Она обернулась. В сером полумраке не различить серых ряс, но позади что-то было. Она чувствовала. Какая-то сила нарастала волной. Теревант потянул ее за собой, потащил за руку – но он понятия не имеет куда идет. Он слепо окунается в этот город, в те области, где Помойное Чудо дало сбой. Где шпатово видение упорядоченных улиц и народного приволья местами размылось его личными страхами и переживаниями. Исковерканные дома, каменные черты вроде бы лиц. Мраморные пальцы торчат из улицы в ряд, как заградительные столбики, высечены до того филигранно, что при луне Эладора различает завитки линий их отпечатков. Эладора останавливается, опирается на один палец, переводит дыхание. С нее течет пот, стекает в ложбинку где-то у копчика; вокруг плотно давит город, жарко, нет воздуха. Дом на одной стороне улицы небрежно слеплен – левая часть четкой, отточенной формы, правая – необработанный наплыв камня, будто зодчий потерял интерес по ходу работы. И на полукрыльце этого дома стояла Карильон Тай. – Я тебя знаю. – Глаза Карильон блестели во тьме. – Ты, козлина, натравил на меня зомби. – Лейтенант Теревант из Дома Эревешичей. – Теревант отвесил полупоклон – глаз от нее он отводить не собирался. – Черт с тобой. Заходите. – Кари повернулась к нему спиной и отперла действующую часть двери, приглашая их в половину дома. Под ногами звякнули пустые бутылки, когда она затворяла дверь за Эладорой. – Я не видела, что ты на подходе, – отметила Карильон. – За нами следили – думаю, святой из Хранителей. Кари сосредоточилась. – Вблизи никого из них нет. Наверно, вы отделались от хвоста. Или они от меня прячутся. – Карильон, – сказала Эладора, – знаешь ли ты что-нибудь о смерти Хайтского посла? Или о краже его меча? – Такое впечатление, что она просит оракула погадать, только в историях матери-пророчицы жили в лесу или пещере и не носили с собой столько ножей. – О ком? – Что тебе известно об Эдорике Ванте? Что ты делала на Гетис Роу? – потребовал объяснений Теревант. – А кто меня допрашивает, Эладора? Ты или чертова городская стража с парламентом, патросом и Эффро Келкином до кучи? – Сейчас это я и больше никто. Кари закатила очи. Отвела их на кухню, сняла с полки бутылку. Отпила глоток, предложила Эладоре. Эладора отказалась; Теревант с некоторой угрозой держал свой булыжник, пока сам тянулся за выпивкой. Кари сморщила нос, и булыжник соскочил у Тереванта с ладони, сам по себе перелетел через комнату и слился с каменной стеной. Она продолжила разговор, будто не произошло никакого чуда. – Хорошо. Значит, Эдорик Вант. – Она отхлебнула. – После Кризиса в Новый город понабежало козлов – божью бомбу искали. Алхимики захватили четыре Черных Железных колокола до того… до того, как настала задница. Беканорский колокол взяли для тестового прогона. – В недостроенной комнате не было никакой мебели, поэтому Эладора неприкаянно переминалась на месте. Карильон прислонилась к стене; стена искусно изменила форму, камень отрастил выступ, чтобы ей сесть. – В Грене, – сказал Теревант. – Я побывал там. Там очень… странно. – Ага, кабздец, здесь началось гребаное светопреставление. Отовсюду поперли веретенщики. Короче, в неразберихе они сняли еще три колокола. С Башни Закона, с Колокольной Скалы в бухте и с Нищего Праведника. Они притащили их в литейные цеха квартала Алхимиков и начали их переделывать, а после… – Она пожала плечами. – А после случилось Чудо, – перехватила бразды рассказа Эладора. – Прочие Черные Железные Боги, что оставались заключенными в колокола, разрушились, когда ты передала их мощь господину Иджсону. А из тех трех колоколов, которые были в процессе преобразования в оружие – не знаю, один из них точно сохранился в виде готовой бомбы. – «Может быть, уцелели и другие два. Рассеялась их накопленная мощь – но не злоба». – Это колокол с Башни Закона, – заявила Кари. – Его перековали так шустро, потому что понимали: глядишь, придется подрывать его в городе. Убить Черных Железных Богов и Хранимых Богов заодно. – Городской дозор достал его из обломков. А что с двумя остальными? – спросила Эладора. Она попыталась мысленно восстановить первоначальную обстановку, наложить карту квартала Алхимиков на Новый город. Будь оно проклято – это же археология, ее-то почему не позвали? Кари поболтала спиртное в бутылке. – Шпат замуровал их на глубине. Ему тяжело смотреть на них. Их хер прозришь божественным зрением. Как будто глядишь прямо на солнце, только солнце – черный провал порчи, смерти и вопящей ненависти. – Она