Тут уж пришла моя очередь смутиться. Я, не веря своим глазам, взяла билет, рассмотрела. Боже мой, он еще был и в ложу первого яруса! — Спасибо тебе, Виктор, — растроганно сказала я. — Это ты в Москве достал? Откуда, интересно, там билеты в наш оперный театр? — вслух подумала я. Виктор отрицательно качнул головой и покосился на Маринку. — Он его в поезде у попутчика выиграл в карты, — тут же перевела она его ответ. Я улыбнулась, но осуждающе поцокала языком: — Виктор, ты играешь в карты с незнакомыми людьми, да, наверное, еще на деньги? — Я ему уже все высказала, — продолжила Маринка. — Но тот сам предложил и проигрался в пух и прах. Она помолчала, подумала и занудно добавила: — Хотя это, конечно, не оправдание. Сам Виктор в это время спокойно грыз печенье, и, как обычно, было непонятно, участвует он в разговоре или нет. — А когда начало концерта? — вдруг очнулась я от обсуждения мужского поведения. — В семь тридцать вечера. В чем пойдешь? У тебя есть что надеть? Ведь сама понимаешь… Еще полчаса заняли всякие мелкие женские проблемы, и сейчас уже отсутствующий взгляд Виктора был вполне уместен. — Прилично ли одной идти? — опять налетела на меня дурь неуверенности, когда мой гардероб уже был обсужден во всех подробностях. — Прекрати сейчас же! — Маринка резко рубанула воздух ладонью. — Сколько раз тебе говорить: это даже плюс. Познакомишься там с приличным человеком. Это уж я тебе гарантирую, если только отвлекаться не будешь на всякую ерунду. — На Монсеррат Кабалье, например, — уточнила я, — да? Маринка опять махнула рукой и, оседлав свою любимую тему, начала мне объяснять методику охмурения, прямо как дурочке какой-то: — Это же очень просто! Нужно выбрать объект воздействия и целенаправленно спровоцировать его на помощь. Попросить, например… — Мужчина, помогите, пожалуйста, подтянуть чулок, — закончила я. Мы рассмеялись и решили, что Виктор будет моим временным мужчиной. Он проводит меня на моей «Ладе» до дверей театра, а потом встретит после окончания концерта. Я тут же собралась и умчалась домой приводить себя в соответствующий вид. Не знаю, как для других, а для меня посещение театра — словно визит на светский раут. Редко в нашей хлопотной и в общем-то скучной жизни выпадают такие удовольствия. Я не про Кабалье, я про выход в люди. Для этого выхода я выбрала длинное вечернее шелковое платье темно-синего цвета, без рукавов и с открытой шеей. По бокам — два разреза. На ногах — элегантные туфли. На мне все вообще-то смотрится хорошо, умею я выглядеть стильно, но туфли эти действительно были бесподобны. Мягкой черной кожи, с очень удобным каблуком средней высоты. На шее — тонкая цепочка, на запястье правой руки — еще одна. На левой руке часы. В руках сумочка черного цвета. Прическа самая простая: волосы по плечам. Слава богу, мне есть что показать людям. Я так себе нравилась, смотрясь в зеркало, что даже никуда идти не хотелось, честное слово. Так бы стояла и смотрела, но подошло время, позвонил в дверь Виктор и нарушил мое самолюбование. За полчаса до начала концерта мы подъехали к оперному театру и остановились почти напротив его парадного входа, рядом с другими машинами. Тут были в основном иномарки, и моя «Лада» выглядела в этом обществе, как грустный укор, напоминающий об отсутствии патриотизма у состоятельных граждан. Я посмотрела на ярко освещенные окна театра и оглянулась на Виктора: догадается ли он открыть дверь даме и проводить ее до входа или придется подсказать? Подсказывать не пришлось. Виктор вышел из машины, обогнул ее и открыл мою дверцу. Придерживая край платья пальчиками правой руки, я протянула ему левую. Признаюсь: в этот момент я так прекрасно себя ощущала, что казалось, будто на мой выход заиграли фанфары. Ничего такого, конечно, не было, да и Виктор не тянул на светского льва. Но по крайней мере его можно же было принять за шофера? Можно. Мы прошли вместе до театра и поднялись по ступенькам к высоким распахнутым дверям. — Ладно, Виктор, — сказала я, — я пошла. Жду тебя после окончания у выхода, да? Он кивнул, и я, повернувшись, прошла мимо старушки-контролера, показав ей билет. — Вам налево и вверх по лестнице, — сказал она мне, и я повернулась и неторопливой походкой направилась к своей ложе. В первом ярусе суетилась еще одна старушка с пачкой программок, прижимая их к груди. Ни о чем не спрашивая, она просто выхватила у меня билет, посмотрела в него и махнула рукой: — Вам туда. Проход с номером пять. Я шла и удивлялась тому, как оказалось все просто и ясно. Ни о чем не нужно спрашивать, все покажут и так. Ложи