Он помолчал, посмотрел на часы и сказал: — Не пойму, кто это… Ну ладно, мне, к сожалению, уже пора, скажи лучше, когда за тобой заехать, и куда, кстати… Ты не передумала насчет вечеринки у Кармановых? Мы договорились, что Фимочка заберет меня из редакции в конце рабочего дня, в шесть вечера, и завезет ко мне домой. Там он попьет чайку на кухне, а я быстро переоденусь. — Значит, ровно в шесть часов я заезжаю за вами на своем зеленом «Мерседесе», — подвел итог Фима. Я согласилась, тем более что никогда еще не видела зеленых «Мерседесов», а на чем вчера ехал Фима из театра, я просто не разглядела, как-то было недосуг. Глава 4 Я вернулась в редакцию и поведала своему штабу о разговоре с Фимочкой. — Если семья все знает, значит, дело в политике! — сказала Маринка. Я взглянула на Сергея Ивановича, он задумчиво протирал очки. Подняв на меня глаза, он пожал плечами. — Я думаю, что сегодня на вечеринке у Кармановых вы и поймете, будет ли он выдвигать свою кандидатуру на выборах или нет. А там посмотрим и определим наши действия. На этом и порешили. Рабочий день тянулся сначала медленно, потом навалившиеся дела ускорили его темп до такой степени, что я не заметила, как подошло время закругляться. В кабинет заглянула Маринка. — Ольга Юрьевна, к вам пришел мужчина по личному делу, — жеманно доложила она. — Какой мужчина? — не сразу сообразила я, но, заметив за ее спиной маячившего Фиму, одетого в темный костюм, с удивлением посмотрела на часы. — Ого! А ведь мне уже пора! — спохватилась я, вставая и собирая в сумку нужные мне на вечер вещи. Подумав, я бросила туда и подкинутую мне пачку долларов с фотографиями. Неизвестно, как еще карты лягут, может быть, и хозяин денег объявится. У меня оставалась малюсенькая надежда, что кто-то что-то перепутал. Интересно: так бывает, а? Фимочкин «Мерседес» оказался «БМВ», почти новым и действительно гадкого ядовито-зеленого цвета. Очевидно, как я поняла, у тарасовских адвокатов на сегодня это последний хит. Я похвалила колер машины, вкус хозяина, села на переднее сиденье, и мой кавалер, предварительно попросив меня пристегнуть ремень безопасности, осторожно тронулся с места. Непрерывно весело болтая и размахивая правой рукой, как бы случайно касаясь ею моего колена, Фима всю дорогу до моего дома развлекал себя как мог. Добравшись до квартиры, я принялась собираться, стараясь не спешить, чтобы не забыть чего-нибудь важного. Фимин костюм подсказал мне, что одеться нужно как для светского мероприятия. Фима разгуливал по комнатам квартиры и честно пытался не попадаться мне на глаза. Но это у него получалось плохо, он постоянно выныривал у меня из-за спины, задавая какой-нибудь никчемный вопрос, и снова исчезал, как только я начинала на него кричать. Для вечеринки у Кармановых я выбрала длинное черное платье, плотно облегающее фигуру, с маленьким воротником и рукавами средней длины. Легкое колье — черное с золотом — и такой же браслет на запястье правой руки мне показались очень даже к месту. От часов пришлось отказаться, потому что у меня не было подходящих по цвету. А вот сумочка и туфли остались те же, в каких я была и в театре. Туфли были очень уж удобны, а к сумочке я просто привыкла. Наведя перед зеркалом в коридоре окончательную красоту, я позвала затихшего где-то в глубине квартиры Фимочку: — Уважаемый мэтр, дама вас ждет! Недовольно заскрипел мой диван, и появился Фима, почему-то с сонной физиономией. — Я уже здесь, о цветок моей души, — пробормотал он, нагибаясь и надевая ботинки. — Ай-яй-яй, мэтр, мне кажется, что вы пошло дрыхли, — кольнула я его. Мы с Фимой знакомы столько лет, что можем себе позволить панибратское отношение друг к другу. А наши взаимные переходы в обращениях с «вы» на «ты» были давно укоренившейся