Он не любил целовать шлюх. Не потому, что они брали в рот чужие члены, хотя, если быть совершенно честным с самим собой, и поэтому тоже, но главным образом, потому что это было слишком интимно. Он никогда не понимал ценности поцелуев, когда секс и минет приносят более быстрое удовлетворение, но с тех пор, как он впервые увидел розовые губы Кары, он задавался вопросом, каково это — целовать её. Вначале это была нелепая фантазия, которая бы никогда не сбылась, но потом это стало возможным. Он смотрел на её разъяренное лицо и плотно сжатые губы. Ему хотелось снова поцеловать её, снова попробовать на вкус, но он научился контролировать свои желания. То, как она смотрела на него сейчас, напомнило ему об их первой встрече, о взглядах, которыми одаривали его все женщины в обществе. Он отступил назад, прежде чем гнев взял над ним верх, как в прошлый раз. У него не было времени на ещё один визит к Лоле. Хотя, если быть честным, то она, удовлетворила его, как и всегда. Тогда возьми Кару. Она твоя. Она была его. Но он не мог представить, что будет обращаться с ней, как с Лолой. Не только потому, что Кара не реагировала так, как хотел Гроул, но и потому, что ему не нравилась идея обращаться с ней подобным образом. Она была слишком драгоценна. Он отошел от неё и снова взял телефон. Фальконе хотел встретиться с ним днём. Гроул сомневался, что у этого человека есть для него настоящая работа. Фальконе хотел услышать ужасные подробности того, что Гроул сделал с Карой. Он посмотрел в её сторону. Она всё ещё сидела на столешнице, куда он её посадил, но скрестила ноги и осторожно наблюдала за ним. Даже в таком виде она умудрялась выглядеть грациозной леди, и абсолютно неуместной в его доме. Возможно, Фальконе имел в виду Гроула не только для наказания Кары. Возможно, он также надеялся поставить Гроула на место, показать ему, что, несмотря на годы службы, он всё ещё был недостойным. Г Л А В А 10 К А Р А Мои губы до сих пор покалывало от его поцелуя, несмотря на отвращение и гнев к Гроулу. Он медленно попятился с выражением лица, которое я не смогла расшифровать. Я спрыгнула со столешницы, желая выбраться из этой компрометирующей ситуации, и замерла от страха, когда обе собаки вскочили с места, где они отдыхали в углу кухни. Единственной собакой, с которой за эти годы у меня случался более близкий контакт, была чихуахуа Анастасии, которую она купила после того, как эта порода стала неотъемлемой частью моды в журналах, которые она читала. Но та собака была размером с морскую свинку, и зубы у неё были такие, что едва бы царапали кожу. Однако же эти собаки, были чудовищных размеров и, скорее всего, характером схожи с их хозяином. Я втянула воздух и снова прислонилась к столешнице. Мне больше некуда было идти, и, судя по тому, как они на меня смотрели, они всё равно пошли бы за мной. Моё сердцебиение ускорилось, и я крепко схватилась за столешницу. Собаки тоже не двигались, но выглядели напряженными, словно были готовы напасть на меня, если я пошевелюсь. Гроул бросил на меня взгляд, который ясно дал понять, что он думает, будто я сошла с ума, но он явно не был тем, кому я доверяла, когда дело доходило до оценки опасности и чудовищности его собак. — Если ты будешь вести себя испуганно, они заподозрят неладное, — сказал он, словно я была ребёнком. Я уставилась на него. Его слова только усилили мой страх и заставили меня напрячься ещё больше. Гроул снова поставил чашку с кофе и посмотрел на меня так, словно пытался что-то понять. Мои глаза метались между ним и его собаками. Гроул направился ко мне, его рука двинулась в мою сторону. Я отпрянула, ожидая удара. Он выглядел расстроенным. Он застыл с рукой в воздухе, и непонимания на его лице стало ещё больше. — Что ты делаешь? — прогремел он, медленно опуская мускулистую руку. Теперь я заметила ещё несколько царапин на его предплечье. Я была уверена, что не всё они были из-за меня. Красная точка начала медленно расползаться по его бинтам, и я поморщилась. Гроул опустил взгляд на раненое предплечье и выдохнул. — От тебя одни неприятности, — просто сказал он. Он поднял на меня глаза. Я не могла прочесть выражение его лица. — Может, тебе стоит сходить к врачу, — сказала я вместо неприятного ответа, который был у меня на уме. До сих пор Гроул был более вежливым, чем я предполагала, и я не могла рисковать спровоцировать перемену его настроения. — Мне не нужен врач. Я сам зашил рану. Я делал это раньше. Но ты ранила меня довольно глубоко, и мне нельзя так сильно двигать рукой. Я думала, что едва оставила на нем след от ножа из-за его вчерашней реакции, но он, вероятно, был слишком осторожен, чтобы показать степень своих повреждений, полученных во время боя. Хотя назвать короткую схватку между нами боем было смешно. — Почему ты отшатнулась? — спросил он. Я надеялась, что он забыл о моей реакции на его приближение. Я пожала плечами и снова повернулась к собакам, наблюдавшим за нами. Они до сих пор не сдвинулись со своих мест в конце кухни, за исключением чёрного — он сел. — Думала, ты ударишь меня, — сказала я, наконец. Последовала тишина, пока я не смогла больше этого выносить и, подняв глаза, обнаружила, что Гроул смотрит на меня с явным замешательством. — Да ладно тебе, — пробормотала я, начиная злиться, несмотря на все мои намерения не провоцировать его, но его шок был смешон. — Не делай вид, что это невозможно. Я видела тебя вчера. Видела, как ты голыми руками убил человека, свернув ему шею. — Где ты была? Я тебя нигде не видел. — В шкафу. Гроул кивнул. — Он был врагом. — А я нет? По какой-то причине он казался ближе, чем раньше, и его запах, наконец, достиг меня. Не пот, кровь и смерть, как прошлой ночью, а свежий мускус. Это казалось слишком нормальным для кого-то вроде него. — Нет. Врагов нужно уничтожать, потому что они означают опасность, а зачастую и смерть. Ты нет. — Я пыталась убить тебя прошлой ночью, — возмутилась я. Он ничего не сказал, и это было хуже, чем оскорбление. Я скрестила руки на груди. Я начала уставать от этого разговора, от ситуации, от всего. Я закрыла глаза, но в тот момент, когда я это сделала, образы прошлой ночи вернулись, и я быстро открыла их снова. Я действительно хотела, чтобы Гроул прекратил смотреть на меня с таким сосредоточенным выражением лица. Он был похож на исследователя, открывающего новый вид. — Что теперь будет? — тихо спросила я. — Мне нужно работать, а ты останешься здесь и будешь смотреть телевизор. Я рассмеялась. Неужели он нарочно не понял меня? — Я не это имела в виду. Ты будешь держать меня взаперти, пока я не умру, или не надоем тебе? — Я еще об этом не думал. Я не знал, что Фальконе отдаст тебя мне, иначе у меня имелись бы планы.