— Перестань ненавидеть себя, — сердито сказала я. — Ты не беспомощен. Ты, возможно, единственный человек, который может что-то сделать против Фальконе. Если тебе так плохо из-за того, что Фальконе отдал меня тебе, помоги мне. Ты всегда говоришь, что потерян, что не можешь простить себя. Но это неправда. Ты можешь искупить свои грехи, помогая мне и моей семье. Гроул сжал пальцами мою руку. — Отомстив, — с любопытством сказал он. Я колебалась. — Да, — я была лицемеркой, когда предлагала что-то подобное? — Фальконе заслуживает смерти. Мы никогда не будем свободны с ним. Не только потому, что он может указывать нам, что делать, но и потому, что он контролирует наше прошлое, он создал его, и необратимо создал нас. Гроул попятился, отпуская мою руку. — Не проси меня больше. Я не смогу тебе помочь. Моё сердце замерло. На мгновение он практически согласился. Я видела это по его лицу. Должна ли я была продолжать пытаться, даже если он говорил мне не делать этого? Или я должна была просто принять то, что, очевидно, не может измениться, и надеяться, что с моей матерью и сестрой всё будет хорошо? Больше я ничего не могла сказать. Г Л А В А 17 К А Р А Гроул стал холодным после посещения могилы. Я позволила ему. Я не знала, что делать. Он даже не приходил ко мне в спальню, и я начинала скучать по этому, скучать по нему. Лежа без сна в постели, я прислушивалась к каждому звуку снаружи. Гроул снова ушёл без объяснений после наступления темноты, и я была в ужасе в этом жутком районе совсем одна ночью. Наконец, когда каждый скрип заставлял меня подпрыгивать, я встала с кровати. Я выскользнула из комнаты и остановилась в темном коридоре, прислушиваясь к звуку когтей по полу, но там никого не было. Возможно, Гроул позволил собакам спать в его спальне. Я направилась к нему, но за дверью было тихо. Я на цыпочках прошла в гостиную. Там тоже было темно. Только тусклый лунный свет, льющийся в окна, позволял моим глазам хоть что-то разглядеть. Снаружи время от времени доносились крики или вой сирены, звуки, которые, казалось, заполняли все ночи в этом районе. Я не понимала, почему Гроул решил жить здесь. Как он мог это выносить? Или, может, безнадежность и жестокость, заполнившие так много домов на улице, были для него чем-то знакомым, чем-то, что он мог понять. Движение в углу заставило меня напрячься. Потом я разглядела голову Коко, а рядом с ней Бандита. Собаки наблюдали за мной, но они не двигалась со своих лежанок. Мне не хотелось возвращаться в спальню. Я так устала всё время чувствовать себя одинокой, быть наедине со своими мыслями, страхами и тревогами. Я подошла к дивану и присела. Коко поднялась с одеяла и побежала ко мне. Я больше не боялась собак, но иногда они всё ещё заставляли меня нервничать, особенно Бандит, я не могла хорошо читать их движения, так как у моей семьи никогда не было домашних животных. Но сейчас Коко была в не плохом настроении. Она остановилась рядом с моими ногами и положила свою большую голову мне на колени, выжидающе глядя на меня. Я осторожно подняла руку, не желая напугать её, и поднесла к её носу, чтобы она могла понюхать её, как показывал мне Гроул в начале. Но Коко этого не сделала, она лизнула мою руку. Её язык был теплым и шершавым, но, вопреки моим ожиданиям, совсем не отвратительным, хотя мысль обо всех местах, где этот язык был раньше, не успокаивала. Теплое дыхание собаки на моей коже и этот явный признак нежности вызвали слёзы на моих глазах. Я нежно провела рукой по её мягким ушам и голове, и она глубоко вздохнула. Я не смогла сдержать улыбку. Я растянулась на диване и похлопала по месту рядом со мной. Коко не колебалась. Она вскочила и легла рядом со мной, её массивное тело прижалось ко мне. Я погладила её по