привычкой. — Я не спал, а размышлял о комментариях к византийскому праву, — пробубнил Фима, разгибаясь. — Ну и как? — спросила я только для того, чтобы поддержать разговор. — Положительно влияет на пищеварение, — со значительной гримасой ответил он, потер глаза, зевнул, и мы наконец вышли из квартиры. * * * Дом Кармановых находился недалеко от города в престижном районе на Кумысной поляне. Добравшись до нее после получаса езды, Фима свернул и углубился в лес по боковой дороге, направо от въезда. Передо мной замелькали деревья, плотно обступавшие трассу. Это уже были не чахлые городские посадки. — Мужчина, а вы уверены, что не везете меня в лес с тайной целью? — спросила я. Похоже, что и сейчас Фима продолжал размышлять о чем-то сложном, потому что был удивительно молчалив и иногда позевывал. Это от напряженной работы ума, не иначе. — Даже и не мечтай, — сразу же пресек мои робкие надежды Фимочка. — Я еду правильно: к ужину, выпивке и танцам. Ну а на большее ты и не рассчитывай… Да к тому же я женат, — зачем-то добавил он и вздохнул. — Уже давно, — после паузы уточнил Фима и опять вздохнул. Машина наконец заехала в маленький поселок и, немного проехав по нему, остановилась около двухэтажного дома, облицованного белым камнем и окруженного кованым забором. Фигурные ворота были распахнуты настежь. Весь дом светился огнями, из раскрытых окон доносилась музыка. — Вот мы и добрались, а вы боялись, — сказал мне Фимочка, завел «БМВ» в ворота и поставил ее сразу слева за ними. Во дворе дома уже стояло несколько машин, еще больше прижалось к забору с внешней стороны и протянулось в оба направления от забора. Всего их было до двух десятков, не меньше. Мы вышли из машины почти одновременно, и Фима, взяв меня под руку, повел к дому. Входная дверь была распахнута. Поднявшись по мраморной лестнице, мы вошли внутрь дома. Первое, что я увидела, когда мы миновали небольшой холл, был огромный зал, уставленный стеллажами с книгами и керамикой, полки были высотой приблизительно в два с половиной метра. Посередине зала стоял большой круглый дубовый стол. Несколько кресел отодвинуты к огромным окнам. Слева широкая лестница вела на второй этаж. На столе плотными рядами стояли блюда с закусками, бутылки и фужеры. Тут же суетился маленький человечек, откупоривая бутылки и наполняя фужеры всем желающим. Оставшееся в зале пространство — в обычные дни, наверное, просто необъятное — сейчас было занято гостями, подъехавшими раньше нас. Всего здесь находилось около пятидесяти человек, мужчин и женщин самого разного возраста. В основном мужчины были в темных пиджаках или смокингах, дамы — в дорогих вечерних платьях. Однако мой мимолетный взгляд выхватил из толпы одну девицу, одетую в черные бриджи. Эта оригиналка стояла около стола и выбирала себе закуску. Посмотрев на нее, я уже не могла отвести от нее глаз. Девица показалась мне знакомой. Кто-то к ней подошел, и она оглянулась. Я с удивлением узнала дочь Юлии Афанасьевны. «Что же она тут делает?» — подумала я. — Ну наконец-то вы приехали, а то я уже перестала надеяться, — послышался веселый голос, и я, отвлекшись от своих мыслей, поздоровалась с подошедшей к нам с Фимой Ниной Петровной. — Володя на втором этаже, он уединился с деловыми партнерами и, как всегда, завел свои скучные разговоры, но он скоро спустится. — К сожалению, не получилось пораньше. Работа, знаете ли… — начала я извиняться, но Нина Петровна перебила меня: — Я все понимаю, вы не сомневайтесь, Оля. Это я сейчас ленивая домохозяйка, но что такое работа, я знаю очень хорошо. Я ведь не в инкубаторе родилась… Кстати, Ирина спрашивала о вас, она сейчас подойдет… Мы пошли к столу, и по пути Нина Петровна стала знакомить меня со своими гостями. Здесь были собраны влиятельные люди