прервалась, внимая только ей слышимому голосу. Покачала головой. – Так вот, говорю, каждый козел потащился искать эти, может оказаться, что бомбы. Знамо дело, дозор. Алхимики. Дерьмоед Дредгер из Мойки. Искатели сокровищ. И шпионы. До хрена шпионов. – Эдорик Вант, – вставила Эладора. – Среди прочих, ага. – Кари отпила. – Никому из этих гнид нельзя было верить. Столько говна здесь творилось! Когда его тело подкинули в мою прежнюю хату, я пошла назад по следам до дома на Гетис Роу. Теревант обратил внимание на угол комнаты. Туда была задвинута деревянная клеть, набитая баллонами и ружьями, а сверху лежал кожаный рюкзак. – Это ты вынесла все оружие из того дома? – Девушкам надо есть. – Кари встала и заняла место между Теревантом и клетью, подначивая его возразить. Он не двинулся с места, и она продолжала: – Там наверху были еще и карты, документы и всякая всячина – не знаю, кто их составил, но карты хорошие. Кто-то вычислил, куда Шпат засунул бомбы. – Где они теперь? – настойчиво повысил голос Теревант. Кари обожгла его взглядом. – Ты не слушаешь? Хер тебе в дышло, Хайт не будет выкапывать все это алхимговнище по новой. – Она покачала пустой бутылкой. – Вишь, Эл, какой ответственной я становлюсь! Теревант потыкал недосформированную каменную раму, где предполагалось окно. – Что стало с Вантом, с зомби-Вантом, я имею в виду? Я видел, как он за тобой гнался. Кари пожала плечами: – Он не пошел за мной в Новый город. А пойди… – Она притерла донышко бутылки к стене, словно давила жука. – Он по-прежнему цел? – Был, когда я его видала. Теревант побарабанил по камню. – Мне сказали, что его убила ты. Думаю, они хотели, чтобы я нашел его тело, чтобы поверил, будто ты это сделала. Чтобы скрыть… – Он осекся, побледнел, как привидение. Опять привалился к каменной раме, надавливая на трещинки. – Ты ясновидящая. Яви мне пророчество. Поведай, что случилось с моим братом? – Боюсь, – сказала Эладора, – что посольство слишком далеко от Нового города. – Да, – подтвердила Кари. – У меня нет глаз севернее Замкового холма. – Меч Эревешичей – он исчез из посольства. – Теревант дрожал, несмотря на жару. – Ты видела, кто его взял? Они прошли сквозь твои владения? Где теперь меч? – Чего же он стоит? – Денег, – ответил он. – Казна Эревешичей заплатит тебе. – У тебя нет и двух медяков, – рассмеялась Кари. – Тебя даже грабить бестолку. – Мои деньги в Хайте. – А мы тут. – Ты можешь найти меч, Карильон? – негромко спросила Эладора. Кари пожала плечами: – Наверно. Если он в Новом городе или где-то поблизости. – Я знаю, чем вы можете нам заплатить, – обратилась Эладора к Тереванту. – Выборами. Разоблачите нового короля как подсадную марионетку Хайта. Все мы знаем, что это так. Предоставьте доказательства. Теревант потер запястья, его пальцы ощупали что-то под кожей. Он выпрямился, покачал головой: – Не могу. Простите, но нет. Я принес присягу Короне. Я дал обет. – Отлично, тогда катись к чертям собачьим. – Кари решительно вошла в наполовину отделанную прихожую и настежь откинула дверь на себя. – Двигай, я не… Выстрел. Хруст в ночи, огонь из необычного оружия, такое Эладора не слышала прежде. Она застыла. Каменная крошка и пыль просквозили над ее головой. В этот момент ей самой было непонятно – попали в нее или нет. Теревант бросился на нее сверху, сбивая на пол. Новый хруст, и попадание в Тереванта – его тело вдруг ослабло, обмякло. Эладора почувствовала волну шока, пробежавшую сквозь него, услышала, как в шоке он рычит и клокочет. Кровь прыснула на нее, на все вокруг – красный пол. Потекла сквозь пальцы. – Снайпер! – прокричала Кари. – Твою ж мать, мой косяк, простите дуру. Он наверху, за четыре улицы. Вот говно. – Прозвенел еще выстрел, но Кари была к нему готова. Ей попало в спину, и стена вздрогнула, приняв удар на себя. Эладора потащила Тереванта от двери, за ним размазывался кровавый след. Кари захлопнула дверь. Эладора попыталась вспомнить, что она знает об огнестрельных ранах. «Он сможет воскреснуть», – твердила она, пытаясь стянуть края, перекрыть кровотечение. Внезапно все отдалилось, будто она наблюдает за собой с большого расстояния и большой высоты. – Шпат, – взмолилась Кари. Недоделанная половина дома замерцала, словно ее высекли изо льда, который начал оттаивать. Снаружи донесся голос, от которого замерли они обе. – ВЫХОДИ, ДИТЯ. ПОРА. – То был отзвук грома и музыки – и занебесного блаженства; сей глас не могло издать человечье горло, но обе очень хорошо его знали. Сильва Даттин.