– А ваш молодой человек? Ну тот, хозяин отеля. – Он мне не молодой человек. Это было сложно и не совсем серьезно. – Я бы с удовольствием с кем-нибудь вас познакомила, – улыбнулась Оксана. – Не сейчас, потом, когда вы захотите. – Хорошо. – Юля тоже улыбнулась. – Ну так вот, о работе. Маникюр маникюром, я вообще хожу в салон, но мне иногда надо что-то подправить, поменять, сделать уход и вообще. То есть вам надо все посчитать, заказать все необходимое для маникюра-педикюра, чтобы я в любую минуту могла это сделать. Это первое, но это будет далеко не основная ваша функция, как я уже сказала. У меня есть домработница, прекрасная, поэтому что-то помыть и, грубо говоря, подмести – я могу вас попросить, но это тоже не ваша обязанность. В основном мне нужна помощь как бы… ассистента, что ли. Понимаете, я не успеваю все делать. Мне нужен такой человек, которому я могу дать с утра список самых разных дел. Сходить в химчистку, закупить в магазине ту еду, которая мне нужна, отправить по почте посылку, письма, отправить документы DHL, заправить за мной постель, распечатать что-то, разложить что-то, подхватить тогда, когда нужна помощь. Было бы идеально, если бы вы могли отвечать за меня на некоторые письма. Ну не знаю, реально ли это. – Я пишу с ошибками. – Юля покраснела. – Компьютер ошибки исправляет, к тому же вы могли бы поработать над этим, слова ведь можно проверять, над орфографией можно работать. Может, сначала я давала бы вам какие-то очень простые письма, где не так страшно сделать ошибку. Это бы меня очень выручило. У меня такой огромный наплыв почты, я совершенно не успеваю отвечать, секретарь есть в офисе, но мне и на личную почту сыплются письма как дождь… – Ну, если что-то простое, я, в общем, за. Когда бы я еще стала работать над орфографией! – Отлично, отлично. Глядишь, и выращу из вас первоклассного личного ассистента. И вы решите от меня уйти. – Ну что вы. – А что? Я же не покупаю вас, как рабыню. Юля, вы были смелее и как-то увереннее, когда мы виделись в последний раз. Юля так тяжело вздохнула, так резко опустила глаза, что Оксана мысленно себя осадила. – Извините меня, я понимаю, что у вас очень тяжелый период. И дорога была тяжелая. Давайте отдыхать. Завтра будет новый и уже рабочий день, договорились? – Конечно. Спасибо еще раз огромное. – Пока не за что. Да, кстати, муж в командировке. Вернется завтра, я вас представлю. – А дочь? Простите, я видела ее на фото в «Инстаграме». Оксана улыбнулась так, как улыбаются гордые матери: – Учится в Нью-Йорке. * * * Спала Юля как убитая. Никто ее не будил, и когда она открыла глаза и посмотрела на телефон, было уже 11:18. Юля вскочила с постели. Она переживала, что опоздала на свой первый рабочий день. Хотя Оксана не сказала ей, когда надо прийти на работу. Да и приходить-то ведь никуда не надо. Она ведь и так на работе. По пути в душ на минуту Юля вдруг остановилась, испугалась, не поняла, что она здесь делает, не поняла, зачем она здесь, подумала, что не сможет здесь остаться – в чужом доме, с чужими людьми, в чужом городе. Но это был самый лучший из существующих вариантов, фактически единственный нормальный вариант, большая удача, счастливый случай, шанс на хорошую жизнь. Потому что нельзя всю жизнь потратить на муки, нельзя умереть. И Юля отправилась в душ. На кухне Оксана в спортивной форме варила кофе. – Я еще не опоздала? – спросила Юля. – Доброе утро! Я решила, что сегодня вам надо выспаться. Вы позавтракали? – Нет, – смущенно сказала Юля, – я не успела, в смысле – я думала, я опаздываю. – Садитесь, я как раз варю кофе. Вот клубника, малина, черника, ежевика, обезжиренный творог, соевое молоко, джем без сахара на виноградном соке. – Оксана доставала из большого холодильника все для завтрака. – Я сразу все комментирую, потому что вам придется все это закупать. Круассаны хотите? – Нет, спасибо. – Правильно. И давайте на ты? Будет проще. – Я попробую. – Юля улыбнулась. – Ну и славно. Юля села на высокий барный стул, обеденная зона осталась у нее за спиной, Оксана налила кофе в большие белые фарфоровые кружки. Юля огляделась, впечатлилась тем, как на кухне просторно, светло и как шикарный интерьер совмещается с внушительной функциональностью: повсюду удачно вписанные ящички, тумбочки, удобные полки со специальными разделениями. Сочетание цветов: кирпичный, асфальтовый и бирюзовый. – Ой, вилки-ложки забыла. Смотрите, посуда в этом шкафчике. – Оксана выдвинула бирюзовый эмалированный ящик, потом открыла дверцу шкафчика такого же цвета и достала вилку, ложку, тарелку. – А вы… то есть ты не будешь завтракать? – Я уже давно позавтракала, позанималась йогой, посмотрела новости, пролистала ленту в «Фейсбуке»… – Оксана села на стул. – Лента просто взбесилась, никто адекватно не реагирует на критику. Один дизайнер раскритиковал обложку журнала, который я спонсирую. Так художник, автор обложки, побежал к дизайнеру и обвинил его в антисемитизме и еще там в чем-то! Какой бред! Да и обложка нормальная, зачем писать гадости? Но если уж про тебя написали гадость, зачем обвинять в расизме? Все психи! – Оксана махнула рукой. – А вы… то есть ты… всегда пишешь только хорошее? – Нет, конечно. Но в целом я лучше промолчу, если вопрос не принципиальный. А если мне что-то нравится, то тем более – похвалю. По-моему, соцсети должны приносить положительные эмоции! Я вообще всех, кто пишет что-то неприятное, сразу баню. Я удаляю из жизни все неприятное. – Я думаю, это правильно, – сказала Юля и положила в рот большую ежевичину. – Я тоже. Кстати, я видела в новостях – у вас там ведь на Алтае группа молодых парней все громит в знак протеста. Бедные мальчики, они не понимают, что бессмысленно тратят время. Юность, революционные настроения. Бывает. Но насилие – это ужасно. Юля поперхнулась. Сделала глоток кофе. – Мозгов нет, заняться нечем – вот и пошли все взрывать и громить. Пустили свою жизнь под откос ради ерунды, – продолжала Оксана. – Не ценят жизнь. Юлю затошнило. Она откинулась на стуле. – Может, они считают эту ерунду своим призванием. Может, они на самом деле думают, что их поступки что-то изменят. – Они-то, может, и думают. Но мы-то с тобой знаем, что они просто безумцы. Оксана поставила свою чашку в посудомоечную машину. – Ладно, хватит о грустном. Сейчас мы с тобой разберемся с предновогодними делами. Я составила список. Подожди минутку, принесу из кабинета. Оксана убежала за списком и вскоре примчалась с тремя исписанными листами формата А4. Юля испуганно подняла брови. – Не пугайся, это дела не на сегодня, а до 31 декабря. Женщины сели на диван, и Оксана стала объяснять. В списке значились покупки – еда, канцелярские товары, новогодние свечи, разные украшения для стола, специальные шарики на елку, подарки – книги, косметика, украшения, тапочки; многие вещи надо было отправить по указанным адресам скорой почтой DHL; еще необходимо было украсить купленную елку, разослать нескольким людям вежливые письма с отказом прийти на новогоднюю вечеринку, разослать несколько формальных поздравлений с праздниками, отправить цветы двум подругам Оксаны на день рождения, забрать на почте экземпляры каких-то книг, получить письма на обычной почте, упаковать подарки, сделать Оксане маникюр и педикюр, помыть полы во всей квартире, встретиться с двумя людьми и передать им подписанные бумаги в пакете. – Транспортные расходы на мне, адреса смотри в интернете, письма отправлять – с ноутбука, я тебе выдам, еще тебе надо купить новый телефон, потому что с этим монстром жить невозможно, по такому телефону даже «Убер» нормально не заказать. Ну и тебе надо еще привести себя в порядок перед Новым годом, у нас будет маленькая вечеринка, – я думаю, ты останешься? У тебя ведь нет других планов пока? – Нет, конечно. С удовольствием останусь. Спасибо. – После праздников надо будет открыть тебе счет. Пока что я выдам аванс наличными. Ну и вообще тебе после праздников надо будет разобраться с документами, надо оформить медицинский полис. Пока бери деньги на проезд по рабочим делам из аванса, потом составишь мне отчет по перемещениям – «Убер» присылает на мейл квитанции. Я тебе отдам деньги. Кстати, а мейл у тебя есть? Если нет, надо завести. «Убер», наверное, может присылать эсэмэс, но для многого другого мейл понадобится. С чего начинать – решай сама. Маникюр-педикюр можно в последнюю очередь, чтобы к празднику как раз был свеженький. Кстати, насчет телефона – у меня сохранился мой старый айфон, надо его зарядить и сходить в магазин напротив, попросить вставить тебе сим-карту. Я думаю, вот с этого надо начать. Мой телефон у тебя есть. Я по делам. Будут вопросы – звони. Ключи от дома на подзеркальнике в прихожей. Деньги на покупки – пока тоже наличные. Оксана вручила Юле старый айфон, зарядку и вскоре ушла. Юле вдруг стало тревожно. Даже руки онемели. Она совсем не знала людей, к которым приехала жить. Она задумалась о том, можно ли вообще кого-то узнать. С бабой Раей она жила всю жизнь, но после побега Артемки все изменилось. Артемку она растила, любила, опекала, а он пошел своей дорогой, на которую Юля смотрела с трепетом и страхом – издалека. Андрея Юля пыталась узнать – он закрылся. И она закрылась. Юля вдруг поняла, что ее саму никто по-настоящему не знает. Мир незнакомцев, в