города, с некоторыми я уже встречалась по своей журналистской работе. Фима не в первый раз присутствовал на приемах Кармановых. Он здесь почти всех знал, и когда я очутилась около стола и оглянулась назад, то оказалось, что мой Фимочка просто-напросто смылся. Повертев головой, я заметила, что он быстро поднимается по лестнице на второй этаж дома. И мне, как брошенной девушке, пришлось взять со стола бокал шампанского и утешиться этим. Вообще-то я обрадовалась, что Фима меня бросил, хотя это и было подло с его стороны. Однако его навязчивое опекунство начинало меня здорово раздражать, а я ведь сюда не развлекаться приехала. Нина Петровна весело болтала о какой-то ерунде, и я, воспользовавшись моментом, когда она отвечала кому-то, присоединилась к полузнакомой компании. Нина, видя, что я пристроена, не стала меня отвлекать. Пообщавшись немного здесь и там, я оторвалась от всех и направилась к ближайшим стеллажам. Держа в руках бокал с шампанским, я не торопясь приблизилась к ним и прошлась взглядом по корешкам книг на полках. «Когда только Владимир Иванович успел собрать такую богатую библиотеку?» — уважительно подумала я. Посмотрев на веселых гостей, разбившихся на группы, я заметила такую же, как и я, одинокую даму, одетую в серый костюм, стоящую поодаль. Это была Маргарита Львовна, секретарша Карманова. Мне ее представили перед концертом в оперном театре. Я ей кивнула, она ответила и подошла. — Скучаете в одиночестве, Ольга Юрьевна? — спросила меня Маргарита Львовна. — Если говорить честно, то не очень, — сразу же призналась я. — Мне нравится наблюдать за людьми. Особенно в минуты их отдыха. — А я уже устаю от этого, — сказала она и пригубила из своего бокала. — Давно уже мечтаю выбраться куда-нибудь на необитаемый остров и пожить там, никого не видя и ни о чем не думая. — Откройте секрет, — попросила я ее, и она моментально напряглась и пристально взглянула мне в глаза, — не большой, а совсем-совсем масенький, — тут же обозначила я границы своего любопытства. — Откуда у Владимира Ивановича столько старинных книг? — Ах, это… — Маргарита Львовна расслабилась и широко улыбнулась. — Он купил их оптом на вес у наследников трех профессоров Тарасовского университета. Что поделаешь, имидж требует. На иностранцев это оказывает потрясающее воздействие. Я даже огорчилась от такого неожиданного простого объяснения. Значит, зря я упрекаю Маринку в излишнем романтизме и в тургеневщине. У самой еще этого добра полно. — А я сперва подумала, что вы тоже начнете меня расспрашивать про эту девицу в обтягивающих штанах. — Маргарита Львовна показала глазами на хмурую дочь Юлии Афанасьевны, которая опять стояла рядом со столом, но на этот раз брала не закуску, а вино. Света была не одна, рядом с нею стоял Илья — жених Ирины — и что-то тихо ей говорил, настороженно поглядывая по сторонам. — Вы говорите про Светлану Николенко? — небрежно спросила я у Маргариты Львовны. Моя собеседница хмыкнула: — Ого! Так, значит, вы в курсе? Не ожидала. Я ей ничего не ответила, а только улыбнулась и отпила из своего бокала, не сводя с нее глаз. Мне показалось, что клюет что-то интересное, и я не ошиблась. Создавалось впечатление, что верная секретарша Карманова, держась до последней минуты и из последних сил, наконец-то решилась посплетничать с человеком, который, как ей казалось, посвящен в те же тайны, что и она. Но все-таки она поосторожничала на всякий случай. — Значит, писать статью про это вы не собираетесь? — спросила она. Я пока действительно писать ничего не собиралась, хотя бы потому, что понятия не имела, о чем она говорит. Поэтому я состроила жалостливый взгляд и вздохнула. То, что вертелось на языке Маргариты Львовны, мне и предстояло узнать, но важно было не спугнуть поклевку.