спине, наслаждаясь ощущением её теплого тела рядом со мной. Звук когтей по дереву заставил меня поднять голову, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Бандит приземлился на диван у моих ног, где он свернулся калачиком, прижавшись спиной к изгибу моих коленей. Я знала, что с ними буду в безопасности, и страшные звуки снаружи перестали беспокоить меня. Когда их тела согрели меня, сон быстро накрыл меня. *** Не знаю, что меня разбудило, но когда я открыла глаза, солнце только взошло. Коко и Бандит всё ещё прижимались ко мне; вероятно, поэтому мне не было холодно, хотя у меня и не было одеяла. Я спала без кошмаров, чего давно не случалось. Коко подняла голову, чтобы посмотреть на что-то позади меня. Я оглянулась через плечо и увидела Гроула, прислонившегося к дверному косяку, наблюдавшего за мной и собаками. — Обычно они не так легко сближаются с людьми. Должно быть, ты им очень нравишься, раз они спят рядом с тобой. Я села, что было нелегко, так как Коко и Бандит прижимались ко мне. Обе собаки посмотрели на меня с упреком, потому что я потревожила их сон, но, в конце концов, мои босые ноги коснулись пола, и я села прямо. — Может, им одиноко. — С чего бы это? Они не одни. Они есть друг у друга, и я не часто оставляю их одних. — Если кто-то не один, это не значит, что он не одинок, — тихо сказала я. Гроул всмотрелся в моё лицо. — Тебе одиноко? — от его пристального взгляда мне захотелось спрятаться. Вместо этого я опустила взгляд на Коко и почесала её за ушами. Я услышала Гроула позади себя. Его рука коснулась моего плеча, затем шеи. — Иногда, — призналась я. — Этот дом, не то место, где можно с легкостью почувствовать себя как дома. Его пальцы прошлись по моей ключице, и от этого прикосновения по коже побежали мурашки. Его рука медленно скользнула под мою ночную футболку, пока кончики пальцев не коснулись моего соска. Я вздрогнула от покалывания, пронзившего мое тело. Его рука обхватила мою грудь и слегка сжала. Тихий стон вырвался из моего рта. Гроул сделал движение другой рукой, и обе собаки спрыгнули с дивана. Другая рука Гроула присоединилась к его первой и обхватила мою грудь. Он покрутил мои соски кончиками пальцев. Он потянул немного сильнее, и боль смешалась с желанием. Мои ноги раздвинулись, когда давление и жар между ними стали почти невыносимыми. Я хотела, чтобы он прикоснулся ко мне там, хотела, чтобы он утолил мою потребность. Он наклонился, зажав меня между своими мускулистыми руками, и позволил одной руке скользнуть вниз по моему животу и сквозь мои завитки. Я снова вздрогнула и раздвинула ноги немного шире. После нескольких дней без его прикосновений, моё тело практически жаждало его. Что я делала? Когда я начала так страстно желать его прикосновений? Когда я совсем перестала сопротивляться? Гроул погрузил палец в меня, заставляя закричать. Он снова покрутил мой сосок, и я громко застонала. Моя голова откинулась назад и упала ему на плечо. Я уже была такой мокрой, и когда Гроул потянул мои соски в ритм с его пальцем, движущимся во мне, я почти развалилась на части. Я боролась с оргазмом. Не хотела доставлять ему удовольствие, заставляя меня кончить спустя минуту после того, как он начал прикасаться ко мне. Его горячее дыхание касалось моего горла, когда он лизнул точку на пульсе, затем втянул кожу в рот и начал сосать. Я прикусила нижнюю губу, надеясь, что боль успокоит меня. Он отпустил мою кожу, затем позволил своему носу коснуться моего горла до места за ухом. Он отпустил мою грудь, и низкий протестующий звук вырвался из моих губ. Гроул глубоко замурлыкал, и этот звук заставил меня задрожать от восторга. Его ладонь обхватила мою щеку, и он наклонил мое лицо к своему, затем прижался губами к моим. Его язык покорил мой рот.