ограждались от фойе тяжелыми плюшевыми шторами бордового цвета с ламбрекенами и большими золотыми кистями. Внутри лож виднелись мягкие стулья. Гобелен был не первой свежести, конечно, но смотрелся прилично. Я проследовала к своей ложе номер пять, вошла в нее, и непроизвольно у меня вырвалось тихое восклицание: — О-о! В ложе уже находилось человек пять-шесть. В основном они мне не были знакомы, но у самого входа лицом ко мне стояли Фимочка Резовский с Ниной Кармановой. Нину я узнала, потому что очень внимательно рассматривала именно ее фотографии сегодня. Ну а как выглядит Фимочка, я помнила и без фотографий. — Боже мой! — воздел персты к потолку Фимочка и радостно улыбнулся мне, повторив еще раз: — Боже мой! Насколько я помнила, Фимочка всегда тяготел к пышной театральности. — Не путайте меня с ним, — поправила я Фиму. — Меня зовут Ольга. — Я прекрасно помню, — ответил он, не поняв моей шутки, и представил меня своей спутнице. — Нина, — улыбнулась она, и я как-то сразу прониклась симпатией к этой приятной женщине. Нина была одета в светло-серый костюм — пиджак, юбка — и черные туфли. Минимум косметики, минимум аксессуаров. — Вы знакомая Ефима Григорьевича? Тоже адвокат? — спросила меня Нина, но Фимочка не дал мне ответить. — Что вы, Нина Петровна, — замахал он руками, активно возвращая внимание окружающих к своей персоне, — Ольга у нас звезда первой величины в журналистском мире. Газету «Свидетель» знаете? Так это все она! Сзади послышалось негромкое деликатное покашливание. Я оглянулась. — А это мой муж, Владимир Иванович, — представила меня Нина высокому седому джентльмену в темном костюме. Ну а потом пошло-поехало. Оказалось, что весь клан Кармановых присутствует сегодня на концерте. Я познакомилась с бойкой пухлой рыжеволосой девицей по имени Ирина — дочерью Нины и Владимира Ивановича, с ее женихом Ильей — тощим сутулым очкариком с двумя толстыми золотыми цепочками на тощей шейке. Тут же присутствовала и строгого вида женщина лет тридцати пяти по имени Маргарита Львовна. Она была секретарем Карманова. Последним мне был представлен сухой мрачного вида мужчина в костюме без галстука. — А это Александр Петрович, наш ангел-хранитель, — представила мне его Нина Петровна, — но мы его зовем просто Боксер… Ангел ничего мне не сказал, только кивнул и посмотрел куда-то в сторону. Тут прозвучал третий звонок, и освещение в зале начало меркнуть. Мы наконец-то стали рассаживаться. Честно говоря, недолго длился весь ритуал знакомства, но я уже успела здорово устать. Все это от неожиданности, конечно. Слишком много оказалось сегодня связано с присутствующими здесь людьми. Мое место было почти с самого края, и я порадовалась этому. Фимочка сел рядом с Ниной, через одного человека от меня, и я была надежно ограждена от его словесной невоздержанности. Слева от меня сел Илья, сзади Маргарита Львовна, сзади справа — Боксер. Свет в зале погас — и действо началось. * * * Концерт продлился неполные два часа при одном антракте и оставил великолепное впечатление. Здорово, что я сюда все-таки попала! Ирина Карманова в антракте подошла ко мне, и через пять минут мы уже с интересом болтали на разные темы. А еще через десять минут, уже к началу второго действия, она, очевидно, посчитала меня своей новой подружкой и даже попросила упорно молчавшего Илью пересесть поближе к своей будущей теще. Ирина решила стать моей соседкой. Фима, видя такое дело, все свое внимание сосредоточил на старшем поколении Кармановых — Нине Петровне и Владимире Ивановиче. Как только окончился концерт, как и положено у нас, после бурных аплодисментов, все встали, сгрудились и заторопились к выходу. Идя по фойе, мы с Ириной продолжали болтать о какой-то ерунде. Меня события сегодняшнего дня, усиленные ударной дозой знакомства со всеми действующими лицами, привели в несколько дезориентирующее состояние. Смешно сказать: я забыла свою сумочку на стуле и сообразила это, только когда услышала сзади голос Нины: — Никто ничего не забыл, девушки? Я сделала движение левой рукой, собираясь поправить сумочку, обычно висевшую на плече, и только тут заметила, что сумки нет. Обернувшись, я заметила Боксера, подходившего с моей пропажей. Он улыбнулся и пошутил: — Разрешите, я ее и дальше проконвоирую? До выхода, так сказать. — Его голос, услышанный мной впервые, оказался тонким и тихим, под стать его легкой фигуре. — Давайте уж я ее возьму на поруки, — предложила я, и он не стал спорить. Выйдя на улицу, мы попрощались, причем Владимир Иванович, задержав мою ладонь в своей, неожиданно произнес: