— Дэйв неплохой парень. Не дай ему навредить моему Дейву. Я встала. Гроул подтолкнул мужчину к машине. — Отвали, — прорычал он так же угрожающе, как и выглядел. Мужчина сел в машину и уехал. — Ты должна уйти, пока его нет, — сказала я женщине. Но её глаза следили за машиной с отчаянием и тоской, и я знала, что она не уйдет. Я взъерошила волосы мальчика, и этот жест вызвал улыбку на его лице. Бедное дитя. Я помогла женщине и мальчику войти в дом, игнорируя её постоянные вопросы о её бойфренде. Внутри дома было полно пустых пивных бутылок. Пахло дымом и алкоголем, и тогда я решила, что нужно спасти хотя бы мальчика. Я подняла его на руки и понесла его. Женщина не остановила меня. Она возилась с мобильником, пытаясь дозвониться до своего буйного парня. Гроул посмотрел на меня, но ничего не сказал, когда я вышла с мальчиком. Мы перешли улицу и только когда вошли в дом Гроула, он сказал. — Ты не можешь его оставить. — Не оставлю. Мы должны позвонить в службу по делам детей. Нам необходимо что-то сделать. — Ты не сможешь спасти их всех. — Но я могу спасти его, и этого достаточно, — твёрдо сказала я. Мальчик с любопытством смотрел на Бандита и Коко. Гроул перевел взгляд с меня на мальчика и кивнул. — Я знаю кое-кого, кому можно позвонить. Они найдут для него хорошее место. Мальчик протянул руку и зачарованно коснулся одной из татуировок Гроула. Выражение лица Гроула немного смягчилось, и он направился к телефону, будто боялся собственной реакции. Через час пришли две женщины и забрали мальчика. В тот вечер я слышала, как его родители снова кричали друг на друга, но за ним они не приходили. *** Когда я лежала рядом с Гроулом после секса той ночью, я прошептала. — Сегодня ты поступил правильно. На самом деле. Возможно, я ошибалась, может, он мог искупить свои грехи, совершая добро. Гроул повернулся ко мне. — Возможно. Но эта женщина всё еще с этим мудаком. Некоторые люди не знают ничего, кроме страданий. Это что-то надежное. Перемены пугают их больше, чем их дерьмовая жизнь. Я провела по чернильным шипам на его предплечье. — Как и тебя. Гроул сузил глаза. — Я меняю свою жизнь ради тебя, идя против Фальконе. — Знаю, и я благодарна за это. Но ты делаешь это для меня. Будто всё ещё думаешь, что не заслуживаешь ничего хорошего, — сказала я. — Ты живешь в этом месте, хотя и не обязан. Не могу представить, что Фальконе так плохо тебе платит. В этом отношении ты похож на ту женщину. Он сел. — Этот дом не похож на что-то ужасное, — он замялся. — Он так плох для тебя? Я вздохнула. — Это место делает меня несчастной. — Ты хочешь сказать, что я делаю тебя несчастной. — Нет, — ответила я, не зная, правда это или все еще часть плана заставить его доверять мне. — Это место. Люди безнадежны и невежественны, а в этом доме нет красоты, только пустота. Гроул оглядел комнату. — Красота мимолетна. — А опустошение и отчаяние нет? — я тоже села и положила подбородок ему на плечо, вдыхая мускусный запах. Я не хотела, чтобы он уходил, но чувствовала, что он уже начал беспокоиться. — Это знакомо. Надежно, — пробормотал Гроул. — Мне всегда это нравилось. И я поняла, что всё испортила. Это были его привычки. И всё же он отказался от них ради меня. Некоторое время стояла тишина, потом он медленно отошёл, и у меня не было иного выбора, кроме как отпустить его. Он присел на край кровати, но потом встал. — Спи спокойно. — Я буду спать лучше, если ты останешься, — сказала я. Гроул поколебался, но потом снова ушел. Каждый раз, когда я думала, что мы куда-то движемся, подобные действия напоминали, что мы были не в состоянии это сделать. Возможно, в какой-то момент, моё сердце осознало бы и это. *** Мы поехали к небоскрёбам Лас-Вегас-Стрип. Всё вокруг сверкало, а люди развлекались. Это место сильно отличалось от того, где жил Гроул. Мы остановились перед высокими гладкими небоскребами с посыльными перед раздвижными дверями. Гроул покинул автомобиль прежде, чем мужчина успел открыть дверцу, поэтому он помог мне выйти из машины. Было странно снова оказаться в окружении такой роскоши. Я практически чувствовала себя чужой, будто последние две недели изменили меня настолько, что я не могла вписаться в мир, частью которого была всю жизнь. Это была страшная мысль. Гроул завел меня внутрь здания, положив руку мне на спину. Это был собственнический жест, и в то же время я подумала, что он пытается показать мне что-то ещё. Или я пыталась увидеть вещи, на которые был Гроул не способен? Администратор одарила нас слишком яркой улыбкой, когда мы направились к лифтам. Мы вышли на самой верхушке небоскреба и вошли в огромный пентхаус. Всё было белым, стеклянным и золотым. — Что это? — спросила я. Квартира была обставлена черно и серой дизайнерской мебелью. Всё было гладким и идеальным. — Моя квартира, — просто ответил Гроул. Я замерла на пути к панорамным окнам. — Она твоя? — эта квартира выглядела совершенно неиспользуемой. И за шесть недель, что я находилась с ним, он ни разу не упомянул о ней. Я вздрогнула. Неужели прошло шесть недель? Бог мой. И в то же время шесть недель казались слишком коротким сроком для всего, что произошло. Шесть недель. Без сестры. С ней всё в порядке, как заверил меня Гроул. И моя мать, я не видела её так долго. — Получил её несколько лет назад, — сказал Гроул, отрывая меня от моих мыслей. Он достал из холодильника колу и выпил. — Фальконе предоставил её мне в качестве оплаты за хорошо выполненную работу, но я ей не пользуюсь. Он протянул мне ещё одну колу, но я воспользовалась ею только для того, чтобы холод помог мне сосредоточиться. — Если у тебя есть эта квартира, — я обвела рукой вокруг себя, — почему тогда ты живешь в том ужасном доме? Не похоже, что ты когда-либо жил здесь. Нет ничего, что принадлежало бы тебе. Гроул странно посмотрел на меня. — Потому что я не такой. Мебель уже была, когда я купил её, и я ничего не менял, — сказал он своим обычным низким голосом. — Это слишком... — он обвел взглядом комнату, — слишком благородно для такого, как я. Просто это не я. Я остановилась у окна и окинула взглядом раскинувшийся внизу Лас-Вегас. Вдалеке виднелась бесконечная Красная пустыня. Я предпочитала жить в доме, всегда любила свой старый дом и сад, но все было лучше, чем лачуга Гроула, которую он называл домом. — Для кого-то вроде тебя? — я повторила его слова. Гроул медленно приблизился ко мне и проследил за моим взглядом. — И Коко с Бандитом не чувствовали бы себя комфортно на такой высоте. Они бы заскучали по своему саду. Здесь нет места, где я мог бы их выгуливать. Я посмотрела на него, но он избегал моего взгляда. В Гроуле было что-то странно уязвимое и неуместное. Почему он чувствовал себя так неуютно в роскошной квартире?