котором ты сам главный незнакомец, развернул свои карты и предложил Юле выбрать ее собственный маршрут. Стоп. Она заставила себя перестать думать. Ей надо было делать дела. Когда телефон зарядился, Юля пошла в магазин и попросила сделать ей новый номер и вставить сим-карту. Установить приложение «Убера» оказалось довольно легко, и первым делом Юля отправилась за покупками. Оксана велела поехать в «Стокманн» на Восстания. Магазин Юля нашла быстро, спросила у прохожего, ей подсказали, где вход. На улице как раз пошел снег, и Юля поспешила укрыться, хотя до этого планировала прогуляться по Невскому. Она даже обрадовалась, что пошел снег, потому что и Невский, и весь Питер внезапно в Юлиных глазах потеряли свой шарм, стали неинтересными, непривлекательными и ненужными. Юля чувствовала себя тотально одинокой, ей хотелось домой. Но у нее больше не было дома, и мысль о том, что возвращаться некуда и не к кому, просто убивала. Юля спустилась на минусовой этаж, принялась выбирать продукты, внимательно сверять их со списком, и каждое яблоко, каждое идеальное глянцевое яблоко без вмятин и черных точек казалось ей гигантской несправедливостью. Золотой миндаль – маленький пакетик за шестьсот рублей, помидоры на ветках, дорогущая сушеная клюква, крошечные коробочки малины – десять малининок за триста рублей, десять клубничинок – за пятьсот, а двадцать – за семьсот, манго – сто рублей штука. Несправедливость. Жесть. Никто не может себе этого позволить. И нигде этого нет. Юля складывала в каталку красивые дорогие продукты и морщилась от отвращения к богатым людям, к богатым магазинам. Ест ли ее сын вообще хоть что-то? На кассе девушка упаковывала каждую коробочку с ягодами, рыбой или сыром в отдельный пакетик, аккуратно завязывала узелком. Пакеты сама открывала, чтобы Юле удобнее было складывать покупки. В конце сказала: «Спасибо. Хорошего дня». Юля не нашлась, что ответить. В М. никто никогда никому не желал хорошего дня, потому что это звучало как издевательство. Все дни были по-своему плохими, и каждый знал, что ничего хорошего его не ждет. Юля провела в магазине не меньше двух с половиной часов, из которых каждая минута давалась с трудом. Окончательно обезумев после покупки туалетной бумаги за двести рублей и зубной пасты за пятьсот, Юля с четырьмя пакетами поднялась наверх и поняла, что за другими вещами придется ехать завтра – оставить-то пакеты негде. Она долго ждала машину, потом долго не могла ее найти, не могла засунуть пакеты на заднее сиденье, наконец укомплектовала все, включая себя саму, и поехала в квартиру. * * * Большой заснеженный город мелькал в окне. Позади оставались высокие дома, рельефные, с колоннами, с эркерами, с длинными темными окнами, в которых, кажется, никого не было. Под небом и на гигантских фонарях сияли белые и голубые украшения, весь Нев- ский одели в переливающиеся кокошники, многие здания сплошь мерцали крошечными золотыми лампочками, на дверях, на фасадах – везде висели новогодние венки с большими красными бантами. У дверей стояли большие и маленькие елки, и на них горели серебряные звезды. Дворцовая площадь – раньше Юля видела на ее на фотографиях – поражала своим величием, размахом, разгулом: посреди площади устроили каток, звучала музыка, все блестело, светилось, кружилось. Снег падал в такт музыке. Юля попросила таксиста остановиться на площади и пять минут ее подождать. Она вспомнила, как в детстве с бабушкой каталась на коньках на озере. Тогда за счастье не приходилось бороться. Стоило просто проехать по льду, скатиться с горки на санках, потом снова подняться и снова скатиться, раскраснеться, вспотеть, а в конце прогулки вдруг сильно проголодаться и сладостно ждать пирожков с морковкой, с капустой, с картошкой, пирога с клюквой и шоколадного торта с кремом из сметаны и сгущенки. А какие баба Рая готовила ватрушки! Иногда Юля съедала по десять штук. И ведь живот не болел. Наоборот, пищеварение было идеальное. Идеальное детское здоровье и свежий воздух, сказки и песни на ночь, крепкий сон, светлая голова по утрам – Юля росла абсолютно счастливым ребенком. Когда Юля вернулась с покупками, Оксана уже была дома. – Я забыла паспорт! – всплеснула руками Оксана. – Мне сегодня кровь из носу надо в банк, перевести деньги на операцию одному нашему другу. Он переводчик, великий переводчик английской поэзии и известный детский писатель. Мы его очень любим. Юля стала разгружать пакеты. – У него нет денег на операцию? – удивилась Юля. – Не всем так везет, как нам, – спокойно сказала Оксана. – Но ты же говоришь – он известный писатель? – Юля складывала в холодильник йогурты.